Лорканн сделал вид, что не заметил подтекста и пожал плечами, отслеживая завиток каштановой прядки, короткой и отрастающей весьма медленно. Интересно, зачем Шайлих обрезала свои волосы? Среди ши это было не особенно принято, все-таки любая часть живого организма ши была волшебной и позволяла копить силы, хотя кардинальная стрижка, конечно, помогала те самые силы высвободить одним махом.
У самого Лорканна волосы не росли толком после схватки с Семиглавым, чуть не стоившей ему головы — в прямом смысле. Почти зачарованный зверь возвратным движением проклятой усатой морды выдохнул черное пламя, так что Лорканн не успел договорить про ночь, и змей остался скованным лишь на время дня. Каждого дня, конечно, но для грифона тогда это не виделось большой победой или особенно важным обстоятельством, пламя опалило голову, закоптило, лишило волос, выело глаза… Вспоминать об этом он не любил и сейчас постарался отвлечься, даром что Шайлих, похоже, требовала ответа.
— Раз вы можете зачаровать меня взглядом, почему вы все ещё пленник? — конечно, вопрошала она шепотом, и конечно, не оставила странное обстоятельство невыясненным.
Лорканн прикинул, что сойдет за правдоподобное объяснение, вгляделся в её синие глаза, нарочно проверяя, насколько она опасается его теперь. Но то ли страх отпустил, то ли умница Шайлих пришла к выводу, что зачаровать он ее мог уже много-много раз, поэтому один дополнительный и новый ничего в этом деле не решит — любой вариант Лорканну изрядно нравился.
— Потому, моя уважаемая победительница, что я не разбрасываюсь колдовством направо и налево, особенно тогда, когда моего полного сосредоточения требуют более важные вопросы. Выживания, например.
Интересно, как она истолкует такую формулировку?
— Иначе говоря, у вас нет сил, — изысканно изогнутые брови приподнялись в удивлении.
— Иначе говоря, у меня нет сил, — Лорканн слегка приподнял уголки губ и улыбнулся очаровательной и умной девушке, запавшей ему в сердце.
— И с чего вы тогда тратите их на меня?! — хотя Шайлих по-прежнему шептала, больше всего это походило на крик ярости. Настала очередь Лорканна изумленно приподнимать брови.
— С того же, что вы не дали мне умереть и позаботились о том, чтобы мое путешествие было гораздо менее мучительным. Моя уважаемая победительница, такое чувство, что вам никогда не отплачивали за ваши добрые поступки той же монетой!
Шайлих оскорбленно вскинула подбородок, без слов укоряя за подобное предположение в ее отношении, но грифон успел заметить промелькнувшую неуверенность. Даже если такой опыт у разведчицы был, это явно были единичные случаи. И Лорканну повезло вписаться в когорту исключений, тех ши или не-ши, кто был способен оценить проявления доброты к себе. Грифона потянуло выругаться: как же так? Почему толковой Шайлих не досталось судьбы счастливее?
Сама Шайлих тем временем с подозрением вгляделась в нахмурившегося пленника, заставляя вынырнуть из размышлений и осознанно ответить на парочку вопросов.
Лагерь постепенно оживал, перекличка раздавалась яснее, стражи и патрули проходили в непосредственной близости, приветствовали Шайлих, кто-то осмеливался подшучивать, но выражения их лиц сообщали Лорканну так же и то, что о ссоре разведчицы с Онгхусом они все в курсе. Видимо, размолвка вышла пышной.
Стражник постарше похлопал Шайлих по плечу, зыркнул на грифона и отвел, душевно увещевая, в сторону.
Лорканн только хмыкнул, вот уж действительно, ничего хорошего от него не ждут. Но и какое-то особое утешение, как он надеялся, ей теперь не понадобится, недооценивать целительную силу волшебного сна не стоило.
***
— И вот в книгах правды не найти, а читать историю я не совсем люблю, — щиколотки зацепились вокруг шеи Лорканна одна за другую, мальчишка откинулся своей спиной на спину памятника, укладываясь вниз головой. — Поэтому я бы с удовольствием поговорил с вами, но вы молчите. Это вы пока молчите или совсем молчите?
Отвечать кому бы то ни было Лорканн в принципе не собирался, поэтому не проронил ни звука.
— Ох, да, вы очень грустно молчите, — вот это было, мягко говоря, удивительно, — а я не могу вам чем-нибудь помочь?
***
— Если вы будете молчать всякий раз, как вам потребуется помощь, то до столицы прискорбно не доживете! — Шайлих шепотом отчитывала грифона, провожая его под руку к ближайшему ручью. — И надо же вам было настолько разозлить Онгхуса! А если бы я не заметила ожог! Один день поперек седла, и к вечеру вы бы уже опять слегли с лихорадкой!
Лорканн послушно шагал вслед за бунтовщицей, полагаясь на неё и прикрыв снова побаливающие глаза — день после ненастья выдался на редкость солнечным. Хотя и омраченным, конечно, общением с Онгхусом. Нет, положительно, сдержаться не было никакой возможности!
— Это обычный ожог, уважаемая победительница, не преувеличивайте, — зацепился носком сапога за корягу, чуть не улетел в ближайшие кусты, но успел выровняться до того, как потерял бы над собой контроль. Внезапная встряска ударила, однако, по нервам, глаза отозвались вовсе немилосердно.
— И поэтому, раз ожог совершенно обычный, вы сейчас едва волочите ноги! — яростный шепот раздался совсем близко, опалил ухо теплым дыханием, к сонму разнообразных ощущений прибавились мурашки. — Ну зачем вы принялись выступать! Сами же знаете, он вас не пожалеет!
— Вот уж чего мне от Онгхуса не надо, так это жалости, — Лорканн неподдельно рассердился, сощурился, полыхая янтарным взглядом даже против яркого утреннего солнца. — Мне вообще от него ничего не надо, но издеваться при мне над не-ши я не позволю! Это был обычный мирный пень! Он ничего никому не сделал!
— А из-за чего Онгхус вообще взялся?.. — Шайлих не успела договорить, грифон был не в настроении дослушивать окончания очевидных вопросов.
— Оттого, что Элм подошел ко мне слишком близко! И посмел заговорить! — тут Лорканн, как ни сдерживался, полыхнул глазами яростно, жестоко, забывая о собственном самочувствии и боли. Ярость всегда давала ему второе дыхание. — И это в нашем Неблагом королевстве, в основе которого лежит Свобода! Мы все — неблагие! И то, что Элм неблагой пенёк, вовсе не делает его не-жителем королевства!
Солнце обожгло глаза отчетливее, но ручей уже обозначился вблизи, так что Лорканн снова прикрыл веки, смиряя дыхание и стараясь успокоиться. Нет, ну надо же! Тыкать в одушевленный пень головешкой из костра! И этот ши смеет величать себя будущим королем?!
Шайлих тем временем подвела его к ручью, усадила на песчаный бережок, расстегнула ворот рубашки и верхние застежки дублета, чтобы сдвинуть одежду и осмотреть рану. И в первый момент Лорканн совсем не понял, отчего она так громко вздыхает, прикрывая рот руками, разглядывая его грудь почти с ужасом, болью и сочувствием. Ну ожог… Ах, ну да. Ожог и один маленький, то есть большой нюанс. Длинный и глубокий шрам, оставшийся от хвостового шипа Семиглавого — свидетельство их первого знакомства.
Счастливчика, помнится, потянуло экспериментировать, он вытянул то, что Лорканн наказывал и заклинал его не трогать никогда и ни за что, но придворный маг подоспел слишком поздно, чтобы помочь (подсказать слова магического договора, в договорах Счастливчик никогда не был силен), зато вовремя, чтобы накинуть на зверюгу сеть и схлопотать длинным, острым, ядовитым шипом. И чуть не скончаться на месте, да, маленький змей немного не дорубил его, чтобы развалить просто наискосок и пополам.
В общем, шрам остался выразительный. Тянущийся от пострадавшего сегодня правого плеча к левому бедру, поперек груди и живота.
— Что это? Откуда это? Вы же непобедимый король-грифон, кому удалось? — чем больше Шайлих вглядывалась, тем больше замечала всяких отметин. Пусть шрам от шипа и затмевал все прочие.
Не зря, ой не зря Лорканн любил рубашки с высокими воротниками и длинными рукавами. Грифон сосредоточенно перевел дух — и вот как такое объяснить?
— Это, если вы имеете в виду тот длинный уродливый шрам, первый привет от Семиглавого. Доводилось слышать о змее? Ночевать в столице? — дождался кивка, подтверждающего как то, что Шайлих осведомлена о зверюге, так и то, что она живет за границей Золотого города. Иначе бы возразила или уточнила. — Так вот это почти первое, что он сделал, когда выкопался из земли. Почти убил придворного мага, да, тогда еще вовсе не короля, но уже грифона.
