Затем вдруг дверь на задний двор открылась, и, обернувшись, он оказался лицом к лицу с легким летним ветерком.
========== 3.7 ==========
Из ее груди вырвалось красное пламя и легкие были видны сквозь кожу, когда Аделаида сделала глубокий вдох. Бутылка красного вина выскользнула из пальцев, а губы девушки были влажными от поцелуя с ней.
Когда их глаза встретились, он почувствовал, как пламя внутри него потемнело. Оно распространялось по всему телу, жгло его пальцы, светилось в животе. В его горле клубился дым, черный, густой, наполненный ядом. Гарри не мог дышать, он не мог думать, поэтому побежал к голубому небу в ее глазах и вдохнул чистый воздух, погружаясь в них.
Она подпрыгнула в его объятиях, обхватив ногами его тело, а их губы оставляли следы ожогов друг на друге. Юноша бросил ее на кухонный стол. Бедра девушки дрожали, когда они соприкоснулись с темным деревом, отражая отголоски его движений.
Огонь между ними горел так сильно, что пламя стало белым, и когда блондинка потянула его за волосы, рев пламени можно было услышать в этой пустой комнате, когда Гарри позволил глубокому стону сорваться с губ. Его теплый рот выжигал клейма на ее коже и покусывал ее, продвигаясь. Аделаида задержала дыхание, чувствуя, как цветы внутри них светятся красным и желтым, когда их пожирает пламя.
Гарри взял в руки рубашку Аделаиды и ткань разорвалась под его горящими пальцами. Девушка застонала и сильнее прижалась бедрами к нему, жар от огня распространился вниз, когда она двигалась. Ее шорты спустились вниз по загорелым ногам и его пальцы пробежали между ними, — единственное место, где пламя могло быть потушено водой.
Ее руки лежали на его груди, она опускались и поднимались по ней пальцами, чувствуя, как он тяжело дышал. Одним движением, быстрым, словно рысь, она широко расстегнула его рубашку и пуговицы рассыпались по полу, когда ткань покинула его тело. Его мышцы дрожали, когда она касалась его, и ласточки на его груди стучали крыльями, когда она целовала их.
Вскоре его штаны побежали вниз по его ногам, соединяя его лодыжки, когда она отправила их вниз. И так как их нижнее белье было сорвано с их кожи и упало на другую сторону комнаты, их тела были обнаженными и пламя сжигало все на своем пути.
Он разорвал их поцелуй, чувствуя ее бедра своими, когда Гарри в очередной раз плавал в ее глазах. Мягкое «да» покинуло ее губы, и когда она кивнула, его губы снова вернулись к ее губам.
Ногти Аделаиды впились в его спину, когда он утонул между ее ног, и ее розовые губы ловили воздух, когда она почувствовала его внутри себя. Их бедра столкнулись друг с другом, и стол затрясся, когда поцарапала ногтями его спину. Глубоко, глубоко вошли ее ногти в его кожу, когда гнев ко всему миру взорвался внутри них.
Аделаида прикусила его за губу, впиваясь зубами в нежную кожу, заставляя этим Гарри сжать ее бедра своими руками так сильно, что вздох боли покинул уста девушки. Когда их бедра столкнулись вместе, она оттолкнулась от стола и внезапно они неуклюже растянулись на полу. Боль пронзила его спину и смешалась с удовольствием, когда он ощутил ее вес на себе. Ее бедра плясали, когда она откинула голову назад, звук ее тяжелого дыхания заполнил его уши, а кожа юноши пылала в свете тысячи маленьких огней.
Когда пламя внутри них стало таким горячим, что превратилось в синее, Гарри сел, одной рукой прижав ее бедра к своим, а другой прикоснулся к ее горлу. Он почувствовал ее нежную кожу под своими пальцами, почувствовал, как пульс ударял его по ладони. Осторожно он погладил ее шею, ключицы, линию челюсти, — единственное ласковое прикосновение в аду страсти, которое исходило от их тел.
Затем искры от огня взлетели в небо, освещая ночь и рассеиваясь по ней, создавая собственную маленькую галактику посреди вселенной. Голова Аделаиды упала ему на плечо и тяжелый вздох слетел с его губ, когда Гарри обнял ее.
— Тяжелый день? — Прошептал он. Легкая улыбка, играющая на уголках его губ, отчетливо была слышна в его словах.
— Да. — Прошептала она и ее дыхание защекотало его шею. И когда они легли на пол и обернули вокруг своих тел одеяло, их конечности были так запутаны, что никто из них не знал где дымятся его, а где ее.
Никто из них не знал, как долго она лежат там, но когда солнце утонуло под верхушками деревьев, и ее рука гладила его спину, новая жизнь вышла наружу из теплого пепла их грудных клеток. Кентерберийские колокольчики, жимолость и белые гиацинты, оливки, лавры, цветы апельсина и вишни, красные розы, клубника и персики выросли внутри них, и внутренности в их груди никогда не выглядели так красиво. Потому что нет лучшего места для цветов, чем в сгоревшей почве.
========== 3.8 ==========
Свет, отражающийся на прохладной поверхности бассейна, преломлялся от волн, и попадал золотыми лучами прямо в его глаза. День был жаркий, летний ветер утих на какой-то период времени, и Гарри заснул днем из-за чего на его лбу появились капельки пота.
Он убрал волосы с лица, которые все еще были влажными от его последнего купания, и посмотрел на сад. Трава была подстрижена, а клумбы прекрасно ухожены наемными руками. Шмели били своими крылышками, летая от цветка к цветку, совершенно не подозревая о том, что они не должны быть в состоянии даже летать. На его щеках появились две ямочки, когда одно из пушистых созданий приземлилось на его колено.
— Привет, — поздоровался он, и шмель поднял свои маленькие щупальца и помахал ему. — Трудный день сегодня? Облететь все эти цветы, должно быть это утомительно. — Шмель извивался, как будто соглашаясь с ним. Гарри слегка рассмеялся, прежде чем тот улетел, гудящий звук от его крыльев утих, когда он исчез вдали. Звук дыхания теперь занял его место, и юноша повернулся, чтобы увидеть Эбигейл, лежащую рядом с ним. Она разлеглась на шезлонге и ее бледные конечности пили на солнце. Скоро их украсит пьяный румянец, потому что ее утонченная кожа настолько тонкая, что за один раз может лишь немного потускнеть.
Гарри положил руку ей на ногу и его пальцы слегка поглаживали кожу. Женщина заметила царапины на его спине днем ранее — красные линии бросились ей на глаза, когда она осторожно распахнула его рубашку. Он ожидал, что она будет кричать, требовать объяснений, но женщина этого не сделала. Вместо этого ее глаза стали мягкими, как земля после дождя, и ее открытые губы коснулись его кожи. Слова покинули его рот, но ни одно из них не издало ни звука, и поскольку ее губы охладили его тело, он мог поклясться, что увидел фиолетовую тень на ее шее.
Звук смеха достиг его ушей и он поднял голову. Простыни висели на ветвях вишни, а под ними лежало одеяло. Юноша не мог видеть их стройные фигуры, белые кусочки ткани не только защищали их от солнца, но и от его глаз. Но он все еще слышал их: их тихие голоса и их приглушенный смех, разносившийся по двору, который следом трепетал серебристыми крылышками, усаживаясь в его ушах. Гарри уже выучил их имена: Лея, Киран и Лейт. Он видел их улыбающиеся лица на фотографиях, и слышал, как истории про них спадали с мягких летних губ, и, в некотором смысле, он лелеял их, потому что они делали ее счастливой, она заставляли ее улыбаться, они наполняли ее своей любовью. И он знал, что она никогда не была бы такой, какой является сейчас, без них.
— Хочешь отведать чаю, моя дорогая Аделаида? — Спросила Лея, и ее голос скрылся за превосходным акцентом.
— Почему бы и нет, это было бы прекрасно. — Ответила Аделаида, поднимая свою чашку, чтобы встретить чайник с розовым узором, проливая все содержимое. Из него поднялся пар и запах щекотал ее нос. Жидкость приобрела светло-желтый цвет, чайные листья прекрасно смешались с некогда прозрачным напитком. Для стороннего наблюдателя это выглядело бы так же, как и обычный чай, но если бы они позволили лишь капле упасть на свои неподготовленные языки, их лица были бы затрещали от удивления, поскольку двадцати процентная водка потекла бы по их горлу.
Легкий румянец украшал их щеки, и, продолжая потягивать чудо-чай, красные, синие и желтые линии начали плавать у них перед глазами.
