– Ясно. Но у меня нет кольца, я его подарил. Пидарасу этому, Каллисто!

– Дэни, ты же вроде нормальный парень был? Чего это ты стал за голубыми бегать?

– Откуда я знал, что он транс! Я думал это телка. Жаль по роже ему не надавал!

– Нельзя ему по роже. Это не толерантно. Значит так. Будешь должен мне.

– Я и так на Вас работаю – этими словами Дэни напомнил комиссару, что иногда он ему помогал в поиске украденных автомобилей, которые разбирались угонщиками на запчасти.

– Плохо работаешь, а теперь будешь лучше. А флэшка у меня пока побудет.

Аролдо отпустил Дэни.

– Не отдавайте флэшку сербам, они же грохнут меня!

– Я же сказал, будешь должен. Поехали – сказал Аролдо и открыл пассажирскую дверь.

– Куда?

– В полицию! Напишешь мне все, как было!

– Вы меня арестуете?

– Дэни, я же сказал – будешь должен. Как ты отдавать долг из тюрьмы будешь? Садись в машину!

– Господин комиссар – сказал Дэни, усаживаясь на пассажирское сиденье.

– Что то еще?

– Не говорите ничего моему отцу, умоляю! Иначе мне конец!

– У меня коробка передач плохо работает…

– Я понял! Я все сделаю, в любое время, только отцу не говорите!

– Не скажу. – Аролдо захлопнул пассажирскую дверь, обошел машину сел за руль и поехал с Дэни в департамент.

Всю дорогу до департамента полиции Дэни думал о том, что вдруг комиссар все-таки расскажет про его «подвиг» отцу. И тот отрубит Дэни руку, как этого требует Коран.

И что значит фраза Аролдо – «Будешь должен мне…»? Понятно, что это гораздо больше, чем бесплатный ремонт его автомобиля. В этот момент Дэни не мог себе даже предположить, что гроб, в котором он лежит, уже закрыли крышкой.

Солнечным утром следующего дня Габриэль ехал по улочкам Солерно в сторону храма Martorana, куда его вызвал для беседы епископ. Итало – албанская католическая церковь, которой служил Габриэль, хотя и является отдельным институтом, но находится в полном согласии и подчинении Святому Престолу и папе Римскому.

Храм был окружен небольшим парком из вечнозеленых кипарисов и самшитовых кустов. В парке уютно располагался небольшой пруд, в котором с достоинством линкоров плавала пара лебедей. Утром здесь почти никогда не было людей и Габриэль, который приехал на полчаса раньше, взяв стаканчик кофе в небольшом кафе неподалеку, присел в аллее парка еще раз подумать о том, как себя вести с епископом и что говорить.

Если разговор действительно пойдет о Каллисто, то Габриэлю нечего было ответить. Да, в последние годы христианские церкви признали гомосексуализм нормальным проявлением человеческой сущности, разрешили однополые браки, и даже появились женщины епископы. Но, это все происходит в протестантских ветвях христианства: лютеранских, англиканских, баптистских, адвентистских и прочих, которые откололись от Римско – Католической церкви и избрали свой путь, упростив понимание закона Божьего и само существование человека. Что до истинных католиков и православных христиан, то они наоборот резко осуждают гомосексуализм, опираясь на Святое Писание, в котором прямым текстом сказано, что ложиться с мужчиной, как с женщиной – грех.

С другой стороны, раскол в католицизме произошел не на пустом месте. К началу 16 века господство и власть Римско – Католической церкви над человеком, над неизбежным прогрессом, в конце концов, над деньгами зашла слишком далеко, и богослов Мартин Лютер, опираясь на влиятельные олигархические круги, создал мощный фундамент, на котором вскоре установился реформистский протестантизм, как оппозиционная конфессия средневековым догматам Римско – Католической церкви, которая только в 1992 году официально признала, что Земля – шар! Так что лучше – прогрессивно женить гомосексуалистов или консервативно отрицать открытия Галилея? В чем праведность? Габриэль уже давно понял, что чем дольше он живет, чем больше у него накапливается знаний и опыта, тем меньше он знает о жизни. Сократ был прав, изрекая фразу: «Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого!». Еще 30 лет назад все было замечательно и понятно! Кто хотел – тот верил в Бога и ходил в церковь, или не ходил, но верил. Но никто не искажал двадцати вековые традиции! Преступников судили самым строгим судом. Армия была армией, а не лагерем бойскаутов. Габриэль вспомнил, как получил под дых от сержанта, за то, что решил показаться самым умным. Крестьяне работали на земле и успешно продавали урожай без всяких квот, рабочие и инженеры трудились на заводах и выпускали качественную продукцию – на века, в кладовке у Габриэля до сих пор лежал магнитофон Philips 851 1975 года выпуска в исправном состоянии. По телевизору шли интересные передачи для взрослых и детей, а сейчас одна из самых популярных детских тв-программ «Biss & Kajs» где главные герои кусок говна и струя мочи обсуждают физиологические особенности организма! Почему произошла моральная деградация людей и началась замена многовековых традиций на реформаторское говно? Когда у нас, прогрессивных европейцев, опрокинулось сознание? Может быть в тот момент, когда разрушили берлинскую стену, группа Scorpions написали свой хит Wind of Change и весь западный мир перестал бояться «красную машину» – СССР?

На эти вопросы Габриэлю не дал подумать звук колокола, пробивший 11 утра. Габриэль допил свой кофе и быстрым шагом пошел в храм, где вскоре должно было решиться его будущее.

Помощник епископа, молодой дьякон, недавно закончивший семинарию, открыл массивную дверь, за которой был рабочий кабинет его начальника и пригласил войти Габриэля.

– Ваше преосвященство! Отец Габриэль! – по-военному доложил дьякон.

– Слава Иисусу Христу! – поприветствовал епископа Габриэль.

– Вовеки слава, аминь. Проходите, отец Габриэль. Присаживайтесь.

Габриэль сел на старинный хорошо отреставрированный стул и окинул взглядом кабинет. Дубовая мебель, покрытая темным лаком, книжные шкафы до потолка, небольшая стремяночка, чтобы доставать книги с самых высоких полок, стреловидные готические окна с цветными витражами, портреты епископов и кардиналов на стенах, и если бы не MacBook на тяжелом массивном рабочем столе епископа, то создавалось ощущение, что Габриэль оказался в XVII веке. Епископ Пьерантонио Паванелло сел в свое кресло за рабочий стол, на котором лежало несколько книг. Ему был чуть за шестьдесят, он был среднего роста, носил небольшую бородку и очки в тонкой оправе. В кругу духовенства Паванелло считался ортодоксальным, радикальным инквизитором, отвергающим любые новшества, которые могли затронуть Вселенскую Церковь, и верой и правдой стоял на страже библейских истин и закона Божьего, резко отвергая и критикуя любые возможные нововведения в церковный устав.

– Габриэль, Вы знаете зачем я Вас пригласил? – немного хриплым голосом спросил епископ Пьерантонио Паванелло.

– Нет, Ваше преосвященство – ответил Габриэль.

– И не догадываетесь?

– Нет.

– Врете! Вы врете Габриэль! Все прекрасно Вы понимаете! Вы забыли, что написано в Священном писании??? Вам напомнить??? – словно как раскатами грома прокричал Паванелло.

– Про что именно Вы спрашиваете меня?

– Третья книга Моисея глава 18, параграф 22! Не ложись с мужчиною как с женщиной. Это мерзость! А если кто ляжет с мужчиною, как с женщиной, то оба они совершили мерзость: да будут преданы они смерти, кровь их на них!

– Но, но я не ложился с мужчиной! – пытался, как школьник перед учителем, оправдаться Габриэль.

– Молчите! Вот мое любимое место. Послание к Римлянам! – епископ взял книгу со стола, открыл ее на заранее приготовленном месте и стал зачитывать – Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах, делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение!