Немец высунулся и выстрелил несколько раз, после этого спрятавшись за стеной. Девушка стояла рядом, прижавшись к стене и зажмурившись. За стеной послышалась нецензурная брань на русском. Шварц улыбнулся, вновь выглянул и начал стрелять. Пара партизан упали и больше не встали. Это воодушевило Кёнинга и он продолжил стрельбу. Неожиданно он юркнул обратно за стену, тихо выругавшись и шипя от боли.

Мареш подняла взгляд и увидела, что немца ранили в плечо:

- Бежим. Сейчас же. – Шварц здоровой рукой схватил Лизель за руку и стрелой побежал к выходу, отстреливаясь на ходу и тихо шипя от боли.

Вскоре они выбежали из здания комендатуры и побежали в сторону жилых домов. Девушка задыхалась, но бежала, чувствуя боль в ногах и груди.

Добежав до безлюдного переулка, Кёнинг остановился, схватившись за плечо и опав на колени. Сквозь пальцы мужчины слабыми толчками била кровь, как будто пытаясь что-то вытолкнуть из раны.

Лизель вздрогнула, подойдя к немцу:

- Вам помочь?

- Не надо. Я в порядке. – Выдохнул Шварц, встав и направившись к одному из подъездов:

- Точно? – Мареш торопливо подбежала к Кёнингу, обхватив его руками. – Вам нужна помощь. Я, конечно, не обладаю достаточными знаниями, но постараюсь помочь.

С этими словами девушка, поддерживая немца, помогла ему подняться наверх:

- Кажется, мы идём в старый штаб твоей ячейки. – Кёнинг усмехнулся. – Какая ирония, однако.

- Это не ирония. – Лизель открыла дверь и, пыхтя, кое-как втащила Шварца в квартиру. – У вас есть мысли о том, что делать дальше?

- Не знаю. – Заметив небольшую софу у стены, мужчина поплёлся к ней и упал, прикрыв глаза и устало выдохнув.

Лизель быстро побежала на кухню, где нашла аптечку с нетронутыми запасами. Мареш улыбнулась и достала небольшой нож. С этим скромным инвентарём девушка вернулась к немцу:

- Только попробуй умереть. И не ори. – Девушка ножом извлекла пулю из раны:

- И не собирался. – Выдохнул Кёнинг, тихо зашипев от боли.

Мареш осмотрела рану и, вздохнув с облегчением, стала её обрабатывать. После этого Лизель достала бинт, тщательно перебинтовала увечье и внимательно посмотрела на Шварца:

- Повязку сменю после еды. А пока отдохни. – С этими словами девушка удалилась на кухню, чуть прихрамывая.

Немец вздохнул, заметив эту хромоту и небольшие кровавые следы на полу:

«Неужели она ноги стёрла, пока мы бежали? – Подумал он, чуть нахмурившись. – Надо было перед побегом ей какую-нибудь обувь выдать.»

С этими мыслями Шварц погрузился в приятную дрёму.

Тем временем, Мареш старательно колдовала на кухне над тем, что ей удалось найти в запасах. В основном это были тушёнка, макароны, немного галет и растворимый кофе. Кроме этого, к радости девушки, в запасах был небольшой нетронутый пакетик сухофруктов.

Пока макароны кипятились в небольшой кастрюле, Лизель пошла в ванную. Там она осмотрела свои ноги и, заметив, что пятки стёрлись практически до крови, девушка чуть слышно вздохнула. Румынка старательно промыла ноги в еле тёплой воде, аккуратно вытерла и забинтовала. После проведения этих необходимых мероприятий она вернулась на кухню.

Когда обед был готов, Мареш торопливо разложила всё по тарелкам, после чего девушка отнесла одну из тарелок Шварцу, который ещё спал. Лизель поставила тарелку рядом и ушла в ванную. Там румынка быстро переоделась, надев чёрную юбку в сине-зелёную клеточку до колен, белую блузку и чёрные гольфы до середины бёдер. Затем девушка торопливо расчесала волосы и заплела косу.

После этого Лизель вышла из ванной и зашла на кухню. В этот момент девушка услышала, что Шварц позвал её. Мареш быстро побежала к нему:

- Что случилось? – Девушка внимательно посмотрела на Кёнинга:

- А, ты здесь. Я уже запереживал. – Немец взглянул на девушку. – Мило выглядишь, кстати. Не хочешь пообедать со мной?

- Не откажусь, пожалуй. – Румынка густо покраснела. – Как рука?

- Болит меньше, чем до этого. – Шварц улыбнулся. – Спасибо тебе. Честно говоря, я уже подумал, что ты меня бросишь.

- Не говори глупостей! – С этими словами Лизель вышла из комнаты и вскоре вернулась обратно со своей тарелкой.

После обеда Мареш отправилась мыть посуду, предварительно сменив Шварцу повязку. Пока Лизель мыла посуду, у неё было время на мысли о дальнейшей своей судьбе:

«И что же мне делать дальше? Просто выжить не выйдет, ведь на мне висит это немецкое нечто. Надо чтобы и он выжил. А ведь нас наверняка будут искать. А если будут искать, то куда теперь бежать, чтобы нас не нашли?»

Эти мысли терзали девушку очень долго. Румынка решила про себя, что надо посоветоваться с Шварцем по этим вопросам. Вдруг он придумает что-то путное?

Лизель вскоре вернулась, сев рядом с Кёнингом:

- Как ты себя чувствуешь? – Спросила она, внимательно глядя на него:

- Уже гораздо лучше. – Немец улыбнулся, притянув девушку к себе за талию:

- Оно и видно. Вообще-то я хотела с тобой поговорить. Это важно. – Мареш густо покраснела, даже не сопротивляясь:

- О чём же? – Руки Шварца опустились ниже, задрав юбку и начав ощупывать ягодицы и бёдра девушки:

- Явно не о том, о чём ты сейчас думаешь. – Лизель покраснела ещё гуще, отведя взгляд в сторону. – Есть идеи насчёт укрытия, если нас будут искать?

- Есть парочка идей. Но они не совсем надёжны и их следует обдумать. – Немец, видя, что Мареш это явно не по нраву, убрал руки, повалив её на себя. – А вообще тебе следует отдохнуть. Ты сегодня слишком много обо мне заботилась. Теперь позаботься о себе.

Девушка вздрогнула, покорно склонив голову на грудь Шварца и прикрыв глаза. Кёнинг заботливо и аккуратно погладил её по голове, зарываясь пальцами в девичьи рыжие волосы, словно ребёнок в тёплое сено. Мареш была такой мягкой и тёплой, что выпускать её из объятий совершенно не хотелось. Совсем как плюшевая любимая игрушка.

Лизель сонно что-то пробормотала, окончательно заснув.

========== Глава 13 ==========

Лизель проснулась, зевнув и потянувшись. Девушка зажмурилась потягиваясь.

Вдруг Мареш чуть было не упала вниз, кое-как уцепившись за ещё спящего Шварца, точно напуганный кот:

«Чёрт, я совсем о нём забыла.» - Подумала румынка, фыркнув и сев.

После этого партизанка осторожно приспустила повязку и с радостью заметила, что воспаление не началось, а сама рана постепенно затягивается. Лизель, гордясь собой, сняла повязку и наложила новую, предварительно промыв рану.

Кёнинг приоткрыл глаза и заметил сидящую на нём Мареш. Немец невольно отметил про себя, что девушка слишком похожа на школьницу:

- Доброе утро.

- Доброе. – Румынка вздрогнула, посмотрев на Шварца. – Как ты проснулся?

- Привык резко просыпаться, если возникает необходимость. – Ответил он, усмехнувшись.

Эта усмешка по какой-то непонятной причине заставила партизанку густо покраснеть. Лизель смущённо отвела взгляд, опустив голову. Это смущение показалось Кёнингу крайне умилительным, однако смущать её дальше ему сейчас не особо хотелось: