Ава с тоской посмотрела на него.

– Я не знаю, была ли Одесса моим домом. Я почти ничего не помню, только обрывки. И то, чаще всего это вещи, которых я не хочу помнить. Кошмары. Склад. Солдаты. Иван Сомодоров. Не знаю, могу ли я называть это своим домом. Наверное, у меня нет дома.

Алекс ее понимал.

– Значит, это просто место, где ты жила раньше. У меня такое же чувство по отношению к Нью- Джерси. – Он хотел, чтобы она улыбнулась.

– Я знаю, что там моя мама работала на Ивана Сомодорова. И там я в последний раз видела своего папу. – Взгляд Авы помрачнел.

Алекс сжал ее руку.

– Это последнее место, где ты видела родителей, да?

Ава кивнула.

– А твоя мама была ученым?

– И папа тоже, они оба работали на правительство. Квантовые физики. Мама даже была начальником лаборатории. А потом Иван забрал меня. – Она протянула руку и перевернула несколько страниц. – Вот она. Это моя мама.

Ава достала старое фото своей матери. На снимке – когда-то черно-белом, теперь пожелтевшем, – была изображена женщина, стоящая возле доков.

– Она очень красивая, – сказал Алекс. – Ты так на нее похожа.

– Может быть, такой она и была. Надеюсь. Пытаюсь убедить себя в этом, – сказала Ава, протягивая Алексу фотографию.

Он перевернул снимок. На обратной стороне было лишь одно слово, написанное выцветшим карандашом.

Одесса.

Теперь назад пути не было.

Но как только голова Авы опустилась на плечо Алекса, он понял, что все это неважно. По крайней мере, для него. Он никуда не пойдет без нее. Ведь он может помочь ей.

Потому что Ава ошибается. Иногда человек может быть судьбой.

Иногда между этими понятиями вообще нет никакой разницы.

Ава не подняла головы с плеча Алекса, даже когда услышала по его дыханию, что он засыпает. Даже когда его дыхание превратилось во что-то среднее между сопением и храпом.

Она по-прежнему не могла пошевелиться. Все, что она могла, – это думать, потому что ее осенила догадка. Очень важная, как ей показалось. И на эту мысль ее натолкнул Алекс.

Во всех ее рисунках было кое-что общее. Отдаленное расстояние, странный ракурс.

Барьер, который нельзя было пересечь.

Она ни разу не нарисовала саму себя. Иногда она даже находилась в иной плоскости, нежели Алекс, на далеком расстоянии, на высоте или даже под другим углом.

Раньше ей виделось в этом что-то романтичное, будто их нечто разделяло: жизнь и мечта, реальность и сон, реальность и парень с тату.

Теперь она уже не была в этом так уверена.

Тебе пришлось бы залезть на крышу дома напротив...

Есть. Возможно.

Той ночью я слышал оттуда какие-то звуки.

Есть. Тоже может быть.

Думай. Кто-то в черных перчатках.

Есть. Она не понимала, как не догадалась раньше.

Кто-то вооруженный.

Есть. Пистолет. Тот, который она носит за поясом.

Я не шпионила за Алексом. Но, кажется, я знаю, кто шпионил.

Наташа Романофф. Это всегда была Наташа Романофф.

Ава знала, что почти каждую ночь ей снился Алекс, но, хотя ей и не снилась сама Наташа Романофф, ей начинало казаться, что в этих снах Ава была Наташей Романофф.

Тогда все складывается, верно?

Я наблюдаю от лица Наташи Романофф? Смотрю на мир ее глазами, даже когда засыпаю? Когда не могу смотреть собственными глазами?

Особенно учитывая эту квантовую связь. Когда я не отдаю себе в этом отчета, наши сознания переплетаются, и я даже не замечаю этого.

Но, если это так...

Наташа связана с Алексом.

Она за ним наблюдает, и я это вижу. Я вижу это ее глазами.

Но зачем? Зачем Наташе Романофф следить за Алексом Мэнором?

Почему она это делает, причем не только сейчас, а последние два года?

Что-то не складывалось.

Это должно было что-то означать.

Ты хочешь, чтобы я думала, будто все дело в Иване Сомодорове, сестра, но за всем этим скрывается нечто большее, не так ли?

Одесса может дать ответ. Должна.

Не только на ее вопросы, но и на вопросы Алекса.

Столкнувшись с Наташей Романофф в следующий раз, Ава не будет застигнута врасплох. Она должна знать свою роль и как ее играть. Она должна выяснить, как все это связано с Алексом Мэнором – ради безопасности их обоих.

Несмотря ни на какого Ивана Сомодорова.

Что за игру ты ведешь, Черная Вдова?

Сон не приходил, и Ава продолжала смотреть в окно, пока облака не исчезли и за ними не показалось холодное серое московское небо.

ТОЛЬКО ДЛЯ ЩИТа

УРОВЕНЬ ДОПУСКА: «X»

СМЕРТЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ

ИСХ.: ЩИТ, ДЕЛО № 121А415

ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛЛИП КОУЛСОН

ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА,

ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА

РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ: МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ,

СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ О СМЕРТИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ

ОБЯЗАННОСТЕЙ.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ЛИСТОК ЩИТа

ВНИМАНИЮ ВСЕХ ОПЕРАТИВНИКОВ

«ПРОПАЛИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ ОБЪЕКТЫ»

«АГЕНТ РОМАНОФФ, НАТАША»

«РАЗЫСКИВАЮТСЯ: ОРЛОВА, АВА/ МЭНОР, АЛЕКС»

«ПУТЕШЕСТВУЮТ ПОД ИМЕНАМИ ДЖОНСТОН, МЕЛИССА / ПЕ-

ТЕРСОН, ПЕТЕР»

«ЗАМЕЧЕНЫ В ДРАКЕ В АЭРОПОРТУ КЕННЕДИ, ЗОНА МЕЖДУ-

НАРОДНЫХ ПЕРЕЛЕТОВ »

«ГРАБЕЖ/НАПАДЕНИЕ В ДОРОГОМ БУТИКЕ, РЕЗУЛЬТАТ: ПО-

ИМКА ДВУХ РАЗЫСКИВАЕМЫХ ГРУПП АГЕНТОВ»

«ОТСЛЕЖИВАНИЕ ПО КРЕДИТНОЙ КАРТЕ НЕВОЗМОЖНО»

«ОТСЛЕЖИВАНИЕ ЧЕРЕЗ СПУТНИК НЕВОЗМОЖНО»

« ОДЕЖДА НАЙДЕНА В МУСОРНОМ БАКЕ ТЕРМИНАЛА»

«ПРИ ОБНАРУЖЕНИИ ЗАДЕРЖАТЬ»

ГЛАВА 23: НАТАША

АПАРТАМЕНТЫ ЧЕРНОЙ ВДОВЫ

МАЛЕНЬКАЯ ОДЕССА, БРУКЛИН

Аве Орловой всего семнадцать. Как далеко она сможет зайти?

Наташа сидела на пустой кухне своей квартиры в Маленькой Одессе, глядя на небольшую черную флешку в руке. На флешке была вся информация, которую ЩИТ собрал на Алекса и Аву.

Если квантовая запутанность работает, то Ава не просто семнадцатилетний подросток.

Если связь еще держится, она – опытный оперативник, которого обучали на двух континентах, который говорит на пяти языках и знает как минимум три способа убить человека голыми руками.

Разобраться во всем этом было очень трудно, особенно для того, чья жизнь и без того была сложной, как жизнь Наташи Романофф. Тщетно она пыталась сделать ее такой же простой, как эта квартира в Америке. В этой стране у Наташи было ровно три комнаты и четыре предмета мебели. Диван, кровать, маленький кухонный стол и стул. И неизвестно откуда взявшаяся безымянная кошка, которая приходила и уходила, когда ей вздумается, и, кажется, сейчас была очень удивлена присутствием Наташи.

Наташа попыталась вспомнить, когда она последний раз сидела за этим кухонным столом.

Три месяца назад? Полгода?

Лакированная поверхность квадратной деревянной столешницы казалась зеркалом, ни разу не запачканным ни единым отпечатком пальца. Вся кухня имела такой же вид. Белые крашеные стены были чистыми, а шкафчики пустыми, словно Наташа только что въехала сюда, хотя она жила здесь уже не первый год.

Если это можно назвать жизнью.

Она взяла в руки одну из матрешек – традиционных русских кукол, которые стояли посреди ее кухонного стола с красными нарисованными платками на головах и розовыми кругами румянца на щеках. Одетые в платья с цветочным рисунком, с губами в виде сердечек, эти матрешки были одними из немногих Наташиных вещей во всей квартире: такие штуки передаются по наследству от бабушки к внучке, так казалось Наташе.

Если бы у меня была бабушка.

Этих матрешек Наташе привезла Пеппер Поттс, когда вернулась из деловой поездки в Москву. Они аккуратно помещались одна внутри другой: тебе кажется, будто смотришь на одну матрешку, но вот их уже двенадцать, скрытых друг в друге. Это были всего лишь игрушки, и Наташа сама не знала, почему они ее так тревожили. Трюк с маскировкой. Пеппер это показалось забавным. «Смотри, – сказала она, – исконно русский секретный агент. Она напомнила мне тебя».