– Ты кто такой?

Я смерил его брезгливым взглядом, хотел даже презрительно сплюнуть, но в горле совершенно пересохло. Я, никуда не торопясь, закурил и только после этого ответил:

– Турист. Путешествую по самым гнилым дырам Америки. А ты чем занимаешься в то время, пока не работаешь огородным пугалом?

Похоже, я немного перебрал. Парень всерьез обиделся и выхватил древний револьвер, который был больше него самого.

– Остряк, да?! Посмотрим, что ты на это скажешь, турист!

С этими словами парень, что есть силы, пнул переднюю левую фару моей машины и разбил ее. После этого он пискляво заржал и сказал:

– Проваливай, пока цел, турист!

Я чуть не стукнул себя ладонью по лбу. Это было настолько восхитительно тупо, что мне нечего было на это возразить. Конечно, разбить тачку нежелательного гостя – это лучший способ заставить его уехать! Я хотел посоветовать парню в следующий раз колесо новоприбывшему прострелить, но вместо этого выскользнул из авто и пошел на сопляка. Как я и ожидал, пистолет был ему нужен для понтов, а не для стрельбы. Он, конечно, направил его на меня, но стрелять не стал. Парень судорожно пятился назад – я спокойно наступал. Неожиданно раздался сухой щелчок – сопляк все же решился нажать на крючок! Он уставился на бесполезный револьвер со смесью изумления и ужаса на лице. Пока он изумлялся, я успел подойти вплотную, схватил его за руку с револьвером левой рукой, а правой ударил в живот. Парень согнулся, и я добавил ему локтем по загривку, одновременно вырвав пистолет из его ослабевшей руки.

Сопляк стонал и приходил в себя на земле, а я откинул барабан старого, еще прошлого века, револьвера и высыпал из него отстрелянные гильзы. Тот, кто вооружил паренька, либо очень смешно пошутил, либо был совершенно серьезен. В любом случае, я тоже считал, что пушки детям не игрушки.

Я кинул револьвер в машину и вернулся к пареньку. Рывком поднял его на ноги и, сделав злое лицо, спросил:

– Кто послал тебя сюда? Пакстон или Гримальди?

Пацан был готов расплакаться.

– Ш-ш-шериф Кросби, мистер. Он сказал, чтобы я спроваживал всех залетных.

Даже так? Этого я не ожидал, впрочем, это позволяло мне сразу проверить одно достаточно важное обстоятельство. Я искусственно улыбнулся, что, кажется, напугало парня даже сильнее, чем моя злобная гримаса. Я заговорил:

– Во-первых: если хочешь спровадить человека, не тронь его тачку. Ребят, вроде меня, разбитая фара заставляет остаться подольше, а не поскорее уехать. Лучше будь навязчиво обходительным – люди решат, что ты хочешь что-то им продать и поспешат сделать ручкой. Это на будущее. Во-вторых: сейчас я тебя отпущу, и ты пойдешь к шерифу… в глаза мне смотри… к шерифу и не к кому другому, понял меня?..

Я дождался испуганного кивка и продолжил:

– Ты пойдешь к шерифу и скажешь ему, что к Фрэнки Гримальди прибыло подкрепление из Чикаго. Скажи ему, что у меня уже была разбита фара, когда ты меня увидел, и я спросил у тебя дорогу к механику. В-третьих: твой револьвер побудет у меня, а то ты еще на какого-нибудь угрюмого типа его наведешь, а тебя из-за этого шлепнут. В-четвертых…

Я оглянулся на машину, и мне очень захотелось надавать парню пощечин за то, что теперь мне действительно был нужен механик, но тот и так был полумертв от страха, поэтому я потратил «в-четвертых» на что-то более важное:

– Как добраться до механика?

Хитроватый малый с соломенными волосами по имени Таттл. Механик, разумеется, поворчал, глядя на разбитую фару, но взял по-божески. Я сказал, что побуду в ближайшие пару часов в мастерской, он запротестовал, но несколько баксов сверху заставили его смириться с моим неназойливым обществом. Я уселся на грубо сработанный табурет лицом к воротам в мастерскую и стал ждать того, кто войдет в эти ворота первым.

Карло Гримальди обмолвился, что шериф Гамбурга является приятелем Пакстона. У меня не было оснований не доверять Карло, но кардинально важные вещи я привык проверять. Паренек на въезде в город, конечно, не ослушается моего указания – он пойдет к шерифу и скажет ему, что жутко страшный, угрюмый дядька чуть не пришиб его и назвался подкреплением для Фрэнки Гримальди. Шериф, в свою очередь, направится с этой информацией к тому, чью дружбу ценит больше. Через час, от силы через полтора в ворота мастерской войдет, либо один из парней Пакстона, либо один из итальянцев. Для меня было не очень важно, кто проявит ко мне интерес первым, но вот позиция шерифа меня интересовала чрезвычайно.

Таттл увлекся работой и затянул «О, моя дорогая Клементина»⁴. Он неожиданно хорошо пел. Я даже улыбнулся по настоящему, заслушавшись.

Через полчаса в мастерскую вошел чернявый красавец, и я вынужден был сделать вывод, что шериф теперь, похоже, больше ценил компанию Фрэнки, а не Пакстона. Итальянец приблизился ко мне уверенным шагом, мельком глянув на Таттла, который с ним поздоровался.

– Ты кто такой?

Несмотря на разницу в возрасте, итальянец был таким же босяком, что и парень, который разбил мне фару, правда, пистолет у него, очевидно, был заряжен. Поэтому ответил я ему не то, что парню:

– Я – подкрепление из Чикаго.

Он смерил меня презрительным взглядом.

– Мистеру Гримальди не нужно подкрепление. У нас все под контролем.

Я посмотрел ему в глаза и улыбнулся:

– Синьор – я сделал ударение на этом слове. – Синьор Гримальди из Чикаго считает по-другому. Он отправил меня сюда, чтобы установить мир. Если Фрэнки не хочет, чтобы это был мир по его правилам… что же, буду устанавливать по своим.

– А силенок хватит?

– Если тебе не повезет, узнаешь.

Парень отшагнул назад и встал полубоком ко мне – босяк или не босяк, но в драке он бывал. Только нападать я не собирался. Вместо этого я примирительно развел руками:

– Слушай, я такой же солдат, как и ты. Мистер Карло Гримальди приказал мне разгрести бучу, которая здесь заварилась. Он сказал, что кто-то валит ребят Фрэнки…

Чернявый тут же расслабился, показав, что пусть он и бывал в драке, но все же не очень часто. Итальянец достал сигарету, я дал ему прикурить.

– Ну да, есть такое. Все началось где-то две недели назад. Сначала залетный положил двоих наших. За дело положил… Хотя, черта с два! Ну, побуянили ребята, но не настолько же, чтобы их насмерть…

Я позволил себе перебить его:

– Что за залетный?

– Да вообще хрен с горы! Просто возник в городе и все. Назвался Майком Шпигелем. У нас здесь все немного напряженно в последнее время. К Пакстону прибыло несколько парней от Конноли. Сам я не видел, но говорят, что настоящие профессионалы, вроде как боевики ИРА в бегах. Ну, Фрэнки прикинул, что теперь за Пакстоном преимущество, да нанял пару ребят. Не бог весть что, но на мишени сгодятся. А заодно Фрэнки велел «закрыть» город, если смекаешь, о чем я…

– Смекаю.

– И тут этот Шпигель прикатывает. Ну, наши на него наехали, а он обиделся – в итоге два трупа…

Чернявый замолчал и глубоко затянулся. Я решил, что он закончил, и уже хотел начать задавать вопросы, но итальянец неожиданно рассмеялся и продолжил:

– Шпигель этот… но только это тсс, никому…

Я заверил, что «тсс» и «никому».

– Шпигель этот поимел Пакстона, а теперь имеет Фрэнки. Он, как грохнул наших, пошел наниматься к Пакстону, а вечером того же дня приходит и говорит, что решил переметнуться, мол, Пакстон решил его похоронить в тихую. Ну, Фрэнки в своем духе, возьми и положи этому Шпигелю четыре сотни сразу и еще две каждый месяц. Уж как старик Скарцони с ним не срался…

Я скорчил оскорбленную гримасу под стать своему собеседнику и проговорил:

– Нехорошо это…

– Ну да… Да и вообще, Шпигель, вроде, не при делах, но трупы-то после его появления пошли. С тех пор, как на бочке пороховой живем. Причем фитиль уже горит, а мы все ждем, что пойдет дождик!