– С такой падалью, как Пакстон, нельзя вести переговоры – их надо сразу пристреливать. Мне не нужен парламентер.

– Я не сказал, что я парламентер, мистер Гримальди – я сказал, что умею наводить порядок.

– А я и сам с этим справляюсь! Мне не нужна шавка Карло, которая будет подбирать за мной дерьмо!

Фрэнки перешел на крик немного неожиданно для меня. Я сделал вид, что отпил из бокала, чтобы немного взять паузу. После этого я искусственно улыбнулся и заговорил:

– Я не собираюсь подбирать за тобой дерьмо – сам справишься. Ваша с Пакстоном возня не нравится взрослым и я здесь, чтобы ее прекратить. Я сделаю это, Фрэнки. С твоей помощью или без оной.

– Да нет никакой возни! Я просто уложу этого сукинового сына и возьму свое! И не смей больше общаться со мной так, будто мы равны, козел!..

Я посмотрел на Скарцони и придал своему лицу немного извиняющееся выражение. Возможно, мне показалось, но старик едва заметно кивнул. Я все же выпил виски одним глотком, а после этого встал и надел шляпу.

– Значит так, Фрэнки, через две недели здесь будет тихо и спокойно. С тобой, либо без тебя. Вместо того чтобы отказываться от бесплатной помощи подумал бы лучше о том, как люди Пакстона узнали, что я и твой человек были в автомастерской. Похоже, шериф любит тебя не так сильно, как ты думал… или среди твоих ребят есть «крот». Когда подумаешь, найди меня. Может быть, но только МОЖЕТ быть, я соглашусь тебе помогать.

Я решил последовать еще одному бесплатному совету Таттла и остановился в салоне Лу, бывшем по совместительству еще и единственной гостиницей в городе. Еще бы этот совет не был бесплатным! В дверях я разминулся с одним парнем. Кого-то он мне напомнил. Не конкретного человека даже, а скорее конкретный тип людей. Я такой тип уже много лет не встречал. Он тоже оценил меня взглядом, возможно, я тоже ему кого-то напомнил, впрочем, через пару секунд мы разошлись в разные стороны.

Невыносимая духота пропитала зал на первом этаже насквозь. Две изрядно потасканные бабы очевидного рода деятельности увлеченно играли внезапно в лото и не проявили ко мне никакого интереса. Я к ним тоже. Кроме шлюх в зале был тот самый Лу. Устрашающий здоровяк с большой лысой головой и сильным французским акцентом. Я взял номер – как я и ожидал, свободных комнат было полно. Попросив у хозяина устроить к вечеру ванну с чистой и горячей водой, я поднялся в свой номер, завесил окно толстым одеялом, которым была застелена кровать, и с чистой совестью уснул.

Проснулся через несколько часов с чудовищной головной болью – так мне и надо за то, что позволил себе задрыхнуть в такую жару! Какая-то сволочь стучала в дверь. Мне захотелось кинуть в дверь ботинком, но вместо этого я провел рукой по волосам, расстегнул кобуру с наганом, лежавшую на прикроватной тумбочке, и крикнул:

– Войдите!

Дверь легко отворилась и в комнату вошла девушка. Ей было лет семнадцать, она очень заметно хромала. Ее лицо… оно было красивым. Хотя нет, не было оно красивым – оно было знакомым. Темные волосы, выразительные, пусть и не очень большие темные глаза, бледная кожа, отчего-то почти не потемненная солнцем, старые оспинки от ветрянки, немного мальчишеское выражение. Я едва не упал в омут воспоминаний, но вовремя остановил себя, в очередной миллионный уже раз мысленно проговорив: «Никого не осталось».

Девушка смотрела на меня с опаской. Я хотел улыбнуться, чтобы подбодрить ее, но не стал.

– Чего тебе?

– Мистер… там пришел пожилой джентльмен, он хочет поговорить с вами.

– Итальянец?

Девушка стрельнула на меня взглядом – возможно, мне показалось, но этот взгляд был полон совершенно ледяного презрения. Впрочем, меньше чем через мгновение от этого взгляда не осталось и следа.

– Кажется да, мистер.

Я встал, накинул пиджак, застегнул верхнюю пуговицу на пропотевшей рубашке. Я ожидал, что Скарцони придет поговорить. Он явно был умнее своего босса, а потому далее я собирался общаться с Фрэнки только через него. Отвлеченный своими мыслями, я совсем позабыл о девушке, которая так и осталась стоять в дверях. Даже не знаю, почему она осталась.

– Как тебя?

– Мэрион, мистер.

– Ты умеешь хранить секреты, Мэрион?

– Я работаю в гостинице…

Я истолковал этот ответ в том смысле, что в гостиницах много секретов.

– Сколько ты получаешь за свою работу, Мэрион?

Девушка посмотрела на меня дерзко и теперь мне точно это не показалось.

– Я получаю за свою работу двадцать два цента в день плюс койка и еда.

– Хочешь больше?

– Я не шлюха, мистер!..

Похоже, я дал части своих чувств проявиться на лице, потому что теперь девчонка меня боялась, она даже сделала неловкий шаг назад. «Двадцать два цента в день плюс койка…» – если бы я все еще верил в Бога, я помолился бы за тебя, милая Мэрион! Я быстро пришел в себя и беззлобно бросил:

– Дура… Сдались мне твои малолетние достоинства! Давай так, Мэрион: доллар в день и каждый вечер ты рассказываешь мне все новости и секреты, которые узнала за день. Идет?

Мэрион замешкалась – похоже, что для нее это было в новинку, впрочем, решение она приняла довольно быстро. Хромоножка просто кивнула, не сказав ни слова. Я кивнул в ответ и поспешил вниз, не желая и дальше заставлять Скарцони ждать.

Механики, уборщицы, я бы еще добавил сюда таксистов, но в Гамбурге не было таксопарка – вот самые лучшие источники информации, особенно если умеешь отделять навоз от золотых коронок. На самом деле юная Мэрион нужна была мне, чтобы приглядывать за новоприбывшим Майком Шпигелем, который наведывался сюда к одной из шлюх. Этот Майк показался мне подозрительным сразу, как я услышал о нем от покойного ныне человека Фрэнки. Предчувствие. Нужно будет посмотреть на Шпигеля, как появится возможность.

Скарцони сидел у дальней от входа стены. Профессионал во всем. Устроился спиной к стене, чтобы видеть весь зал. Поза свободная, одна рука на столе, вторая спрятана. Перед ним стоял начатый бокал с кефиром. Я подошел к старику и устроился за тем же столом.

– Здесь или у меня?

– Все равно. Те, кому надо, сделают из моего прихода сюда не меньше выводов, чем из того, о чем мы будем говорить.

– А нам есть о чем говорить?

Скарцони глотнул из бокала и ответил:

– Франческо – идиот.

Я улыбнулся:

– Синьор Гримальди сказал мне то же самое, когда отправлял сюда.

– Потому, что это правда и Карло всегда это знал.

– Так зачем ты пришел?

– Ты видел того, кто стрелял в Луку?

Я замялся, пытаясь вникнуть, кто такой Лука, но быстро понял, что речь идет о парне, погибшем в автомастерской.

– Нет, не видел. Стреляли сквозь дверь. Скарцони, стреляли в меня, а не в Луку. Вы ведь узнали о том, что я в городе, от шерифа или от одного из его людей?

– Да, от сопляка Джима Мюррея. Он помощник шерифа.

– Лет семнадцать, высокий, худой, визглявый голос и понтов полные штаны?

– Да, это он.

– Я встретил его на въезде в город и сказал, зачем я здесь и где меня искать, более того, я сказал ему идти с этим к шерифу, понимая, что шериф побежит, либо к вам, либо к Пакстону…

Старик продолжил за меня:

– А шериф побежал в обе стороны сразу!

Далее последовало какое-то редкое ругательство по-итальянски.

– Скарцони, я примерно понимаю, что происходит в городе, и действительно хочу, чтобы победили именно вы. В конце концов, выживание Фрэнки в некотором смысле является частью моего задания. С ним делать дела бессмысленно – ты сам это понимаешь, потому и пришел. Помоги мне и все разрешится пусть не безболезненно, но хотя бы быстро.

Старик допил кефир, вытер рот рукавом и посмотрел на меня:

– Чего ты хочешь?

Первое, что меня интересовало, это рассказ о появлении итальянцев в Гамбурге и начале их противостояния с Пакстоном. Мне нужна была информация из первых рук. Фрэнки со своими людьми появился здесь два с половиной года назад. Они скитались некоторое время, но нигде не могли закрепиться. К тому моменту у Фрэнки оставалось четыре солдата, включая Скарцони. Гамбург был их последним шансом. Фрэнки имел знакомства с той стороны границы и смог договориться о транзите новехонького оружия прямо со складов мексиканской армии. Поначалу все было тихо и спокойно. Городок был занят ирландцами и Фрэнки продемонстрировал Пакстону свою лояльность, даже платил процент от сделок некоторое время.