Открывая дверь, которая оказалась слишком тяжелой, я использовала больше силы, чем надо и потому налетела на какого-то парня, который стоял спиной. И зачем ему понадобилось тут стоять, непонятно, но извиниться тем не менее стоило.

— Извините, я не хоте…

— О девчонка, гляньте-ка пацаны… — стоящий парень весело позвал кого-то за спиной, стоя уже лицом ко мне. Длинная чёлка рыжих волос, немного растрепанная и противный голос. — Ха, ещё и в таких шортиках. Милая, у тебя такой растерянный вид. От красоты моей помешалась? Сегодня вечером я свободен, приходи ко мне, развлечемся. Можешь шортики вообще как то забыть у себя…

Меня прервали на полуслове и демонстративно разглядывали. От откровенного смеха я немного растерялась на самом деле, не зная как реагировать. Шорты мне самой не нравились, но лучшего выбора у меня было. Брюки плотно сидели, обтягивая бёдра и отсутствие белья тут же было бы заметно. Когда как шорты были намного свободнее и были чуть выше колен.

Чего греха таить, встречать кого-либо я вообще была не намерена. И терпеть унизительные фразы тоже.

И тут весь смысл слов долетел сквозь стену стыда и неловкости. От красоты? Нет, увольте.

И почему все мужчины одинаковы при первой встрече? Хамоватые, грубые и не уважающие леди? Или такие только мне попадаются? Невпопад заметила грустную закономерность.

— Эй, малышка, очнись. Я с тобой разговариваю, — и в меня полетел грубый тычок.

— А ты кто такой, чтобы так со мной разговаривать? — вспыхнула, как фитиль на свечке. Парень аж воздухом поперхнулся, наверное привык к моментальному исполнению своих желаний, но быстро совладал с собой, перешёл на противный визг, подходя вплотную к моему лицу.

— Ты хоть знаешь с кем разговариваешь, убогая? Таких как ты здесь ломают в первую очередь. Или ломаются сами. И если хочешь выжить, тебе надо набраться ума и завести правильных друзей, детка. И поэтому сейчас же умоляешь меня о прощении…

— Умолять? Я же не такая девчонка как ты.

— Стерва…

И в следующий миг в меня полетели самые красноречивые оскорбления. Отчасти я и была рада слышать их, чтобы знать и если что повторить. Где бы ещё я смогла научиться этому.

Этот рыжий развернулся и примкнул к группе парней, которые все это время не таясь рассматривали меня. Затем они вместе скрылись за дверями с противоположной стороны, оставляя меня в противоречивых чувствах.

Может не надо был так дерзить, но не я же первая начала. Как то вяло успокаивала себя. Но подойдя ближе к витринам, тут же слюнки потекли от разнообразия свежей еды и все мысли были отложены на потом.

Никаких слуг не было видно, а потому я осмелилась взять поднос и пройти по дорожке, с обеих сторон которой мерцали поля. Чтобы не убежали не оплатив что ли, подумалось первое. Выбрала я суп, хлеб, какое то мясо, сладкую булочку и молоко. Подойдя ближе к узнаваемому уже знаку, приложила руку и в воздухе высветились -3 балла.

А немного ли? Подумала я, взяла то ведь ничего. Если считать три раза по три балла в день, умножая на количество дней в неделе, получится шестьдесят три балла уйдёт только на еду. Умереть можно от такой системы.

Все же заказ личных вещей нельзя откладывать. Значит будем экономить баллы, пока учеба не начнется, высказала своё прагматичность. И будем есть не по три раза в день, а два. И без мяса.

А сейчас я все же оплатила…

А подойдя к двери в столовую, я обнаружила автоматическую работу. Дверь сама отворилась при моем приближении. Охнув, я не могла скрыть искреннего восторга и тут же уловила на себе чужой взгляд. Неприятный, липкий и с нотками повышенного интереса. Этот рыжий откровенно пялился на мои голые ноги и потому я добавила в список покупок простые удобные штаны, желательно спортивные.

Наспех поев, я направилась на поиски того самого кабинета, где принимают заказы.

— С вас сорок баллов. Итого три пары нижнего белья, шампунь для волос и спортивные штаны

— Это же половина всего, что у меня имеется, — воззвала я к совести жадных торговцев. — А если убрать шампунь?

— Тридцать шесть… — как то устало ответил секретарь, принимающий заказы. Оказывается он начинал работу сразу, как только появляется один новый студент. Видимо не успел отдохнуть.

— Девушка, вы решайте побыстрее. У меня работа стоит, пока я тут время с вами теряю. Заказы давно прибыли и ждут моих рук. Заметьте, именно рук, потому что мой помощник сломался, который в основном этим и занимался. А сил у меня намного меньше… — сокрушался мужчина, видя во мне свободные уши.

— А починить разве никто не может?

— А кто это сделает? Может ты умеешь, потому что я не умею, — слабость читалась на его лице, так же как и раздражение. — Адепты в разъездах, а кто остался, тратит энергию на более нужные вещи, чем моя машина. А зачем? У меня же есть руки… — он поднял их перед собой и как то слишком заинтересованно на них посмотрел. Словно впервые. — И даже ректор не помог, чтоб их… а там десятки килограммов между прочим. И чего этим несносным не хватает, что настолько тяжёлые вещи заказывают? Гантелей что ли…

Я не мешала человеку излить душу. Было видно, что он устал. То ли от работы, то ли от недостаточной энергии. «Слуги только принимают». Так мне сказал тэри?

И тут ко мне закралась глупейшая ошибка.

— А если я могу помочь вам?

— Как? — оживился мужчина, отвлекаясь от созерцания своих рук.

— Только, если вы поможете мне… — сказала увереннее, чем чувствовала себя внутри. А не накажут ли меня за подкуп?

— Ручки у тебя какие то слабенькие… первокурсница же, — с сомнением протянул он.

Ну ручки может слабые, зато другое имеется.

— Вот именно, первокурсница. Прибыла только вчера и энергии достаточно, чтобы…

— Ни слова больше. Скидка 30 процентов.

— Половина, — тут же наотрез опровергла его предложение. У меня и так немного баллов. А если ещё что-то понадобиться?

— Хорошо, но никому не говоришь.

Я только фыркнула. За кого он меня понимает? Чтобы себя же…

Дело это оказалось нетрудным, но немного не приятным. Подойдя к этой самой машине, который напоминал чем то огромного железного паука, из-за торчащих многочисленных лап, я приложила к нему свою руку с печатью. Пульсация появилась резко и намного больнее, чем ночью. Рука опять начала ныть, отправляя жжение в грудную клетку.

Вчера боль ограничилась рукой, невпопад вспомнилась ночь.

Через пару минут машина ожила, прорычала и открыла свои глазища. А я вздоргнула от неожиданности. У него оказывается были глаза, которые уставились на меня почти осознанным взглядом. Я немного опешила, сморгнула наваждение и вновь уставилась на паука. Нет, не показалось.

— Быть не может… — второй человек в подсобке напомнил о себе и неверяще воскликнул. — Что ты сделала, первокурсница?

— Наполнила энергией. Я что-то не так сделала? — почему у него лицо такое, будто он впервые увидел чудо, когда оно творилось у него перед глазами каждый день на минуточку. Срединный мир сам по себе являлся чудом.

— Девочка, ты должна была его просто подзарядить, а не оживить. С ума сойти… ты хоть понимаешь…. обалдеть можно… — мужчина подошёл к железному зверю и погладил его, совсем как настоящего. — Кто ты такая? — и уставился на меня совсем другим взглядом, новым, не сулящим мне ничего хорошего. Потому что, когда человек слишком сильно интересуются другим, то находит его самые скрытые тайны.

У меня же тьма тьмущая.

Впрочем, ответ ему не понадобился. Он продолжал восторженно тискать этого самого «зверя».

— Как ты, мальчик? Ты же понимаешь меня? Кивни…

И он кивнул, а затем фыркнул, совсем как лошадка и потоптался на месте своими лапами, шумно цокая на каменному полу. После чего я нервно отшатнулась, боясь его осмысленного взгляда голубых глаз. У железного паука голубые стеклянные глаза. Кого они эксплуатируют вообще в виде грузчиков?

— Этого мальчика звали Наис. Знаешь как давно? Оо, ты себе даже представить не можешь. Он из клана Найских, в народе ещё говорят драк. Совсем ополоумели людишки, забыть и исковеркать название одного из самых древних тёмных существ. Надо быть совсем ханжой… хотя для светлых все тёмные это букашки, не имеющие истории и культуры.