— Скажу, что у Торговца слабоватый правый хук. Этот милашка-король пал, как стояк в церкви.

Темпер такая красноречивая.

— Что за парное испытание? — спрашиваю я у Малаки.

Тот хмурится.

— Если противник оспаривает связь между парой, он или она могут испытать пару в дуэли. Это старая традиция, по большинству используется, чтобы продемонстрировать, что фея стоит любви своей пары, или как оскорбление, если какая-либо фея думает, что один не стоит другого. Большую часть времени это попросту способ — обычно для мужчин, — чтобы выместить агрессию и заявить права.

Я уже упоминала, что традиции фей странные?

— Никогда не думала, что увижу тебя снова, — раздается знакомый голос у меня за спиной, отвлекая от мыслей и посылая приятные мурашки по спине.

Итериэль.

Я поворачиваюсь и вижу фею-солдата, одетую с головы до ног в униформу мягкого золотого цвета с эмблемой солнца на груди. Она чахла в камере рядом с моей, когда мы были заключенными Карнона.

— Итериэль! — Шокирующе видеть ее такую живую с радостным угловатым лицом и светлыми коротко подстриженными волосами. Мне завязывали глаза, когда выносили и вносили из камеры, поэтому я только использовала воображение, как она выглядела, когда разговаривала с ней через стенку. Она выше и худее, чем я предполагала, мягкие и надутые губы, хотя представляла их тоньше и грубее.

Вероятно, нарушая этикет, я бросаюсь обнимать ее. Вместо того, чтобы отступить, она обнимает меня в ответ и, когда, в конце концов, отпускает, начинает рассматривать.

— Нужно признать, что, вымытая, ты намного приятнее, чем тогда, когда успела взглянуть на тебя, — говорит Итериэль, перемещая взгляд на крылья. — Думаю, что не помню таковых. Дес дал тебе вино?

— Вино? — Я хмурю брови. — Нет, они… — это сделал Карнон. — Клянусь, его призрак должен быть здесь сегодня вечером, потому что мертвый король кажется везде и во всем.

— Карнон их сделал? — она выгибает брови, — мне не стоило удивляться.

Я хочу спросить ее, что это значит, но меня больше мучает другой вопрос.

— Как ты…?

— Выжила? — дополнила Итериэль.

Киваю. Последний раз я помню ее бессознательной.

Она пожимает плечами.

— Видимо, я не была в точке невозврата, когда за мной пришли. Слышала, что за это надо благодарить твоего любимого. — Ее взгляд перемещается на то место, где все в последний раз видели Деса. — Он кажется… напряженным.

Я издаю глухой смешок.

— Слышала, — продолжает Итериэль, — что после того, как он покончил с Карноном, от короля не осталось даже зубов.

Неприятные воспоминания о последней встрече вспыхивают в голове.

— Я собиралась поблагодарить его сегодня, — признается она, черты лица становятся жестче. — Просто мечтала о том, чтобы распотрошить этого рогатого ублюдка.

— Кто твоя подружка? — Темпер, которая находилась на периферии нашего разговора, теперь дает о себе знать, звуча, как ревнивая любовница.

— Итериэль, Темперенс. Темперенс, Итериэль, — говорю я, представляя друг друга.

Итериэль берет Темпер за руку.

— Ты, должно быть, чародейка, о которой все говорят. — И прижимается поцелуем к тыльной стороне ладони. — Очаровывающая.

Нет ничего, что раздувало бы паруса Темпер, как маленькая лесть.

— Кто ты? — интересуется подруга, уже более любезная.

— Бывшая пленница, — говорит Итериэль.

Мы замолкаем, когда шум толпы затихает. Множество фей смотрят в сторону. Я слежу за их взглядом и вижу Мару, Деса и Януса, выходящих из боковой двери, в которую вошли ранее. На Десе лица нет.

Я напрягаюсь, когда вижу Короля Дня за ним, ладони начинают потеть. Может, он и не сделал мне ничего плохого, но Янус отнес меня моему обидчику. На мой взгляд, между ними нет разницы.

— Мне нужно вернуться к своим обязанностям, — говорит Итериэль, извиняясь. — Темперенс, была рада познакомиться. — Она наклоняет голову. — Калли, надеюсь увидеть тебя снова. — И затем Итериэль смешивается с толпой, шагая к тому самому мужчине, который состоял нашу встречу.

Как только Дес видит меня, он исчезает, появляясь рядом со мной. Крылья укутывают меня, отталкивая от близ стоящих, даже от Темпер.

— Я готов завязать с ним войну из-за этого, — вопит он. — Клянусь тебе.

Хватает секунды, чтобы уловить траекторию мыслей Деса. Война, Янус. Король Дня. Реванш за похищение.

— Я не остановлюсь, пока не свергну его и не заключу в тюрьму, — продолжает Десмонд. — Заключу его в Катакомбы Мемноса, где монстры вытащат его внутренности и скормят его св…

Я прижимаю руку ко рту Деса. Черт подери. В смысле, че-ерт подери.

— Все понятно, ты очень красочно описал, и я действительно понимаю, откуда такое желание…

Он убирает руку.

— Очевидно, что я был слишком мягким, а ты слишком снисходительна, если думаешь, что…

Я снова кладу руку на рот.

— … но мне бы просто хотелось провести неделю без всяких инцидентов, — и заканчиваю.

В этот раз, когда Десмонд убирает руку, он более нежен.

— Нельзя вернуть то, что уже совершено, но я хочу сделать все правильно. — Его голос становится глубже. — Не хочу, чтобы ты когда-либо прошла через такое снова.

Я когда-нибудь да задохнусь от его милости.

— Не пройду, — говорю хриплым голосом.

Пустое обещание. Никто из нас не мог предотвратить похищение, так как можно утверждать, что этого не произойдет снова? Но иногда просто нужно делать глупые, пустые обещания ради кого-то.

— Я могу ужиться с Королем Дня на неделе.

Явная ложь, потому что уверена, что не смогу. Я становлюсь курицей, когда приходится сталкиваться с плохим мясником, который преследует тебя.

Но как-то мне придется с этим справиться… ради Деса и себя.

ГЛАВА 28

В эту же ночь я лежу в объятиях Деса; звезды вернулись на небо, которому они и принадлежат. Несколько волшебных огоньков висят в воздухе над нами, мягко освещая комнату. Дес гладит мне спину, задевая крылья. Щекой я прижимаюсь к его теплой груди. Если бы у меня был дом, то сейчас он был бы прямо здесь.

— Расскажи мне об отце, — говорю я, проводя пальцами по мышцам, которые тянутся вниз по торсу.

Дес выдает смешок, лишенный радости.

— Разве я не напугал тебя ранее?

Я поднимаю голову и одариваю его озадаченным взглядом.

— О чем ты говоришь?

Рука на спине останавливается, и, когда вновь продолжает гладить, начинает выводить простые рисунки. Интересно, если бы у него была бумага и карандаш, чтобы эти рисунки изображали.

— Говорят, что я перенял характер от отца, — признается Десмонд.

— Кто говорит? — спрашиваю я тихо.

— Известно, что королевская родословная Царства Ночи подвержена жестокости, — говорит он, уклоняясь от вопроса. — Вот почему моя мать учила меня контролировать злость, и именно это сделало меня безжалостным, когда я вступил в «Ангелы Тихой Смерти».

Мне хочется спросить его о братстве, но умалчиваю спрашивать, боясь, что он не позволит мне узнать о том, что действительно хочу.

— Даже сейчас, — продолжает Дес, — когда работаю над характером, могу потерять контроль.

Как сегодня ранее.

Хочется сказать ему, что он слишком себя занижает. Когда я думаю о Десе и контроле, то вспоминаю все эти месяцы, которые провела в старшей школе, пытаясь безрезультатно вывести его из себя. Или, когда он нашел меня в тронном зале у Карнона, окровавленную и сломленную, Десмонд не спускал с привязи гнев до самого последнего момента.

Но не указываю на это. Вместо этого спрашиваю:

— Твой отец терял контроль?

Дес поднимает руку к моим волосам и пропускает их между пальцами.

— Иногда бывало… из того, что я слышал, — говорит он. Глаза устремляются куда-то в пространство. — Обычно, когда у него невзначай случалось что-то неприятное.

Я кладу голову обратно ему на грудь.