«Картошка на месте. Пусть остыла немного, но лучше, чем ничего.» - Подумала она:

- Ты картошку будешь? – Девушка повернулась к Шварцу, вопросительно глядя на него:

- Картошку? Нет. Ты ешь, а то тощая как весенний грач. – Кёнинг потянулся, зажмурившись:

- Вот и съем. А тебе нельзя. Ты и так больно энергичный.

С этими словами румынка начал с довольным видом поедать картошку. Вскоре тарелка опустела, а партизанка с довольным видом села на кровать, внимательно посмотрев на немца:

- Что дальше? – Девушка спокойно сидела, болтая ногами и не сводя любопытного взгляда:

- Тебе в ванную не надо? – Шварц поднял взгляд на девушку, нахально улыбнувшись:

- Надо. Но без тебя.

- Уверена? А то вдруг чего-то испугаешься? – Кёнинг сел:

- Румыны, в отличие от немцев, приучены с самого детства драть оброк с монстров за проживание под кроватью. Так что не неси ерунды.

- А ты мне нравишься. – Немец усмехнулся и встал, взяв румынку на руки и понеся её в ванную:

- Отпусти! – Лизель закрыла лицо руками, замотав головой:

- Пожалуйста, не кричи. Я же не насиловать тебя собираюсь.

- А мне откуда знать!? – Мареш подняла полный гнев взгляд на немца. – Ты обещал так не делать! Напомнить тебе, чем это закончилось?

- Я прекрасно помню эти чудесные мгновения. – Мужчина ехидно улыбнулся, поставив румынку на пол. – Никогда в жизни не слышал таких искренних стонов и никогда не испытывал такого удовольствия, пока лишал тебя девственности.

- Больной ублюдок. – Лизель сложила руки на груди и отвернулась от Шварца, недовольно цыкнув:

- Дуться удумала? – Немец усмехнулся, повернув Мареш к себе. – Я же извинился. Кстати, после изнасилования я тебя помыл и не сорвался.

Румынка с удивлением посмотрела на Кёнинга:

- Серьёзно? Да ты герой.

- Горжусь и могу повторить. – Мужчина насмешливо фыркнул, включив воду и начав аккуратно, но достаточно быстро расстёгивать пуговицы на рубашке девушки.

Лизель покорно оцепенела, потупив взгляд и густо покраснев. Чтобы хоть как-то отвлечься от рук Шварца, девушка начала вслушиваться в шум воды:

«Не дай Бог у меня тут истерика случится.» - С немым ужасом подумала она, чуть прикрыв глаза.

Однако немец действительно не сделал с девушкой ничего плохого. Он лишь осторожно опустил румынку в тёплую воду, куда, раздевшись, залез сам.

Некоторое время он просто сидел и смотрел на Лизель, которая, в свою очередь, поджала колени и обхватила себя руками, как будто пытаясь от кого-то защититься. Глядя на это, Шварц невольно залюбовался.

Конечно, по современным немецким стандартам красоты Мареш можно было считать неисправимой уродиной: рыжая, зеленоглазая угловатая, худая, да ещё и румынка по происхождению. Однако по какой-то непонятной причине девушка внешне притягивала его к себе. В девушке была какая-то странная непередаваемая прелесть, которой хотелось любоваться вечно. И неизвестно, в чём эта прелесть заключалась: в этих крупных зелёных печальных глазах, в этих острых выпирающих ключицах, которые больше напоминали тонкие округлые лезвия, в этих длинных рыжих волосах, которые свободно ниспадали на спину и плечи девушки. Возможно, эта непередаваемая нестандартная красота заключалась в балансе этих внешних качеств.

Девушка медленно и осторожно опустилась в воду, прикрыв глаза. Шварц подполз к ней ближе, наблюдая за тем, чтобы румынка не утонула.

Вскоре Лизель вынырнула из воды. Когда Мареш открыла глаза, то с необычайным удивлением взглянула на Кёнинга:

- Что-то не так?

- Нет. Просто немного задумался. – Сказал он, осторожно приобняв девушку за плечи одной рукой, другой уже заботливо моя и перебирая длинные рыжие волосы румынки.

Судя по тому, как она покорно застыла, потупив взгляд, можно было понять, что для девушки это был приятный процесс, который её смущал.

После подобного совместного мытья Шварц заботливо помог Лизель одеться, после чего оделся сам:

- До сих пор не могу понять, почему такое хрупкое и прекрасное существо как ты пошло партизанить. – Сказал он после того, как они пошли обратно в комнату:

- Чего же тут непонятного? – Спросила Лизель, кутаясь в одеяло и внимательно глядя на Кёнинга. – Во-первых, это была попытка хоть как-то спасти родину от захватчиков и, что греха таить, вымещение бессильной злобы. Во-вторых, это была просто месть. Банальная и тупая месть за родственников, которых отняла у меня эта война. В-третьих, из-за войны я не смогла обучаться дальше. - Девушка печально вздохнула. – Дело в том, что до войны я очень хотела стать врачом, а если точнее, то хирургом. Все отговаривали меня от этого решения, аргументируя, что будет тяжело, и что все врачи женского пола – старые девы. Но меня привлекала эта профессия. Возможность открытий, которые могли бы помочь людям, возможность спасать больше людей и возможность получать новые знания. Но началась война, с приходом которой всё изменилось. Я даже не успела поступить в университет. – Мареш покачала головой, поджав ноги.

Шварц обнял девушку, внимательно посмотрев на неё:

- Врач-хирург? Странная профессия для такого хрупкого создания. – Заметил он, приподняв голову Лизель за подбородок. – Но всё же я считаю, что ты была бы хорошим врачом.

С этими словами Кёнинг поцеловал Мареш, прикрыв глаза:

“Пока лучше повременить с моими планами на неё. Пусть сначала привыкнет.” - Подумал немец, углубив поцелуй и чувствуя, как девушка оцепенела, пребывая в растерянности и смущении.

========== Глава 12 ==========

Шварц долго целовал Лизель, наслаждаясь этим моментом и чувствуя, как девушка замерла словно испуганная лань.

Мареш оцепенела, растерянно глядя на немца и густо покраснев. Румынка даже не смела сопротивляться:

«Что он делает? С какой целью?» - Девушка чуть прикрыла глаза, мелко дрожа.

Вскоре Кёнинг отстранился и осторожно погладил её по щеке:

- Совсем как кролик перед удавом. – Заметил он, усмехнувшись. – Кстати, может попробуем сбежать отсюда?

- Сбежать? У тебя есть план как выбраться отсюда? – Мареш подняла взгляд на Шварца:

- У меня есть два плана: основной и резервный. – Кёнинг усмехнулся. – Хорошо, что ты спросила об этом, eine schlaue kleine Rumänische*. – С этими словами немец потрепал девушку по голове.

Лизель, смутившись ещё сильнее, отвела взгляд. Эта похвала смутила её и, в какой-то степени, обрадовала.

В этот момент в комнату зашёл худощавый парень в потрёпанной красноармейской форме. Шварц быстро достал пистолет, повернулся к русскому и выстрелил в голову, даже глазом не моргнув:

- Пошли. – Мужчина взял Мареш за руку и быстро повёл за собой. – Иди за мной и не оглядывайся.

Румынка коротко кивнула, быстро идя за Шварцем.

Всё шло гладко. Шварц быстро шёл вперёд, а Лизель торопливо шла следом. В коридоре никого не было. Только беглецы дошли до выхода, как вдруг им навстречу вышло пятеро красноармейцев.

Кёнинг быстро юркнул за стену, увлекая Мареш за собой. Послышался выстрел.