Пересечение воздушных границ – отдельный ритуал. Есть что-то величественное в том, как диспетчеры передают пилотов с рук на руки дальше и дальше, по всему земному шару. Иногда еще за несколько миль до невидимой линии слышишь торжественное: «Вы свободны. Работайте с Джеддой».
Бывает, летчики привязываются к едва заметным точкам на мировой карте, обозначающим места столь малые, что, кроме пролетающих над ними пилотов, никто о них и не вспоминает.
Для летчиков эти места часто являются ценными ориентирами, поскольку там установлены радиомаяки. Пролетая над ними, нельзя не вспомнить о старых судоходных маяках, что помогали кораблям не потеряться в море, предупреждали об опасностях вроде наступления Испанской армады или чествовали своими огнями восшествие нового монарха на престол. В 1920-х сотни маяков (многие из них стояли на вершинах холмов) зажглись в честь первых почтовых перелетов из Нью-Йорка в Сан-Франциско. Цепочки светящихся точек протянулись по всей стране, показывая летчикам расположение железнодорожных путей и маршрутов «Пони-экспресс» и помогая найти кратчайший путь до пункта назначения. Поговаривали даже о том, чтобы построить специальную «световую дорогу» через Атлантический океан – для дирижаблей. Многие радиомаяки на западе Британии сегодня стоят на месте прежних световых маяков.
Раньше летчик вручную настраивался на частоту маяка, чтобы понять, на каком он от него расстоянии и правильно ли движется. Теперь бортовые устройства самолетов сами постоянно ищут маяки, совсем как водитель в незнакомом городе высматривает таблички с названиями улиц. У каждого маяка своя частота, и, когда бортовой компьютер распознает ее, на наших экранах вспыхивает название. Так мы знакомимся с маяками мира.
На Кейп-Коде возвышается любимец туристов – маяк, весьма удачно названный в честь итальянского инженера Гульельмо Маркони, изобретателя радио. Маркони перекликается с самолетом, как в детской игре «Марко Поло». Самолет подает сигнал: «Марко!» – и засекает, сколько времени пройдет до того, как раздастся ответное «Поло!». Таким образом бортовой компьютер устанавливает расстояние между воздушным судном и маяком.
В глубинке же все просто: где аэропорт – там и радиомаяк. В малонаселенной местности подспорий для летчика крайне мало, и такие маяки обладают исключительной важностью. В Гренландии есть аэропорт Аасиаат. Он находится рядом с заливом, который я мечтаю когда-нибудь посетить; его удивительное имя – Диско-Бэй – знакомо разве что любителям географических атласов да пилотам-дальнемагистральщикам. На севере Канады есть места, от названий которых даже в этих вечно заснеженных местах чувствуешь себя немножко теплее – Солнечный берег, Коралловый залив. В тех краях расположен аэропорт Черчилль. У него есть только одна взлетно-посадочная полоса, и она же единственная на тысячи миль вокруг. Сюда частенько наведываются полярные медведи. Стоит аэропорт в Гудзоновом заливе. Именно здесь взбунтовавшиеся моряки высадили с корабля Генри Гудзона с сыном.
Там же, в Канаде, есть деревня Йоа-Хейвен. Она названа в честь корабля Руаля Амундсена. Знаменитый полярный исследователь прибыл сюда в поисках магнитного полюса Земли. Если вкратце, чем ближе вы к этому полюсу, тем безумнее становятся показания компаса – словно где-то рядом бушует заточенное в недрах Земли чудовище. На наших картах Йоа-Хейвен расположена совсем близко от пунктирной линии, за которой показания компаса ненадежны. А еще дальше лежат края, где показания компаса и вовсе бесполезны – и такое тоже бывает в современном мире.
Некоторые маяки расположены в местах, названия которых известны всем и каждому, но которые совсем не ожидаешь увидеть на летных картах. Маяк Пойнт-Рейес встречает вас на пути в Сан-Франциско. Пролетая над Индией, ты, как порядочный турист, минуешь маяк Дели, а вслед за ним – маяк Агру. А на Роббен-Айленд, рядом с тюрьмой, где многие годы томился Нельсон Мандела, расположился одноименный маяк. Заходя на посадку в аэропорту Кейптауна, каждый самолет пролетает поблизости от маяка и тюрьмы.
У меня есть приятельница – канадка. Родом она из маленького городка, затерянного в Британской Колумбии. Когда я спросил, как называется город, где она выросла, она рассмеялась и сказала, что я наверняка никогда о нем не слышал, и интересного в городке этом только то, что занятия в тамошних школах отменяют, лишь когда морозы достигают минус сорока градусов по Цельсию. Но когда она все-таки произнесла название – Уильямс-Лейк, настал мой черед улыбаться. Я сказал, что не только прекрасно знаю этот городок, но и регулярно на него любуюсь. Дело в том, что там расположен навигационный радиомаяк. Теперь, всякий раз, когда мы с приятельницей встречаемся, я рассказываю, какая стоит погода на ее малой родине и виден ли Уильямс-Лейк из-за облаков.
В Японии, в префектуре Ибараки, есть местечко Дайго. Летающие над ним иностранные пилоты, может, никогда и не слышали о расположенном поблизости знаменитом водопаде, но зато наверняка знают тамошний маяк. В Германии есть деревня Хелинген, а в поле неподалеку от нее стоит маяк с тем же именем. Слово «Хелинген» повторяют в небесах от Ганновера до Берлина, со всеми возможными выговорами и акцентами. Есть маяки Сплит-Кроу (Ворона напополам) рядом с Галифаксом в Новой Шотландии и Олд-Кроу (Старая ворона) на Юконе. Есть Рим на юго-востоке Орегона, и Норвей-Хаус (Норвежский дом), от которого до Норвегии много часов пути. А еще есть маяки Мадди-Маунтейн (Грязная гора), Ураниум-Сити (Урановый город), Крейзи-Вуман (Безумная женщина) и Вулкан.
Есть маяки, названия которых и выговорить-то мудрено. В Шотландии мне доводилось пролетать над деревушкой Махриханиш. Когда-то на заре радиоэры оттуда был впервые передан сигнал в мой родной Массачусетс. Маяк Махриханиш высвечивается у нас на экранах как МАК, а пилоты произносят: «Майк-Альфа-Чарли», поскольку ни один летчик в здравом уме не будет коверкать шотландское слово в разговоре с шотландским диспетчером.
На севере Китая, недалеко от монгольской границы, среди песчаных холмов пустыни Гоби стоит маяк Эрен. На севере Пакистана, у берегов Инда, есть маяк Дера-Исмаил-Хан. Стоящий в аэропорту крохотного алжирского городка маяк Бодж-Омар-Дрисс обозначен у нас аббревиатурой БОД, и диспетчеры произносят его как «Браво-Оскар-Дельта», чтобы не смущать пилотов, не знающих полного названия. Богата диковинными названиями маяков Россия. Мои любимцы – Максимкин Яр, Новый Васюган и конечно же Нарьян-Мар – так зовут маяк маленького города с населением в двадцать тысяч человек, лежащего за Полярным кругом.
Путь самолета в небе размечен радиомаяками и точками маршрута. Найти такую точку можно по географическим координатам, дистанции до ближайшего маяка и по имени из нескольких заглавных букв – ЕВУКИ, ДЖЕТСА, САБЕР. Такое название любой пилот, независимо от своего родного языка, сможет четко и ясно произнести диспетчеру. И для пилота, и для бортового компьютера мир внизу состоит из точек маршрута. Они – первичные ячейки небесной географии, и, после того как вы оторвались от земли, вся ваша география в каком-то смысле к ним и сводится. Точки маршрута – это небесная голосовая валюта.
Из самолета даже самое современное скоростное шоссе выглядит таким же старомодным, как средневековая верховая тропа. Лайнер скользит по небу, как взгляд по книжному листу, как палец по карте. Все те многочисленные препятствия – города, горы, озера, – что приходится огибать земным путешественникам, с высоты птичьего полета кажутся плоскими и неприметными. Но точки маршрута напоминают пилоту, что свобода передвижения в небе имеет свои рамки, хотя и не такие узкие, как у водителя.
Точка – интересное явление. Во время рейса пилоты не обязаны пролетать все точки своего маршрута подряд. Мы можем огибать некоторые из них, как если бы водитель мог сворачивать с шоссе и несколько километров катить по бездорожью, чтобы потом снова выехать на знакомую трассу. Кроме того, точки маршрута трехмерны. Каждая из них существует сразу на всех высотах. Несколько самолетов могут пролетать ее одновременно, кто выше, кто ниже, и бортовой компьютер будет указывать для всех одинаковое месторасположение. Точка маршрута – как адрес небоскреба без указания этажа. На то, сколько таких «небоскребов» минует пилот на своем пути, влияют и условия полета. Если стараться двигаться строго от точки к точке, не обращая внимания на скорость и ветер, можно сильно отклониться от заданного курса. Если надо поворачивать при сильном попутном ветре, иногда приходится начинать маневр за пять миль до ближайшей точки, чтобы не уйти с маршрута. А теперь представьте себе, что было бы, начни водитель выворачивать руль за пять миль до нужного поворота.
