— Мануил, — дрожащим голосом начал он, — это все ещё ты?

Смерив графа подозрительным взглядом, девушка приблизилась к дворянину, поманив рукой к себе аромат, исходивший от партнёра.

— Вроде не пил? — озадаченно заключил Мануил, — сам сказал нарядиться в эти шмотки и сам же не признал.

— Из чего они? — альбинос не слушал незначительные замечания в свой адрес, а положил грубые большие ладони на импровизированную грудь.

— Тебе не все равно? — юноша отскочил на высоких каблуках от наглеца, чуть не упав на них при этом спешном движении.

***

«Чёрт, кто она?» — продолжал размышлять Елеазар, снова и снова вспоминая те обольстительные черты: тонкая лебединая талия, мягкие черты и робкий невинный взгляд.

— Я не могу прекратить о ней думать, если бы Влас была… — в голове всплыл их последний разговор.

Елеазар узнал о чувствах своей младшей сёстры. И они перечат морали, установленной этим миром. С этой нимфой все иначе. Эта встреча предначертана судьбой. Той самой, о которой профессор Гелиан всегда вспоминает в конце своих занятий. Он напоминал, что каждый следует по заранее уготованному пути к определённой цели, достигнув которой, можно стать по настоящему свободным.

— Я должен с ней поговорить, быть может она ощутила тоже, что и я? — закончив обход со своими наставниками, солдаты разошлись, затерявшись в толпе гостей.

Последний немаловажный субъект организованного мероприятия прибыл на судно, что отчаливало в плавание вокруг города и направлялось вдоль малоизученных лесных просторов. Трофим в строгом тёмном костюме с неумело завязанным галстуком, что сразу бросались в глаза, но никто не осмеливался это озвучить.

— Одиссей, — обратился морской демон к телохранителю, — никакой стрельбы без моего приказа, нам не нужны лишние жертвы.

— Да, сэр, — без тени сомнения согласился верный солдат.

Франц в лучшем виде прочитал речь для собравшейся знати, и поблагодарил их за то и се. Впрочем, вникать не хотелось. Когда импозантный альбинос покинул сцену, его сразу окружили стервятники: деловые партнёры, старые друзья и коллеги, а также молодые разрисованные куклы.

— Я ему не нужен, — поглядывая на эту картинку, Мануил принял решение вернуться в номер, чтобы снять неудобную обувь и вдохнуть полной грудью, не ощущая на себе чужие взгляды.

***

Шатенка медленно и плавно ступала по ступенькам, что вели на нижний этаж, где располагались номера для постояльцев. Мануил старался идти под стенкой, чтобы создавать меньше дискомфорта усталым ногам.

— Подождите, — быстрые шаги настигли девушку, схватив её гладкую ладонь, — я хотел с вами поговорить.

— Простите? — «чёрт, что взбрело в его голову, неужели я где-то прокололся?»

— Мне трудно выбросить вас из головы, — Елеазар поспешно начал излагать заранее отрепетированный текст, — мы можем поговорить в более спокойной обстановке? — посмотрев на нежелательных свидетелей, что шептались от представленной картины, предложил курсант.

— Я не думаю… — Елеазар не дал деве закончить фразу и потянул её в заранее найденную пустую комнату. Как только дверь закрылась, забрав с собой последние проблески света, студент склонился над хрупким созданием.

— Я могу узнать ваше имя? — приложив холодную руку к румяному лицу, спросил подросток.

«Что происходит, как я вообще очутился в подобной ситуации, — паниковал парень в женских шмотках, — я ведь даже имя не придумал».

— Ма… Ман… Манси, — прерываясь на полуслове, парень все же придумал нужный ответ, при этом легко смущаясь.

— Манси, значит? — повторил её слова молодой курсант, после чего крепко обхватил подбородок большими пальцами, а остальными закрыл уши, зарывшись в теплых локонах. Елеазар властно захватил уста обескураженной девицы, проникая языком в маленький ротик. — Я хочу тебя, хочу слушать твой голос, исследовать твоё тело, владеть этой ранимой душой.

После этих слов парень овладел тонкой талией, поднял лёгкую невесомую кофту. Властные губы покрывали нежную шею, полностью стянув с неё импровизированное украшение.

— Прекрати, — пыталась отбиться слабая жертва, — я не хочу этого, погодите…

В голове всплыли слова Гелиоса, о том, что брат «сам построил для себя клетку из морали и правил этого мира», из-за чего не смог пробудиться, как чёрный лебедь.

— Елеазар, — подросток понимал, что раскрывает себя врагу, но лучше так, нежели позволить судьбе отыграть спектакль по нотам, — это грех, ты не имеешь…

— Верно, до женитьбы нельзя, — согласился он с жертвой, — но об этом мы поговорим после того, как ты станешь моей… — подросток стянул облегающие штаны вместе с бельём.

— Вот же упертый, — расположившись во властных объятиях насильника, Мануил с трудом достал коварную туфлю с дрожащего от напряжения носка и что есть силы ударил им наглеца по голове. От внезапного удара солдат быстро оправился, но с зажженным наспех верхним светом увидел напряженного брата со сдвинутым на бок париком и потекшим макияжем.

— Этого не может быть… — созерцая картину, студент не мог поверить в увиденное.

— Если проиграешь, если сдашься, — строгим голосом начал Мануил, — Я тебя не прощу…

После этих слов подросток более менее привёл себя в божеский вид: смыл ненужный испорченный макияж, избавился от спасительной обувки и поправил ранее стянутое одеяние, вернув его на место. Одевать шарф не хотелось, так что блондин оставил его рядом со спустившимся на колени старшим братом.

— Отец не хотел, чтобы знать посадила тебя в клетку, — начал разговор пострадавший, — и ей это не удалось, ты сам вырыл себе могилу. Сейчас момент истины, попробуй взлететь и присоединиться ко мне или же потеряй навеки эту возможность. — после этих слов, уже босой, Мануил поднялся обратно на палубу, чтобы вернуться домой.

— Я хотел изнасиловать собственного брата? — бормотал себе под нос солдат, вспоминая, как отказал Властелине, оправдываясь кровными узами. — В этом нет моей вины, он выглядел, как девушка. Это его вина, но… Я хотел… Чёрт!

Подобные мысли пробирались в тёмные углы памяти, из-за чего рушились стены созданного идеального дворца. Основой которого служила мораль и честность этого мира.

Ноги дрожали при мысли, что могло произойти, если бы Мануил вовремя не остановил брата. Эти прикосновения родного человека сейчас обжигали хуже адского пламени.

Соломон перебирал пробирки в своей комнате, при взгляде на ту или иную, он будто вспоминал моменты из своей молодости. После старых присыпанных пылью колб мужчина добрался к тетрадкам, на которых были одинаковые обложки. Лишь со временем юноша понял, что это личные дневники. Не удивительно, что он не обращал на них внимание за все время работы в этом кабинете. Они хранились в старом пыльном ящике, который для лучшей маскировки мужчина заставил книгами.

Поняв, что учитель вспоминал былое, парень решил прогуляться в лесу. Сначала пошёл на могилы родителей и рассказал о своём предчувствии, на удивление они ответили, но сказали лишь, что у этого человека осталось мало времени. Мануил направился дальше и сам не понял, как забрел на место своего рождения. За эти годы поле заросло высокой травой, если бы не воспоминания, он бы его не нашёл.

— Дэнна, — голос доносился сзади, и парень сразу на него обернулся.

Высокий шатён средних лет, с ружьем за спиной и тушкой оленя, которую подросток заметил недалеко от незнакомца.

Юноше бросились в глаза знакомые черты этого человека, он недоверчиво отходил назад с каждым новым шагом незнакомца, что напротив, приближался к нему.

— Нет, — Мануил ответил в надежде, что незнакомец прекратит наступать. Охотник и сам понял, что это не может быть его безответная любовь, слишком юная. Юноша снова ощутил боль от потери родных и решил довериться охотнику. — Дэнна моя мать.

Этих слов хватило, чтобы нарушить спокойствие незнакомца. Он прекратил тихо подходить к своей цели, а быстро настиг ее, вмиг сократив расстояние. Осматривая подростка, охотник удостоверился в правдивости своих догадок. Правда молодой человек эти действия неправильно понял, и планировал сбежать, хорошо врезав наглецу напоследок.