— Любовь — это когда ты не сможешь жить без выбранного тобой мужчины или женщины, — хоть глаза и были устремлены на малумна, однако, смотрела она сквозь него. — Это когда ты готов принести себя в жертву, ради жизни этого человека. Наверное, любовь — это даже когда умирает часть души, если внезапно умрёт и любимый тобою человек, — Анна поняла, что и Влад и Ромальв становились ей одинаково дорогими мужчинами. Никогда не могла и предположить мысли о таком капкане, в который попала, одновременно полюбив этих двоих.

— Тогда между нами нет этой любви, — внезапно оказавшийся рядом Окрх навис над ней.

Анна удивлённо взглянула на крылатого мужчину, потеряв изначальную нить их предсмертного диалога, и нечаянно сбросила призывную магию, так и не закончив начатое. Огляделась, вспомнила о приближающейся смерти, только было уже поздно куда-либо убегать.

— Я смогу жить без тебя, — в ледяном голосе звучали едва заметные нотки печали. — Я никогда не принесу себя в жертву ради тебя, — обе руки ухватились за основание шеи. — Я ничего не почувствую, если ты умрёшь, — пальцы сдавленными кольцами сомкнулись. — Я малумн, — прозвучало гордо и надменно.

Анна захрипела, но смогла вымолвить несколько слов, пытаясь расцепить крепкий обхват:

— Ой… — хрип, кашель. — Переживу… как-нибудь…

В следующее мгновение малумн, едва сдержав болезненный крик, разжал пальцы. Девушка упала на пол. Резко обернулся, готовый нанести смертельный удар помешавшему. Пред ним стоял, оскалив пасть, здоровый, два метра в холке, лев с горящими жёлтыми глазами.

— Лузг! — прохрипела Анна, откашлявшись. — Как ты здесь оказался?

Окрх безжалостной молнией метнулся на зверя, который резво отпрыгнув в сторону, стремительно подбежал к жрице. Остальные малумны, не дожидаясь команды, тут же стаей, расправив крылья, набросились на жертв. Опустив массивную голову с рыжей гривой, тихо утробно прорычал, ударив лапой о пол. Пыль, частицы земли и корней, соединившись в одну большую разнообразную смесь, ударной волной прошлась по монстрам, сбивая кого с ног, кого с крыльев.

Девушка вскарабкалась на льва, крепко ухватилась за гриву. Лузг, сверкнув глазами, магически связал всех врагов, что с яростным рыком пытались разорвать невидимые цепи. И только после того, как убедился в полном обездвиживании малумнов, очень быстро помчался из этого помещения, перепрыгивая чрез крылатые тела.

— Поговорим потом, — сказала Анна, крепко обнимая своего любимца. — Забираем Юлиану и убираемся с этого корабля.

— Ма-а-у-у, — басисто ответил Лузг.

— То есть как Ром здесь? — громко воскликнула она, и сразу стала настраивать канал к памяти полубожества.

Девушка смогла увидеть полную картину появления здесь Лузга, Рома, Витема и Алины, которая же и притащила человека никаким образом не относящегося к данному сражению.

— Потом поговорим со всеми вами! — прошипела, еле сдерживая злость. — Особенно моральную взбучку получит Заардан!

*

Я с криком резко подскакиваю. Первым вижу плотоядную ухмылку и хищный взгляд малумна, того самого, который запомнил меня. Скрестив руки на груди, стоял у изножья кровати. Кровати? Осматриваю себя на предмет одежды. Сердце замерло, обнаружив на себе чёрное шёлковое одеяние длиной до середины бедра с длинными расклешенными рукавами. Ощущаю на себе нижнее бельё, немного стало легче, но не настолько, как хотелось бы. Испуганно и вопросительно смотрю на изверга, продолжавшего ухмыляться и загадочно молчать. Тупая боль стала пульсировать в районе затылка. Но сейчас не время отвлекаться на глупости. Да и вообще он на меня так смотрит, что и двинуться страшно. Кажется, соверши малейшее движение, и этот зверь накинется.

Маумн гулко сглотнул, расправил кожистые крылья, довольно оскалился и резко вцепился когтями в край кровати. Конечно, я взвизгнула, и тут же закрыла рот рукой, а сама отползла к задней стенке.

В комнате стали появляться чёрные облака рядом с демоном. Только сейчас позволила себе бегло рассмотреть помещение. Уже не нравится, так как здесь всё исключительно в чёрных тонах. Большая кровать занимала практически всё место в спальне. Круглый высокий деревянный резной столик с двумя такими же стульями стоял около зарешёченного узкого окна. Каменная кладка придавала готичности. Возможно, находясь в другой обстановке с другой компанией, оценила бы вкус хозяина, но не сейчас.

Облака заискрились, образовывая форму человека, и перед нами встал Белиэрхан. Снял капюшон, и уголки рта растянулись в лукавой улыбке. Вот теперь замечаю сходство с Заарданом.

— Очнулась, — сказал он, по-прежнему изучая меня с ног до головы.

— Что произошло? — спрашиваю севшим голосом.

Единственное, что помню, это полёт в темноту. Дальше провал памяти.

— Ты упала, и ударилась о каменные плиты головой, вследствие чего потеряла сознание, — пояснял он, а малумн довольно кивал его словам. — Твоя одежда была слишком грязной, чтобы положить тебя в ней на постель, — кидает мне большой бумажный свёрток.

— Ага, поэтому и переодели в вот это? — вопрос на грани истерики. — Что он здесь вообще делает? — киваю в сторону малумна.

На лице старика появилась очень злорадная победная улыбка. Зря спросила.

— Жену моего любимого брата никто не посмеет трогать, — послышался мой облегченный выдох. — Хнар здесь только ради одной цели — обуздать свои гормоны. Ему как молодому малумну свойственны вспыльчивость, необузданность, чрезмерная возбуждённость. А поскольку ты его весьма сильно раздразнила, — очень, очень коварная улыбка, — то ты же и являешься идеальной тренировкой для него.

— Шта-а-а? — ошарашенно вопрошаю, встав с постели и, схватив свёрток, разворачиваю, надеясь найти свою одежду. — А если он не сдержится?

— Жену моего любимого брата никто не посмеет трогать, — спокойно повторил Белиэрхан.

И всё бы ничего, да не понравилось мне, как он ядовито выделял «любимого брата». Разорвав пакет, очень огорчилась, увидев там далеко не свою одежду, а чьё-то белоснежное с золотистыми выточками платье. Кинула обратно со словами:

— Несите мне мою одежду.

— Выйди, — последовал грозный показ малумну.

Тот едва замешкался, но всё-таки приказ исполнил. Сложил свои крылья и, озираясь на меня, вышел из спальни. Если до этого я полагала, что мужчина защитит от малумну, то ощутив источающееся зло, задалась вопросом — кто меня защитит от Белиэрхана?

— Не оденешь это платье, пойдёшь на встречу к мужу голой и опозоренной, — тон голоса был спокойным, но с нотками угрозы.

И что-то мне сообщало о правдивости этих слов. Мда. Сейчас я не в том положении, чтобы условия ставить. Нужно любой ценой добраться до Заардана, и если платье это единственное условие, пусть будет так.

— Хорошо, — процеживаю сквозь зубы с натянутой улыбкой.

Белиэрхан довольно кивнул и покинул комнату. Полностью развернув платье, восхитилась его красотой. На ощупь ткань была потрясающе нежная и лёгкая, но точно не шёлк. В нашем мире я ещё ни разу не встречала подобный материал. На теле ощущалось очень воздушным и практически невесомым, а главное, хоть и было облегающим до талии, но не сковывало. Треугольной формы неглубокий вырез с золотистой узорчатой вышивкой, тянущейся к животу. Рукава к запястью сильно расклешены, а в районе плеча нашита широкая полоска с древними рунами такого же золотистого цвета. На талии также имелся широкий пояс. Юбка, едва касавшаяся пола, была очень свободной. Такая длина огорчала. В случае побега могу нечаянно наступить.

Мне бы посмотреться в зеркало, как я выгляжу, да здесь, к сожалению, его не было.

В дверь постучали три раза и, не дожидаясь моего ответа, сразу вошли. Белиэрхан издал болезненный стон, глядя на меня. Подошёл, расправил волосы, убрав их назад с плеч, и аккуратно надел на голову сверкающую диадему. От чего она сверкала, не знаю. В единственное окно пробивался дневной свет, но погода по-прежнему оставалась пасмурной. Далее он опустился на одно колено, и я быстро выпалила: