— Признаешь свою вину? — ядовито спросила Ксана.

— Нет! — рявкнула в ответ.

— Отлично, — холодная улыбка. — Забираем её.

Перед нами появились врата портала — большие, железные и сверкающие — и меня повели туда. Сопротивляться не могла, тело окаменело, и магию я больше не чувствовала. После темного времени суток яркий белый коридор больно ударил по глазам, пришлось зажмуриться, оттого проглядела половину пути.

Открыв тяжелую железную дверь, буквально закинули в комнату, где стоял стол, к которому прикрепили меня наручниками. Затем все удалились, кроме самой Ксаны, что присела на стул напротив меня.

— Поскольку ты инопланетная преступница, объясню некоторые детали, — начала она. — Это изолятор для таких как ты. На стенах стоит идеальная смоделированная защита, постепенно высасывающая твои силы, и не позволяющая применять магию. А это, — взглядом указала на наручники, — прибор, приводящий в чувства, если вдруг ты осмелишься бороться. Не советую применять его на практике, весьма болезненно. Давай не будем затягивать с признанием, очень не хочется обращаться для допроса к агентам.

— Значит, зови их сразу, — рассмеялась.

— Понимаю, — кивнула, — ты не представляешь кто они такие. С агентом Орвэлем, наверняка, знакома, — пристальный взгляд на меня. — Заардан смог сбежать из заточения только благодаря предателям, которые были среди нас. Этот побег планировался за несколько лет. Никто из нас этого не знал. До блокирования портала на целый год, Орвэлю и ещё трём его коллегам удалось вычислить этих магов и агентов. Они, как и ты, отказывались в признании, ровно до тех пор, пока к ним не зашёл Кристер. Ему понадобилось всего сорок семь минут, чтобы добиться желаемого результата, — выдерживает паузу, видимо, для устрашения, но почему-то не подействовало. — Психологическое давление весьма действенная вещь. Лишь единицы среди агентов умеют пользоваться такой техникой.

— Пфф, — фыркнула в ответ.

На мне психологические атаки проводить сложно, умею абстрагироваться.

— Особенно, если их применяет бывший чистильщик, наемный убийца, революционер и просто тот, от одного имени которого наши враги предпочитают избегать встречи с ним.

Это она сейчас о ком? Нет, правда. Если про Кирилла Александровича, то я знаю его совершенно с другой стороны.

— Совсем забыла про дело с Дурновой, — довольная ядовитая ухмылка. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто даёт ложные показания?

— Я не давала вообще никаких показаний, — честный ответ. Тогда меня не успели допросить, ведь зашёл Кирилл Александрович и сказал, что виновницу поджога тел нашли.

— Тем не менее, все следы указывают на твоё присутствие.

— Интересно знать, какие следы?

Милана тогда выжигала всё, вплоть до земли.

Ксана указательным пальцем показала на голову, но мне это ни о чем не сказало, и для особенных решила пояснить.

— Заардан наложил на её воспоминания печать, заменяя одни события на другие. Наши маги сумели раскодировать её и увидеть истину.

— Это вы бедную девочку до сих пор держите у себя, и эксперименты ставите? — я была шокирована.

— В отличие от твоего народа, мы всегда доводим начатое дело до конца.

У меня начался приступ смеха, нет ржача, такого прям дикого гогота. Скорей всего, это нервное. Ксана же раздражённо, но молча наблюдала за мной.

— Заару потребовалось пару минут, чтобы наложить печать, а вам целый год для снятия, — новый приступ смеха. — Если честно, то не особо вы и маги.

Кажется, она даже фыркнула, когда резко вставала. Я же не прекращала безумно смеяться, у меня аж слёзы проступили. Дверь с грохотом закрылась, оставив меня на бесконечное время одну.

Точно не могу определить, сколько времени там провела, но успела и поспать, и проголодаться. Правда, после сна жутко болела голова, а тело ныло от неудобного расположения. Неоднократно пыталась призвать магию, но наручники тут же реагировали и весь организм пронзали тысячи игл, а на запястьях оставался ожог. Не удивительно, что здесь жрицы менялись как перчатки. Ни один нормальный человек не выдержит такого давления, особенно являясь для них инопланетным гостем. С тем не общайся, слушайся этих, а будешь сопротивляться, посадим в изолятор на перевоспитание. Мда…

Яркий свет не просто слепил, а болью отдавал в глаза, ещё нервировали белые стены, пол и мебель, даже наручники. Время шло, желудок урчал, а я злилась. Вот еду могли бы и принести, изверги. Что-то вытягивало мои силы, моё раздражение становилось больше, разум туманился, не давая спокойно реагировать на ситуацию и обдумать план по спасению меня. Резко встав со стула, от которого уже не только попа болит, но и мышцы ног заходятся, попыталась вырвать наручники, крепко ухватившись за стальную двадцатисантиметровую цепь. Не вышло. Послышался какой-то звук, и до этого невидимые символы заискрились. Неожиданно в камере стало тяжело дышать. Сей факт меня взбесил окончательно, и я с криком призвала магию и, соединив нижнюю часть ладоней, направила воздушные удары по стенам, докуда смогла достать. На долю секунды все прекратилось, и даже облегчение почувствовала, но затем резко накалившиеся кольца наручников обожгли мои руки, а тело от продолжительной поступающей боли свело судорогой, что я упала на пол, ударяясь лицом о край стола и теряя сознание.

Через какое-то время прихожу в себя, глаза с трудом открываю, не в силах больше выдерживать белизны этого проклятого помещения. Кисти рук не чувствовала, продолжая находиться в висяче-сидячем положении. Тяжело дыша, встаю на ноги. В груди стояла боль, а голова трещала по швам. Наручники пережали вены, и соответственно руки онемели, даже уже приобретали синеватый оттенок. Поправила кольца и горячая кровь хлынула к ладоням, сопровождая неприятным колющим ощущением. Плюхнулась на стул, опустив голову на стол.

Интересно, меня кто-нибудь ищет? Знает ли Аня, Влад? Кирилл Александрович, Ром? Захотелось заплакать от безысходности, но сдержала порыв, уговорив саму себя, что Совет только этого и ждёт. Пришлось переключиться на другие воспоминания.

После сдачи экзаменов должна была вернуться домой на каникулы. Хорошо перед этим звонила родителям и говорила о своей задержке дней на десять, хотели провести время вместе с Анькой и Юлькой. Врать не хорошо, особенно родным людям, но иногда бывают такие обстоятельства в жизни, что эта ложь необходима. Рассмеялась, представив как я им говорю «Мам, пап, ну, понимаете, тут маги взбесились, демоны космос хотят захватить, а мы тут с сестрами пытаемся спасти миры.»

Послышался щелчок открывающейся двери, затем тяжёлые неторопливые шаги. Неизвестный остановился, так и не присев на стул.

— Не стесняйся, садись за стол, — начала я, не поднимая головы. — Или же пришёл продолжить издевки надо мной?

Кто-то отодвинул стул и аккуратно сел за стол. По тяжёлым не цокающим шагам определила в нем мужчину. Жаль не Ксана, а то уже заготовила для неё отборные слова нашего красноречивого языка. Едой не пахло, а значит пришёл выяснять, готова ли признать свою вину. А я вот что думаю: раз меня духи погибших простили, то вот эти люди меня точно не имеют право судить. Виновата лишь в одном — верила не тому парню, тут да, косяк за мной.

— Мой ответ нет, — говорю сразу, чтобы особо не надеялся. — Хоть что здесь делайте со мной — закуйте в кандалы, морите голодом, пытайте — нет, нет и ещё раз нет.

Тишина… Может он сам немой? Решаюсь поднять голову, чтобы убедиться, что я ещё не сошла с ума, начав беседу сама с собой. Скрещенные в «замок» пальцы показались знакомыми, белая рубашка, синий жилет. Сердце начинает отчего-то учащенно биться. Подбородок, пожатые губы, выбившаяся прядь волос, прикрывающая шрам, нос. Замерла, понимая, кто сейчас передо мной сидит. Синие глаза, что не так давно с вожделением и блеском смотрели на меня, сейчас были холодными и суровыми, как северное море. Часто задышала, но лишь для того, чтобы не расплакаться, еле сдерживая приступ прижаться хоть щекой к его тёплой ладони. В голове всплыла фраза сестры про сильную достойную ему пару. Не хочу быть слабой, по крайней мере, при нём.