Халат слезает дальше, а кружевные белые стринги и девственно-белый лифчик показываются до конца.

Может быть, я просто...

... позволю халату распахнуться. Вот так?

Нет, вот так.

В этот момент Кэл выходит из ванной, и я смотрю, очарованная тем, как его тело проходит в центр комнаты, одетый только в пару свободно висящих серых спортивных штанов. Они низко сидят на бёдрах парня и облегают самые интересные места.

Я не вижу этого, но знаю, что они подчеркивают его прекрасную, округлую, спортивную задницу...

Каждый твёрдый мускул на его теле, каждый пугающий шрам, каждая линия его красочных татуировок существуют для моего внимательного изучения и парень, я сыта по горло. Он приближается, смотря на меня из-под полуоткрытых глаз, полных страсти, прежде чем повернуться и положить сложенные брюки на комод.

Его глаза широко раскрываются при виде меня, стоя рядом с комодом, сначала с полным потрясением, а затем с желанием. Голод.

Желание.

Необходимость.

Но это ещё не всё, что я увидела там.

Этот парень хочет любить меня; я могу видеть это в том, как он смотрит. Как на драгоценную, заветную вещь.

Я не нервничаю.

Нет, ни капельки.

Я не знаю, что сделал, чтобы заслужить эту девушку, но...

Блять.

Регби.

Приросши к месту рядом с комодом, Грейсон смотрит на меня, белый халат контрастирует с её смуглой кожей, открывая немного — обнажающий её белый лифчик и трусики. Она тянется, чтобы развязать узел на поясе, и махровая ткань спадает, полностью раскрываясь.

Я пялюсь.

Я пялюсь на её прекрасное тело, каскад светлых волос, её большую, круглую грудь и соблазнительные бёдра. Она не идеальна, но она идеальна для меня.

— Кэл, — тихо умоляет она, её голос полон желания. Голода.

Желание.

Необходимость.

Для меня. Для, чёрт возьми, меня.

Не знаю, кто первым двинулся, но наши рты встречаются, и мои руки обнимают её талию, массируя ее обнаженную, теплую кожу. Возбуждающе. Мучительно медленно наши горячие языки соединяются, влажно и требовательно.

Влажные поцелуи. Поцелуи с открытым ртом. Губы, язык и зубы.

Халат Грей падает на пол, и она едва прерывает поцелуй, касаясь моего пресса кончиками пальцем и пояса моих штанов, развязывая белый узел, удерживающий их вокруг моих бёдер.

Мой член пульсирует так сильно, что я могу чувствовать его биение в штанах.

Блядь.

Я веду её спиной к постели, внутренняя сторона её колен врезается в матрас. Она ложится, золотое одеяло обеспечивает фон для её великолепных светлых волос, которые обрамляют её свежее, покрасневшее лицо.

Брошенный ею взгляд предлагает мне взглянуть. Попробовать.

Прикоснуться.

Затем я забираюсь на Грей, проводя открытой ладонью и языком выше живота к её груди. Она тяжело дышит, учащенно, когда мой язык скользит по ее декольте, по округлой груди и ложбинке. Мои пальцы недолго играют с маленькой белой застежкой спереди лифчика, и без вводных слов я расстегиваю его.

Затем мои губы покрывают ее, и она громко стонет, её бёдра нетерпеливо извиваются подо мной. Я трусь своей эрекцией о разведённые бёдра Грей. Прижимаясь к ней сильнее.

Это пытка.

Она хватает за волосы и дергает.

— Свет включить или выключить? — спрашиваю я, посасывая ее нежную кожу.

— Включить. Хочу видеть тебя.

— Я доставлю тебе чертовски желаемое удовольствие, Грей.

— Ты уже это сделал, малыш, — выдыхает она мне в рот. — Чертовски хорошо.

Малыш. Господи, слово классно звучит, выливаясь из её губ. Грязные разговорчики. Я закусываю щеку, чтобы остановить длинный список нежностей, угрожающих сорваться с кончика языка, желая назвать её каждым чёртовым сентиментальным прозвищем, что приходит на ум: детка, крошка, сладкая, дорогая, малышка, милашка, зайка.

Дерьмо. Мои друзья правы, я - конченый подкаблучник.

Но только бесхарактерному мудаку насрать на то, что думают его друзья.

— Боже, ты чертовски сексуальна, охренительно, — шепчу я, лаская её бедро. — Люблю твою кожу. Люблю твою грудь.

В подтверждение, я облизываю их обоих, посасывая смуглые сосочки.

— Продолжай говорить. Что ещё? — спрашивает она, тяжело дыша в долгом, протяжном вдохе. — Так приятно чувствовать тебя.

Звучит, словно она сердится.

— Мне очень нравится, что ты такая забавная. — Грей откидывает голову назад, когда я нежно посасываю её шею, поглаживая грудь дрожащей рукой, целуя дорожку к ключице. — Мне очень нравится, что ты такая изящная и умная.

— Так приятно чувствовать тебя, Кэл. Кажется, я уже это говорила? Я схожу с ума.

— Ты сводишь меня с ума. — Я издаю стон, полностью теряю контроль над ситуацией. — Я свожу тебя с ума?

Наш бессвязный, сексуальный лепет растекается по комнате.

— О да, безумно.

Её руки отчаянно двигаются к поясу моих штанов, и вместе мы спускаем их с моих бёдер, а затем я принимаюсь срывать с неё нижнее белье в пылком безумии.

— Боже, просто дай это мне, Кэл. Я не могу больше ждать; я так сильно тебя хочу, — молит она, потянувшись к моему твёрдому стояку, поглаживая его вверх и вниз талантливыми пальчиками. — Разве ты не хочешь оказаться во мне? Я хочу. Сильно этого хочу.

Твою мать. Охренеть, у неё дерзкий ротик.

— Хватит. Детка, не надо, — прошу я, стиснув зубы. — Или я сейчас кончу.

— Кончи в меня, — стонет она, хватая меня за задницу и тянет вниз. Мой член задевает клитор, моя влага делает её гладкой. — Пожалуйста. Я принимаю таблетки. Милый, пожалуйста. Я так сильно хочу тебя.

Таблетки. Милый. Пожалуйста.

Я пытаюсь головой понять смысл слов, но у меня пропала способность мыслить.

Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я никогда не занимался сексом без презерватива - впрочем, я никогда ещё не испытывал серьезных чувств к кому-либо прежде. Никогда. Даже близко нет.

Но сейчас, всё, что она хочет, я дам ей: Обязательства. Отношения. Ночные свидания. Мой член в ней без презерватива.

Я проглатываю ком в горле, и мои яйца нетерпеливо напрягаются и подергиваются в жадном предвкушении.

— Если мы трахаемся без презерватива, Грейсон, ты - моя. Ты понимаешь? — Моё требование хриплое, грубое и полно эмоций, о которых я и не подозревал. — Единственная, с которой я когда-либо задумывался спать без защиты, является постоянная девушка.

Или будущая жена, но я держу это дерьмо в тайне ото всех.

— Дурачок.

Грейсон нежно ласкает ладонью мою щеку, даже когда её вращающиеся бёдра направляют головку члена.

— Я решила, что удержу тебя в день, когда ты появился у моей двери. Ты мой.

Он ощущается прекрасно.

Невероятно прекрасно.

Слова льются из его губ. Мои губы. Бессвязная болтовня. Лепет. Ласковые обращения.

Мольба.

Кэл плавно входил и выходил из меня и…

— О, боже, — я издаю стон, раздвигая ноги шире, когда его бёдра вдалбливаются, даря наслаждение. Очень, очень хорошо.

— Двигайся глубже, Кэл. Да, да, вот так.

Моя голова поворачивается в сторону, и я лежу, как тряпичная кукла, когда он вбивается в меня, ощущение его голой плоти в моей почти невыносимо. О-о-о да-а-а. М-м-м. Кэл.

— Дерьмо, чёрт. Боже, потрясающие ощущения. Чертовски потрясающе, детка. Я... Я... Ты моя лучшая подруга, детка, — эмоционально признаётся он тихим шепотом. — Я думаю, что люблю тебя.

Он изливает чувства, когда в его горле застревает ком.

— Я знаю, знаю, — напеваю я. Ртом нахожу его мочку уха, и посасываю её. — Я тоже люблю тебя.

Любовь. Что за мир. Мы не можем остановиться говорить это.

Не можем остановиться.

— Я. Я чертовски в тебя влюблён, Грейсон. — Он вращает тазом и вжимает меня в матрас.

— Я люблю тебя, Кэл. Так сильно. — Слова вырываются из моего рта со всхлипом, прежде чем я могу подумать о последствиях наших невнятных признаний.