— Ты все еще не ответил на мой вопрос.

О Десе я не знаю многого — о вековых воспоминаниях, которыми он не удосуживается делиться. И мне хочется знать абсолютно каждую деталь его жизни, и одна из них в виде отца, кажется особенно важной.

— Тогда вероятно, — кончик пальца касается моего носа, — тебе стоит задавать более четкие вопросы.

— Дес.

Я слышу, как воздух тяжело покидает легкие в его груди.

— Из всех забавных, безнравственных маленьких секретов, о которых ты могла спросить меня, ты интересуешься именно этим…

Как понимаю, Десмонд испытывает неловкость. Так по-человечески, и так не похоже на мою пару.

— Не люблю разговаривать о нем, — признается Дес. Ага. Боже, я была права. — Он убивал своих детей, — вдруг выпаливает он.

Я напрягаюсь в его объятиях.

— Когда я был зачат, — продолжает Дес, — он убивал всех своих детей. Взрослых, детей, даже младенцев.

Я не дышу в течение нескольких секунд. Первая смехотворная мысль возникает о том, что у Десмонда когда-то были братья и сестры. А вторая о том, что теперь они все — призраки. Каждый. И все из-за отца. Я никак не могу уложить такое в голове. Это слишком жестоко, ужасно и немыслимо.

— Зачем? — наконец спрашиваю я. Вопрос, кажется, эхом раздается по глухой комнате.

Я не ожидаю последующего ответа, не из-за того, что Дес необщителен, а потому, что, как выяснила, работая сыщиком, самые закрученные дела не поддаются объяснениям. Иногда люди творят ужасные вещи просто потому, что могут.

Рука Торговца падает с волос на мою руку.

— Одно пророчество гласило, что он лишится своего наследия.

Прямо-таки древнегреческая трагедия.

— Не знаю, заботился ли отец когда-либо о детях, но если и так, то больше о своей власти.

Теперь я понимаю, почему, какими бы пугающими и бездушными дети из гробов не были, Дес никогда не навредит им. Ни один ребенок не заслуживает смерти лишь из-за своей родословной.

— Моя мать была его любимой любовницей. Когда она узнала, что беременна, то сбежала из дворца. В конечном итоге Лариса оказалась в Арестисе. Я не знал до определенного времени, но все детство мы жили, скрываясь.

Я задавалась вопросом, как Дес мог происходить из королевского гарема и все еще жить жизнью, что была у него. Теперь я знаю.

Мой брутальный король. Деса бы не было, если бы его мама не сделала того, что сделала. Сложнее вообразить мир без Десмонда Флинна, чем тот мир, где отец убивает своих же наследников.

Какая бы была жизнь, если Торговец бы не спас меня в прошлом, без Деса, что утешал меня ночами, без пары, которая после семи лет ожиданий заявила права? Даже от такой мысли становится больно.

Я провожу пальцами вниз по его коже. Этого не случилось. Мужчина подо мной более, чем мечта или желание. Дес — плоть и кровь, кожа и кости, мышцы и магия.

И он — мой.

— Оно сбылось? — спрашиваю я. — То пророчество?

В течение нескольких секунд я слушаю только дыхание Десмонда. Потом он поднимает руку, и волшебные огоньки над нами затухают.

— На сегодняшний вечер достаточно, — говорит он.

В темноте меня оставляют наедине с собственными мыслями. И мне становится интересно… Что еще Дес скрывает от меня?

ГЛАВА 29

И вот раздаются звуки столовых серебряных приборов на уединенном завтраке с Марой.

— Что ж, прошлый вечер был, мягко говоря, волнующим, — говорит королева, нарушая тишину. Три феи-правителя, я и Грин Мен сидим вокруг стола, наслаждаясь охренеть каким неловким завтраком.

Один из краеугольных камней Солнцестояния — это дипломатические разговорчики, которые будут случаться на протяжении недели, и, видимо, сегодняшний завтрак первый из таких.

Честно говоря, у меня нет больших надежд на то, как будут проходить разговоры. Король Фауны заметно отсутствует, пока королевство пытается найти правителя на замену. Дес и Янус, тем временем, глазеют на друг друга на протяжении всего приема, Король Ночи даже держит в руке нож так, как держит кинжалы. Мара также кидает на меня взгляды несколько раз, но так и не обратилась ко мне должным образом.

Все, что я пытаюсь сделать, это поесть и не сойти с ума. Я не должна покорно сидеть за одним столом с мужчиной, который похитил меня из дома Деса. Если бы он был человеком, я давно бы засучила рукава, чтобы зачаровать его делать все, что пожелаю. Но, увы, он — король фей, сильный и также имеющий иммунитет к моим чарам.

Единственный, кто, кажется, наслаждается моментом, так это Грин Мен. Он так уплетает яйца, будто это его профессия.

Это самая странная дипломатическая встреча из всех существующих.

— Итак, напомни мне еще раз, — произносит Мара, переглядываясь между Королями Дня и Ночи, — что это была за стычка, которая чуть не разрушила два тысячелетия мирных Солнцестояний?

Дес наклоняется вперед, кладя ногу на ногу.

— Янус похитил мою пару.

Тот с силой кладет приборы на стол, отчего дребезжат тарелки.

— В последний гребаный раз говорю, я не трогал ее. — И смотрит на меня. — Я никогда даже не видел ее прежде.

Лжец.

Не знаю, во что он играет, но я никогда не забуду корону света, что сияла вокруг него и этого лица, которое заставило бы скульпторов рыдать. Он, должно быть, прочитал мои мысли по выражению лица, потому что отводит глаза с раздражительностью.

Мара переводит взгляд на меня.

— Так Янус тебя похитил? — спрашивает она, подводя руки к подбородку.

Мне хватает секунды ответить, потому что, боже, она действительно обращается ко мне, как к простой смертной.

Я кладу вилку вниз.

— Да, — говорю твердым голосом.

Янус оскорбленно вздыхает, поднимая руки вверх.

— Я этого не делал.

— Так что получается, Янус работал с Карноном? — спрашивает она всех.

Мой взгляд перемещается на Короля Дня.

Ответа не следует.

— Что ж, — настаивает Мара, поворачиваясь к Янусу, — это правда?

— Конечно, нет. Я могу предоставить алиби… хоть и с неохотой. — Он одаривает Деса еще одним взглядом.

— Ну-с, — говорит Мара, натянуто улыбаясь. — Он может оправдаться. Вероятно, Каллипсо просто была сбита с толку.

— Не была, — говорю я. Только мой голос звучит оборонительно… а что, если? Что, если Король Дня может доказать, что не был на Земле тем утром, когда похитил меня?

Что тогда?

— Теперь мы можем продолжить? — говорит Мара, игнорируя мой ответ. Она бросает на всех пристальный взгляд — на меня в особенности — и я сразу осознаю, что королева в последний раз терпит наше поведение.

Успокойтесь и заткнитесь, вот чего она хочет от нас.

— Прошу вас, — говорит раздраженный Янус.

Тени начинают сгущаться в углах комнаты. Мне даже не надо смотреть на Деса, потому что по теням могу сказать, что он ни с чем не согласен.

Дес облокачивается назад на спинку стула.

— Н…

Проглатывая трусость, я кладу руку ему на бедро, останавливая его.

— Да, — произношу я хриплым голосом.

Дес отрывает взгляд от Януса, чтобы испепелить меня взглядом. Что бы он не видел у меня на лице, это заставляет его сжать челюсть. Хоть и медленно, но тени начинают отступать. Скрещивая руки на груди, он тяжко кивает.

— Невероятно. — Мара поднимает бокал шампанского. — Теперь перейдем к актуальным проблемам: Десмонд, ты убил Карнона?

Торговец ничего не говорит, выглядя невоспитанным и дерзким.

— Десмонд, — повторяет Мара. Она выглядит как хищник, ожидающий ответа.

Просто так он берет меня за руку и начинает играться с ней, маленький жест, который привлекает внимание всех присутствующих.

— Да, я убил его. Он причинил боль мой возлюбленной.

— Хм-м-м. — Мара делает глоток.

Ее глаза перемещаются на меня, изучая с любопытством.

— Каково это было — быть заключенной Карнона? — спрашивает она меня.

Сердце набирает обороты. Я делаю уверенный вздох.