— Увы, увы, мистер Поттер, выигрыша вам не досталось.
— Какого фестрала это было?
— Сигнал проигрыша всего лишь! Видите ли, многие люди готовы испытывать свою удачу снова и снова, в надежде, что хоть на сотой попытке им повезет. Это не совсем честно, если каждая попытка совсем ничего не стоит, не правда ли? Так что пришлось зачаровать кошель так, чтобы попытка не казалась совсем уж бесплатной! Но вы можете попытаться снова, разумеется, ведь такой бравый аврор наверняка презирает боль!
Гарри почувствовал, что свирепеет, и в голосе его отчетливо прорезался парселтанг:
— Вы, кажется, все-таки хотите посетить Аврорат?
— За то, что вы не выиграли в мою маленькую лотерею? — карикатурно округлил глаза Панталетти. — Как вы оформите это в протоколе, мистер Поттер? Умоляю вас, не позорьте ни меня, ни себя!
— Не морочьте мне голову! Сказка про лотерею уже отработала.
— Вы мне не верите! — в голове Панталетти прозвучали неизлитые слезы оскорбленной невинности. — Жизнью и магией своей клянусь, что у меня не было достоверных сведений о том, получит ли Гарри Поттер в результате своей попытки доступ к галлеонам или Пыточное заклинание в руку! Вот! Честность, абсолютная честность в делах! Вот то единственное, что держит на плаву мой маленький бизнес!
Гарри был почти уверен, что произнесенная клятва не обладает магической значимостью. Однако кое-что в ней намекало на правильный вопрос:
— Достоверных сведений? — переспросил он с нажимом. — А недостоверные, значит, были?
— О, сразу, СРАЗУ! Видно опытного аврора! — умильно восхитился Панталетти. — У меня было подозрение, мистер Поттер, совсем маленькое подозрение, ничего больше! Но весь мой опыт говорит, что шансы на выигрыш куда выше у законных владельцев моих сувениров. Если бы вы сами были моим клиентом, получили эту безделушку из моих рук, или, скажем, вам бы ее подарил престарелый дядюшка! Но когда ко мне приходят люди — я не о вас, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! Разумеется! Приходят люди, которые у кого-то отняли мой подарок, или, скажем, конфисковали у кого-то при аресте! Мое кредо — честность, и магия тоже любит честность! Так что очень часто такие люди проигрывают, увы, увы!
— Ну так вы ошиблись дважды, — Гарри успел уже совладать с гневом и говорил скорее иронично, чем зло. — Мой случай — это как раз подарок дядюшки. Вернее, друга, как я уже сказал.
— Конечно, конечно, — преданно закивал Панталетти. — Я же сразу сказал, что вовсе не вас имею ввиду! Но, возможно, если бы ваш друг попытал счастья сам, результат был бы куда более приятным! Если, конечно, сам он получил его честным путем! Магия очень любит честность!
— Кстати о магии, которая любит честность, — задумчиво проговорил Гарри. — Вы сами зачаровывали вот этот свой лотерейный кошель?
— Отличный вопрос, просто в яблочко! Сразу видно опытного аврора, я так и сказал, да-да! — восхищенно затараторил Пантолетти, а потом снова мгновенно скинул маску и глянул на Гарри в упор, тяжело, предупреждающе. — Этот кошель зачаровывали гоблины. Я всего лишь предоставляю клиентам результаты их трудов. Так вам понятно, мистер Поттер?
— Более чем. Как насчет познакомить меня с этими мастерами?
— Исключено. Непреложный. К тому же гоблины очень не любят, когда люди лезут в их дела. Вам еще не простили скандал в Гринготсе, мистер Поттер, так что не советую упорствовать. Но в любом случае от меня вы ничего не добьетесь, Непреложный убьет меня раньше.
На этот раз Гарри ему поверил безоговорочно. Есть очень специальный тон, которым говорит тот, кто действительно связан Непреложным и действительно может умереть, если собеседник окажется слишком настойчивым.
— Известен ли вам сквиб по имени Цеппер?
— Слыхал о нем, но непосредственно дел не вел.
— Известно ли вам что-либо о крупных проигрышах на квиддичных ставках в девяносто пятом?
— Непреложный.
— Что ж, благодарю за консультацию, мистер Панталетти. Сколько я вам должен? — Гарри издевательски осклабился.
Однако тут Панталетти переиграл его. Он снова преобразился и затараторил еще восторженнее:
— Ах, консультировать вас было одно удовольствие, одно сплошное удовольствие! Такой приятный молодой человек! Такой понимающий! Только чтобы мне было на что купить леденцов моей милой внучке! Чисто символически! Пять галлеонов!
Гарри поперхнулся и чуть вслух не озвучил, что у девочки обязательно случится диатез. А Панталетти насладился его реакцией и добил:
— Чисто символические пять галлеонов и автограф для моей любимой малютки! Не откажите, Мерлина ради!
Однозначных выводов о роли Паталетти Гарри так и не сделал. Позор для аврора, конечно, но в этих играх вокруг больших денег и еще бОльших недомолвок он понимал крайне мало и побоялся наломать тех самых дров, от которых его предостерегал Фальк. Надо отнести результаты разведки Люциусу или хотя бы Драко, возможно, они смогут объяснить расклад. А в случае необходимости можно нагрянуть повторно — вряд ли контора, стоявшая на одном месте более пятнадцати лет, мгновенно уйдет в подполье из-за одного единственного навязчивого аврора.
Так что Гарри просто рванул домой.
Там его ожидали записка от Драко, сообщающая, что оный Драко все еще помогает отцу искать следы загадочного кошелька в собственных малфоевских архивах, и недовольная сова на подоконнике. На последнюю Гарри сперва даже не обратил внимания, потому что всю почту в доме традиционно принимал Басси, но появившийся рядом домовик отрапортовал:
— Сова не отдает письмо, хозяин Гарри! Наверное, оно под чарами конфиденциальности.
Действительно, стоило Гарри подойти к окну, сова ухнула и протянула ему лапу с небольшим мешочком. А избавившись от груза, куснула за палец и улетела, не дожидаясь угощения.
В мешочке оказалась латунная подвеска с двумя бусинками на шнурках и краткая инструкция: «Красная — туда, зеленая — обратно. Если будешь отсутствовать на службе, предупреди Лонгюссона. Н.Ф.».
Уже имея в руках портключ, Гарри едва уговорил себя потратить время на два коротких письма: Драко сообщил, что секрет кошелька разгадан, но подробности последуют позже, а Лонгюссону написал виноватое и жалобное сообщение о том, что завтра может опоздать. В общем-то, задерживаться в Америке надолго он не планировал, но тут еще неизвестно, сколько придется добираться от международного аппарационного пункта до расположения «Гиппогрифов», и насколько Мабела будет склонен к быстрому и конструктивному диалогу. Представив себя в образе рогоносца, рванувшего через океан чтобы посмотреть в глаза обидчику, Гарри тяжело вздохнул: как-то ведь придется объяснять парню, что никаких претензий он не имеет, а поговорить хочет только о благополучии Джин. Оставалось надеяться, что с дураком Джинни не связалась бы, и Мабела все поймет правильно.
Поручив Басси отправить письма: Лонгюссону — совой, а Драко — передать с мэнорским эльфом, он заспешил еще сильнее. А то ведь Малфой сейчас вернется домой, и быстро удрать без объяснений тогда не получится. Так что Гарри рысью рванул в аппарационную и дернул с подвески красную бусину.
Международное перемещение и так было делом неприятным, а уж путешествие через океан и вовсе било все рекорды по мерзотности ощущений. Так что из аппарационной зоны Гарри вытолкали ко всему привычные служители, а он сам только переставлял ноги и потом больше минуты просто дышал, давая время внутренностям распутаться и вернуться на свои законные места. Продышавшись, огляделся и понял, что у американских магов все устроено на диво толково: всю дальнюю стену зала прибытия занимала карта США с метками аппарационных точек, а прямо под нею представительный волшебник продавал всем желающим готовые порт-ключи в любую из них. Так что расставшись с десятком галлеонов и зарегистрировав палочку на специальной стойке, Гарри уже через пятнадцать минут оказался на магической улице Оклахома-сити. Вызнать место расположения местной квиддичной сборной было делом еще получаса времени и пары кружек пива в ближайшем пабе, а заодно Гарри осознал, что из-за разницы во времени здесь только-только заканчивается рабочий день, и, значит, ему не требуется шокировать Мабелу ночным визитом. Может, еще и придется подождать конца вечерней тренировки, но это в любом случае лучше, чем вытаскивать приятеля жены из постели. Больше располагает к взаимопониманию.
