Он достал из кармана носовой платок и стал промокать им моё лицо, особое внимание уделяя правой брови.

— Наверное, шрам останется, — недовольно произнёс он. — Это они так с тобой?

Мурашки по телу прошлись от его заботы, но не сразу поняла, что имел в виду, а потому непонимающе спросила:

— Что?

— Вот, — показал платок со следами крови.

— Ах, это, — отмахнулась рукой как от пустяка. — Простая случайность. Когда падала, нечаянно зацепилась.

— Нечаянно? — сомнительный вопрос.

Выразительный взгляд и показала свои оковы. Оставив платок на моей половине стола, отодвинул кольца и едва коснулся кожи. Я же до этого вообще не видела что там с моими руками, только когда он прикоснулся, почувствовала боль, отчего скривилась и обратила внимание на кисти. Красовался широкий ожог, а сами ладони и пальцы так вообще словно посерели.

— Круто, — выдаю я, а самой хоть реви.

— Круто?

— Ага, — попыталась улыбнуться, не очень получилось.

— Если вовремя не залечить, возможно, также останется шрам.

— Переживу, — напряженный ответ.

На самом деле была не просто удивлена, а шокирована его присутствием. Ксана молодец, знает, кого для допроса приглашать ко мне. Однако немного просчиталась. Все ещё начинаю злиться, когда думаю о его измене со мной. Надо же, ещё и согласился прийти сюда. Бесит. А он ещё смотрит так строго на меня, будто это я во всем виновата.

— Удивлены, да? — начала внезапно для нас двоих нападать. — Не с той девушкой переспали, — пожимаю плечами, а у него бровь вскинулась вверх. — Обольстительница, преступница…

— Ты просто ветреная, — перебил. — Но меня интересует другой вопрос, что произошло? Почему ты здесь?

Слово «ветреная» задело, сильно, а потому второй части фразы не услышала вовсе.

— Чья бы корова мычала! — ядовито выпаливаю, с вызовом смотря в его строгие глаза.

— Прости, что?

— Ой, — махнула рукой. — Будете ночами рассказывать о собственной верности своей девушке.

Меня накрыло. Иначе другого объяснения моему поведению не могу найти. То ли это обида, то ли женская солидарность, то ли ревность, то ли просто отчаяние.

— Непременно, — холодный тон. — Только сначала объясни мне, как ты здесь оказалась.

Головная боль усиливалась, значит, мне не удалось внести брешь в защиту. Следовательно, я слаба как жрица. Тошнота подкатывала к горлу. А ещё его фраза «непременно» окончательно добила. Огонёк ревности вспыхнул в районе груди. Если вначале я обрадовалась его появлению, то сейчас испытываю противоположное чувство.

— Нет, — тихий и спокойный ответ. — Если Вы сюда пришли не вытащить меня из этой камеры, то нам больше не о чем говорить.

— Если ты мне ничего не расскажешь, то я и не смогу помочь тебе, — отвечает в тон.

Поднимаю руки, закованные в наручники, мол, разъедини их.

Вот этого я не ожидала, а потому вскрикнула от неожиданности. Он, резко встав, схватился за стальную цепь и с невероятной силой попытался выдернуть вместе с креплением. Послышался только скрежет, но не более, даже стол не приподнялся.

— Они магические! — раздраженный ответ. — Я не маг. Поэтому выпустить из них не смогу при любом желании.

— Вообще-то я имела в виду ключи, — досадливо поясняю.

— Посмотри внимательней, — указывает на основание, откуда исходят кольца на моих запястьях, — здесь нет замка. Это магический предмет.

Я же просто опускаю голову, чувствуя слабость, головокружение и отсутствие трезво мыслить. Сейчас меня не интересует, есть ли замок, магический ли предмет. Не можешь открыть, не можешь помочь.

— Алина, — усевшись на край стола рядом со мной, приподнимает голову за подбородок двумя пальцами, — я…

— Хотите меня прямо на столе?

Занавес. К чему это было сказано, остаётся очередной загадкой.

Мои глаза изменились, поскольку стала видеть иным магическим зрением. Это край, силы на исходе, дальше пойдет жизненная энергия в накопительный фонд магов. Глядя на него, вижу светлую ауру, но с каким-то тёмным свечением, словно тень, и полное отсутствие магии, даже капельки нет. К сожалению, Орлов действительно не сможет помочь. Отчаяние и безысходность накрыло с новой силой, вот-вот расплачусь. Он перевёл взгляд на сам стол, будто оценивая, прикидывая что-то, а затем холодным тоном произносит:

— Прекращай паясничать. Я понимаю, насколько тебе тяжело пришлось за последние полтора года…

— Нет, — усмехнулась. — Не понимаете.

Да, нам кажется, что только у нас самые сложные и нерешаемые проблемы, совершенно не думая, что у других может быть только хуже.

— Объясни, пожалуйста, что с тобой творится, — мягко потребовал он. — Когда я тебя встретил впервые, ты была застенчива, — поправил прядь моих волос, заведя за ухо.

Как же это все было невыносимо. Его тёплые нежные прикосновения сводили с ума, но сильная головная боль помогала держаться на плаву. Я встала, чтобы хоть чуть-чуть быть наравне с ним, но едва доставала до подбородка.

— Что со мной творится? — еле сдерживаю эмоции, чтобы не перейти на крик. — Мой мозг неоднократно взрывался от ментальных нападений Заардана, из-за чего я вовсе потерялась, не различая где реальность, а где астральное пространство, не отвечая не только за свои поступки, но и за саму себя, будучи марионеткой кукловода. Меня вынудили быть жрицей, навязали ответственность за ваш народ, но при этом пропагандируя забыть собственный. Почему-то Правитель и маги должны быть мне ближе любимых родителей. Не желая во всем этом участвовать, пришлось воевать с целой армией малумнов! Спасать оба мира. Никакой психологической разгрузки, мы должны были продолжать жить дальше, как и прежде, веселясь и радуясь, несмотря на потерю Миланы! А что в ответ? Предательница и преступница! Заковать, наказать, посадить на цепь! Даже в личной жизни должна сначала советоваться с кучей людей, просить чьего-то разрешения, быть пешкой в непонятной игре. И да, мужчина, которого…

Открылась дверь и высунулась чья-то чёрная голова, зазывая к себе Кристера под грифом совершенно секретно, прервав мой монолог. Тут же закусила язык, поскольку сам агент Орвэль внимательно слушал меня, никак не отреагировав на появившегося человека. Перевела дыхание. Как вовремя меня прервали. Я только что чуть не призналась в том, о чем стараюсь молчать самой себе.

*

Заардан был полностью доволен проделанной работой, и, наконец, никто не сможет вновь устроить препятствия для реализации его планов. А если и найдутся смельчаки, то одним щелчком пальцев уничтожит. Благодаря постепенно вытягиваемой жизненной энергии у Мэукора, который являлся правителем Эртха, Заардан обретал ещё больше могущества. Правда, он был так ослеплен своей идеологией создать новый мир, что не замечал, как тьма полностью поглотила и разум и сердце, почти превратив в того монстра, от которого когда-то бежал его народ.

— Учитель, — обеспокоенно произнёс Витем, глядя как в очередной раз тот проводит болезненный ритуал с его братом.

— Что? — раздраженный вопрос. Магу не нравилось, когда его прерывали.

— А мы точно делаем всё правильно? — с детской наивностью спросил юноша.

— Ты сомневаешься во мне? — хищно повернулся, с угрозой направив на него взгляд черных глаз.

— Простите, — промямлил Витем, и тут же исчез.

Чёрный маг, не стал усложнять себе задачу, распяв Правителя прямо в приёмном зале, посреди которого образовал собственный трон, стоявший на возвышенности из чёрных камней. Вначале он создал магические огненные столбы, к которым и приковал за запястья криитора, до последнего не желавшего подчиняться. Из-за соприкосновения с огнём, все его тело обжигало, кожа воспалялась, появлялись волдыри, но он не горел. Пару раз удавалось сорваться со столбов, и тогда Заардан наложил печать, что отобразилась кровавыми линиями на отполированном золотистом полу под Мэукором. Она не давала применять ответную магию.

Этот мир был слишком развит технологиями, и каждый документ, корреспонденцию приходилось заверять отпечатком указательного пальца Правителя. Сначала он внёс изменения в приказы и законы, наказывающие магов-отступников, в частности его последователей, уравняв их со свободными законопослушными гражданами. А сегодня утром подписал указ о досрочном освобождении всех. Отчасти Заардан радовался, что не приходилось доказывать личным присутствием своё решение перед остальными государственными органами, которые буквально завалили письмами с просьбой объяснить столь резкие изменения.