Дальше Гойл. Вот у них все так же хорошо, как у нас — не распродают ничего нужного. Правда, леди Крэбб и ее дом фактически у них на содержании, но пока вроде справляются.
Монтегю. Старшие в Азкабане, младшие во Франции, и там вроде бы неплохо устроены.
Малфой. Ну, с нами все ясно, да? Только напомню, что Присцилла Бёрк, сдавшись Аврорату, сдала и все ухоронки, которые ей завещал свекр. Правильно сделала, в общем-то, темномагической дряни там было куда больше, чем простых драгоценностей. Но, понимаешь, Секундус и Филипп Бёрки недавно отправились в Хогвартс, и что бы я не думал об их деде… Следовать примеру Героев Войны Уизли и отправлять в школу детей в штопаных мантиях и со сломанными палочками мы не сочли возможным. А еще есть их мэнор, в каком он состоянии, ты видел сам. Их надо было так и оставить жить в той единственной комнате, на которую хватило целой мебели, верно? А мелкая, пока они были в бегах, спала вообще в корзине, вот и нечего ей уже отвыкать! Но мы же Малфои, мы склонны к излишней роскоши и считаем ниже своего достоинства позволять своим вассалам жить в руинах. А сделать просто денежную заначку для обеспечения всех этих нужд Санктуар не догадался.
Кто там дальше, Нотт? Бежал с женой во Францию, практически в чём вышел из дома, то и увез. Французская родня их поддерживает, конечно, но на ноги они встанут еще нескоро.
Паркинсон. Пэнс тоже работает у меня, зарплату я ей плачу из собственного кармана, так что она зверствует на тему лишнего кната еще похуже Флинт. А мать у нее вышивает мантии на заказ. Этих денег хватает на выплату процентов по закладным на Родовое имение. На остальные нужды Паркинсоны продают остатки фамильных драгоценностей.
Шафик. Александра ты знаешь, он доучивается последний год в Хоге. Старший Шафик в Азкабане пожизненно, без права апелляции в первые десять лет. У Александра есть родня по матери, которая его знать не хочет. Родовой особняк закрыт по канону и потому цел. Когда Александр его вскроет, Министерство вспомнит о замороженном решении суда по его отцу. Сумма репарационных выплат там умеренная, но Шафики никогда и не были особо богатыми. Судя по тому, что Раймон Шафик вошел в семерку основных «проигравших», на эту «страховку» он поставил бОльшую часть семейного состояния.
И заметь, Поттер, единственный живой из изначального списка — мой отец. Все остальные — наследники. Так что мне-то как раз можешь не рассказывать о справедливости, мне и так совершенно несправедливо повезло больше, чем им всем вместе взятым — у меня оба родителя живы и свободны. А вот Флинт расскажи. И Шафику расскажи, ты же для того и ходишь в Хог, чтобы наставлять слизеринцев на путь истинный? Расскажи им, что очень уважаемые люди, Герои Войны, отлично живут в съемных квартирах или собственных курятниках, так что уж им-то — детям негодяев и убийц — должно быть просто стыдно цепляться за свои Родовые дома, фамильные библиотеки, вещи, доставшиеся от прадедов с таким количеством «пра-», что считать замучаешься… На хлеб и койку любой способен сам себе заработать, а бОльшего честному человеку и не надо, правильно?
— Правильно! — свирепо огрызнулся Гарри, вкладывая в это слово всю накопившуюся беспомощность и отвращение к происходящему. И тут же жалобно, жалко даже спросил:
— Что ты от меня хочешь?
Драко правильно понял обе интонации. Он бледно улыбнулся и ответил с искренним сожалением в голосе:
— В утешение могу сказать только одно: мне этот разговор кажется не менее мерзким, чем тебе. Но надо, Поттер. Я не могу не попросить тебя. Просто не могу по-другому.
Гарри взвился от внезапного злого понимания.
— Это Люциус, да? Воля Главы Рода? Ты поэтому вчера так злился?
— Сядь, не мельтеши, — устало отмахнулся Малфой. — Ты все не так понял. Да, это в некотором роде, воля Главы, но не так, как ты думаешь. Просто сам отец ответил тебе правильно, не пытаясь попросить свои деньги обратно. Для него было главным, что я все услышал и понял, он знал, что я-то не смогу промолчать. Хотя, в принципе, я мог бы просто обрисовать ситуацию той же Флинт и умыть руки. Она бы перед тобой на колени встала, наплевав на гордость, потому что…
— Вот запугивать меня не надо, — вымученно усмехнулся Гарри. — Так что ты от меня хочешь, Драко?
Малфой прикрыл глаза и сжал губы в тонкую линию. Через несколько секунд он заговорил, безуспешно пытаясь выдерживать ровный тон:
— Не знаю ответа, Поттер. Ты прав во всем. Не хочу, чтобы ты думал, будто я этого не понимаю. Мордред, кажется, я не могу не умничать, Мэри и правда справилась бы лучше… Поттер, я хочу от тебя, чтобы ты наплевал на законность и справедливость и приложил усилия к тому, чтобы эти мордредовы галлеоны выполнили свою изначальную функцию. Это были семейные вклады на черный день, и черные дни в большинстве семей давно уже наступили. И я в курсе, что поступаю сейчас как истинный Малфой — подло манипулирую, злоупотребляю твоим хорошим отношением и так далее. Надеюсь, ты знал, с кем связался и не питал никаких иллюзий. И, Гарри…
Драко умолк на секунду и все-таки сорвался. Его голос стал надтреснутым, беспомощным и непреклонным одновременно.
— Это называется власть. Одновременно и способность, и жизненная необходимость изменять мир так, как считаешь нужным. Мне не нравится мир, в котором последние осколки старейших магических семей распродают фамильные реликвии, чтобы сохранить хотя бы Родовой алтарь. Я буду это менять, и мне плевать на вселенскую справедливость. Я не могу иначе, даже если лично мне это будет стоить…
— Тшшш, — Гарри перегнулся через подлокотник и легко коснулся пальцем губ Драко. — Спасибо, что напомнил, мне ведь тоже плевать на вселенскую справедливость. Я хочу не ее, а просто счастья для всех и даром. И сейчас мне кажется, что если я поведусь на твои манипуляции, то счастливых людей в мире станет на добрый десяток больше. А если поступлю по закону и справедливости, то Кинг будет рад пополнению бюджета, конечно, но вряд ли прямо уж счастлив. Так что выбор очевиден, правда?
Несколько секунд Драко смотрел на него нечитаемым взглядом, потом прикрыл глаза. Восторга от успешно закончившихся переговоров на его лице Гарри не заметил.
— Что не так опять?
— Все не так, Поттер. Что мне теперь прикажешь делать? — Драко открыл глаза и посмотрел на Гарри зло и беспомощно. — Я этого не хотел. Давай ты на меня магическое обязательство навесишь, что ли?
— Как-кое обязательство? — совершенно растерялся Гарри. — О чем?
— А что тебе от меня надо, такое и навесишь. Придумай что-нибудь. Стать личным консультирующим целителем для всего твоего отдела? Никогда больше не называть Визглей Визглями? Вносить пожертвования в фонд помощи оборотням?
— Зачем? То есть для чего? — магически запретить Драко коверкать ронову фамилию было, конечно, заманчивой идеей, но сперва стоило разобраться, что вообще происходит.
— Для того, чтобы это было просто сделкой, — Малфой смотрел на него с тоской. — Гарри, я не хочу, чтобы ты делал это для меня, понимаешь? Просто из личной симпатии. Мне еще много чего в жизни понадобится и от тебя в том числе, и я не хочу добиваться этого через постель, — закончил он нарочито грубо. — Сейчас я — Наследник Малфой, а ты — аврор Поттер, и я получил от тебя предварительное согласие действовать в моих интересах. Давай обсудим, чего ты хочешь взамен?
Гарри ясно видел, что ощетинившийся от ужаса Хорь скалит зубы в безуспешной попытке изобразить грозного хищника, и больше всего хотел взять его на руки и гладить до тех пор, пока не уляжется вздыбленная шерсть. Но так делать было совсем нельзя, перепуганный зверёк начнет кусаться просто по инерции, а потом будет чувствовать себя еще более виноватым и испугается еще больше. Так что пришлось подавить естественный порыв и пытаться сперва успокоить Драко на словах.
— Извини Малфой, но вот такие сделки — это точно не про меня. Я всегда действую либо по уставу аврорской службы, либо «из личной симпатии». Но ты совершенно зря принимаешь эту симпатию на свой счет, вот что. Ты мне в очередной раз разжевал очевидное, за что тебе большое человеческое спасибо. И теперь я лично, по собственной инициативе хочу, чтобы у Флинт и Паркинсон в жизни все стало чуточку получше, а за Александра Шафика я вообще в ответе по факту преподавания в Хоге. Ну и остальные… Посмотрим сперва, что вообще удастся сделать. Пока ты как-то чересчур нервозно делишь печень неубитого нунду. Может, там уже и концов не найти.
