- Ты уверена? - Спросил Гарри и она кивнула. Поэтому он снова поцеловал ее и его рука в это же время продолжила свой путь по телу девушки, а ее рука снова вернулась в его волосы. Он остановился, когда достиг ее бедра. Его пальцы ласкали ее кожу в течение минуты, прежде чем приподнять ее платье.
Кожа Аделаиды была мягкая, словно шелк, и он должен был почувствовать ее, когда она развела ноги. Он был бы счастлив только из-за этого, но затем его пальцы коснулись ее белья, и он знал, что достиг своей цели. Это было похоже на кружево, тонкое, дорогое кружево, и Гарри медленно провел пальцами по нему. Она начал с ее бедра, медленно двигая рукой по ее телу, пока не повел ее вниз и не накрыл своей ладонью ее нижнее белье.
Его пальцы стали влажными сквозь ткань, он надавил своим средним пальцем на нее и наслаждался стоном, слетевшим с губ Аделаиды.
- О, Боже. - Прошептал Гарри и просунул руку под ткань. Она была теплой и влажной, его пальцы исследовали ее складки, в то время как он чувствовал, как сердце бьется в груди.
Не было торопливости, только глубокие поцелуи и тихие вздохи, когда он осторожно вошел пальцем в нее. Гарри немного согнул его, ощущая ее стенки вокруг, прежде чем погрузить еще один.
Аделаида резко вздохнула, прикусила мочку его уха и прошептала:
- Я хочу твой рот. - Ее слова заставили его вздрогнуть и он поцеловал ее в последний раз, прежде чем кивнуть.
И вдруг, это была не только его рука, движущаяся по ее телу, но и весь он. Гарри опустился на колени между ее бедрами и вытащил руку из ее белья. Он оказался прав, это было кружево. Голубое кружево. На самом деле, ее белье было настолько светлым, что выглядело почти белым, но он мог видеть мокрое пятно между ее бедер и оно действительно было синим.
Гарри подсунул пальцы под материал начал стягивать его с ног. Вниз, вниз, вниз, на пол, пока помещал небольшие поцелуи на ее ноги. Он остановился, когда его губы дошли до правого бедра, потому что он мог увидеть то, что заметил ранее - татуировка корабля, плывущего сквозь шторм, обрамленного дюжиной белых роз. Это было сделано очень красиво и, по каким-то причинам, заставило его улыбнуться.
- Я не знаю, почему думал, что твоя кожа будет чистой. - Сказал он и поцеловал рисунок.
Вверх, вверх, его губы двигались все выше и выше, пока не достигли ее нижних. Его язык исследовал ее, ища наиболее чувствительные места, в то время как его пальцы снова погрузились в нее.
Аделаида задохнулась, когда его язык прижался к ней. Он нашел это, ее слабое место.
Все ее тело было живым в этом удовольствии и она сжала ноги вместе. Ей захотелось закричать, но она закрыла рот одной рукой, а другая запуталась в его кудрях. Каждая частица ее тела пела, когда его пальцы входили и выходили, а гроза в ее животе все продолжала и продолжала нарастать, пока она не смогла больше выносить и отпустила ее. Волна за волной удовольствия прокатывалось по ее телу, и все, что она могла видеть - это красная пелена перед глазами. Аделаида вздохнула и он отстранился от нее.
- Я же говорил, что я хорош в этом. - Сказал Гарри и поцеловал ее в макушку.
Ее рука снова находилась в его руке и их лица сияли, когда они покидали музей в тот день. Люди, которые проходили мимо них, никогда не смогли бы догадаться почему, их секрет оставался только между ними. Но когда они спустились по ступеням и вышли на полуденное солнце, Аделаида согнулась от смеха и Гарри спросил ее, что же было смешного, на что она ответила:
- Я забыла свое нижнее белье внутри. - И он не смог удержаться и рассмеялся вместе с ней.
========== 2.1 ==========
Терри проработал в музее тридцать семь лет и ни разу не пожаловался. Он был женат, имел двое детей и на подходе был даже внук. Но именно в этот день у него болела спина и вспотел лоб. Он держал швабру в мозолистых руках и выругался себе под нос. Какие-то дети-идиоты разбросали персики по лестнице музея и теперь по ней ползали муравьи, неся кусочки спелых фруктов к себе в муравейник.
- Проклятые дети. - Он выругался и продолжил мыть полы.
Терри продолжал перемещаться из помещения в помещение, оставляя полы блестящими и чистыми, как всегда. Мужчина постоянно гордился тем, что мог отмыть их до такого состояния, что они так сильно сверкали. Многие до него пытались сделать тоже самое, но он, казалось, был первым, кому удавалось сделать их такими сияющими. Персики на лестнице были уже забыты и он приствистывал, когда работал.
Наконец он остановился перед своей любимой картиной. Балерина. Терри не знал почему, но он всегда чувствовал особую связь с ней. Ему нравилось, как девушка уравновешивала весь свой вес всего на кончике пальца, точно так же, как он мог уравновешивать всю свою жизнь на этой работе.
- Здравствуй, старый друг. - Поздоровался мужчина с картиной, снимая шляпу и склонив перед ней голову. - Вот мы снова здесь, балансируя на цыпочках. Сколько времени уже прошло? Почти сорок лет? По крайней мере, для меня. А сколько же времени прошло для тебя? Сто? Боже, ты, наверное, устала. - Он держал швабру, когда говорил.
- Знаешь, я хочу пообещать тебе кое-что сегодня. Я хочу пообещать тебе, что однажды я пойду на Королевский балет в Лондоне и посмотрю, как ты танцуешь, и тогда, ты, наконец, сможешь расслабиться. Я обещаю.
Убирая полы в комнате, он все ближе и ближе подходил к бархатным портьерам. Они были старыми и пыльными, и уборщик просил убрать их отсюда бесчисленное количество раз, но менеджер всегда отклонял его просьбу.
Терри отодвинул их в сторону и поприветствовал статую:
- Добрый вечер, Афродита. - Сказал он и вытер пол и скамью перед ней. Ему всегда приходилось наклоняться, чтобы помыть пол шваброй под ней и этот раз не был исключением. Но на самом то деле, именно в этот раз было исключение, потому что когда он вытащил швабру, то вместе с ней показалось и кое-что другое.
Сначала это выглядело, как кусок ткани, может быть, носовой платок, на первый взгляд. Но затем Терри поднял его и увидел, что это было что-то совершенно другое. Он рассмеялся, а позже в тот же день подал в отставку.
Две недели спустя мужчина отвез свою жену в Лондон, чтобы посмотреть «Королевский балет», потому что то, что он нашел, было последней каплей. Вместе с этим куском ткани, Терри нашел в себе мужество, чтобы встать на обе ноги и уйти.
Потому что это было светло-голубое кружевное белье девушки, которая заснула на диване, а ее пальцы были переплетены с пальцами юноши, и именно он и снял с нее его. Но их руки были спрятаны под одеялом, потому что никто не мог знать этого и никто никогда бы не узнал.
========== 2.2 ==========
Она прыгала с ноги на ногу, загружая посуду в посудомоечную машину. Пол был холоднее, чем она ожидала и теперь сожалела, что не надела носки. На самом деле, Аделаида почти начала жалеть, что не надела штаны тоже, но продолжала танцевать на кухне в свете полуденного солнца.
- Блять. - Слово вырвалось из ее пухлых губ, когда тарелка выскользнула из ее пальцев и упала в раковину. Фонтан воды брызнул на нее и ее руки намокли. - Дерьмо. - Она снова выругалась, потому что почувствовала, как вода просачивается через лейкопластырь на ее руке. Белая ткань, обернутая вокруг руки, была мокрой, поэтому девушка сорвала ее и выбросила.
Вздох сорвался с ее губ, когда она держала свою руку под водой и видела, как последние излишки чернил стекают в канализацию.
- Добрый день. - Услышала Аделаида знакомый голос позади и обернулась. Он стоял, прислонившись к косяку двери, скрестив руки на груди, а на его губах играла легкая улыбка.
- Тебе тоже добрый день. - Сказала она и улыбнулась ему в ответ. Гарри мог чувствовать, как его сердце в груди забилось сильнее при виде нее. На ней была надета только старая футболка, которая едва прикрывала попу. Он видел татуировку на ее бедре. Синие цвета художественной работы ярко контрастировали на ее молочно-белой коже и Гарри задавался вопросом, сколько еще сокровищ ему предстоит обнаружить на ее теле.
