Выяснилось, что на площади просто кто-то запустил пару петард. Не более.

Кёнинг быстро побежал к реке. Спустившись к берегу, Шварц долго звал Лизель, но она не откликалась. на поверхности лишь плавала её светло-зелёная туфля на низком каблуке, которую уносило течением.

Осознав произошедшее, Кёнинг упал лицом в землю, бесшумно заплакав словно ребёнок.

========== Глава 23 ==========

С тех пор прошло пять лет. Третий Рейх распался. Многих офицеров судили за военные преступления. Часть из них повесили, а ещё часть приговорили к пожизненному заключению.

Шварцу повезло. Он избежал этих репрессий, а потому мог спокойно работать и жить. Правда это спокойствие было только со стороны.

Каждый вечер Кёнинг не мог заснуть, вспоминая о прошедшем. Почему-то он чаще всего вспоминал именно Мареш: её не по годам осмысленный взгляд, её голос, её едва уловимый акцент в речи. Эти воспоминания невольно пробуждали доселе не просыпавшуюся совесть, которая тут же начинала беспощадно терзать немца:

«Если бы я не пытал её так жестоко, если бы не издевался так над ней, то что было бы? Была ли она бы счастлива? Была ли жива?» - Спрашивал себя Шварц, но не мог найти ответы на эти вопросы.

Спустя месяц Кёнинг эмигрировал в Австрию на постоянное место жительства. Однако это не помогло.

Единственное, чем немец мог себя успокоить, это походы по музеям. Однако, в последнее время, даже эти походы перестали помогать.

Дело было в том, что появился новый художник. Стиль его рисунков казался Шварцу подозрительно знакомым. Та же подпись, та же манера штрихования.

Ладно бы эти картины встречались только один или два раза. Но нет. Каждый художественный музей считал своим долгом вывесить эти картины либо на постоянную, либо на временную экспозицию.

Даже не смотря на щемящие душу воспоминания, которые пробуждали работы этого неизвестного художника, Кёнинг смотрел на них. И в его душе начинала постепенно пробуждаться надежда на то, что Мареш выжила. Возможно, она просто сменила имя и начала жить новой счастливой жизнью. Возможно, у неё появилась семья, человек, который любит её и ни за что не стал бы над ней издеваться.

С тех пор Шварц стал выяснять об этих картинах и об их авторе как можно больше. Информацию приходилось собирать по крупицам, но оно того стоило.

Выяснилось, что автор этих картин практически не выходит на улицу, не является коренным австрийцем и пережил войну.

Спустя неделю Кёнинг выяснил, что автор – девушка, была партизанкой и живёт за городом. Осталось только выяснить точный адрес и наведаться лично.

Шварц долго пытался найти хоть какую-нибудь лазейку, чтобы выяснить нужную информацию, но ничего не выходило.

Через неделю Кёнинг заметил какого-то школьника, который иногда забегал в канцелярский магазин неподалёку. Судя по закупкам и торопливому отъезду на велосипеде, этот мальчик работал доставщиком.

Шварц решил проследить за ним.

Рано утром Кёнинг встал как можно раньше, торопливо умылся, оделся, причесался и вышел на улицу.

Этот школьник как раз только вышел из магазина с красками. Мальчик сел на велосипед и поехал.

Шварц, быстро забравшись в свою машину и заведя её, тихонько поехал следом.

Ехал он таким образом очень долго:

«Может зря я эту слежку заетял? – Спросил Кёнинг самого себя. – Нет, бред какой-то.»

Через некоторое время мальчик выехал за черту города и направился к небольшому лесочку. Шварц остановил машину, вылез и торопливо пошёл следом.

Вскоре школьник подошёл к двухэтажному домику, выкрашенному в белый.

Дом был окружён невероятно красивым садом. На деревьях тихонько пели птицы. Где-то вдали тихонько журчала речка.

Мальчик перелез через забор, подошёл к двери и постучался:

- Госпожа Мареш, я принёс вашу посылку.

Дверь отворилась и на пороге появилась рыжеволосая девушка в белой рубашке и тёмно-синей юбке:

- Мориц, спасибо. – Девушка мягко улыбнулась и достала из кармана деньги, которые протянула мальчику.

Мориц улыбнулся:

- Всегда пожалуйста, госпожа Мареш. – Мальчик взял деньги, и, поклонившись, пошёл обратно, отдав посылку художнице.

Шварц покраснел. Затем побледнел. Его ладони начали потеть, а сердце забилось чаще:

«Она жива! Жива! Жива и здорова.» - Кёнинг смотрел на девушку, не в силах отвести взгляда.

Мареш зашла в дом, закрыв дверь и заперевшись на замок:

«Это мой шанс. Я не должен его упустить.» - Кёнинг открыл калитку и прошёл в сад.

Пройдя по тропинке, Шварц дошёл до двери и постучался. Дверь никто не открыл. Даже шагов не было слышно:

«Может далеко отошла?» - Немец постучался ещё раз, но дверь никто не открыл.

Вдруг на глаза Кёнингу попалось открытое окно. Ветер мягко трепал белоснежные занавески, которые едва выскальзывали на улицу.

Шварц подошёл к окну и осторожно влез в дом. До его слуха доносился тихий плач вперемешку с шумом воды.

Прислушиваясь к этим звукам, Кёнинг прокрался к ванной комнате, которая была заперта.

Шварц вздохнул и достал из кармана шпильку, которой начал взламывать дверь. Открыв её, Кёнинг остановился, оцепенев в ужасе.

Мареш сидела в ванне и старательно резала свои тонкие белые запястья канцелярским ножом. Кровь стекала с её рук и капала в воду. Девушка чуть слышно плакала, мотая головой.

========== Глава 24 ==========

Секунду Шварц смотрел на это, искренне отказываясь верить в происходящее. Неужели Мареш действительно сломалась после всего пережитого?

Лизель явно не заметила Кёнинга, поэтому продолжила резать свои запястья, приглушённо всхлипывая. Длинные мокрые засаленные рыжие волосы девушки облепили её спину, концами погрузившись в воду. Сама Мареш стала чуть более худой и более бледной. Под её заплаканными глазами виднелись чёрные круги, свидетельствующие о явном недосыпе.

Кровь текла по запястьям, каплями слетая вниз и звонко стуча о поверхность воды, в которой они растворялись алыми полупрозрачными облачками:

- Остановись! – Шварц подбежал к Лизель и торопливо забрал нож из её рук.

Мареш медленно повернулась к Кёнингу, обхватив себя руками и мелко дрожа. В её глазах читались боль, страх и искреннее непонимание.

Лизель жалобно заплакала, прикрыв глаза и опустив голову:

- Зачем вы пришли? Зачем? – Чуть слышно повторяла она, мотая головой.

Шварц, положив нож на одну из самых высоких полок, взял Мареш на руки и крепко прижал её к себе.

Девушка замерла, подняв голову и с искренним непониманием взглянув на немца.

Кёнинг осторожно вытер слёзы девушки ладонью. Затем он вынес её из ванной: