— В таком случае я тоже не я, — ужасно хотелось рассмеяться, и Лорканн улыбнулся, но тут же болезненно поморщился, перекатываясь на бок, — лежачих никогда, знаете ли, не бил!

— Молчи! — Лорканн даже заинтересованно приподнял голову, наблюдая все еще дрожащего от ярости лидера бунтовщиков. — Ты способен на более подлые приемы! Переврать моё имя столь дерзко!

Выбитая первым ударом логика встала на место: ах, ну да, Лорканн потерял внимание и немного перепутал буквы.

— Я смотрю, твоя матушка и впрямь не желала тебе обычной судьбы, Он-г-хус! — на этот раз Лорканн расстарался, но закономерно получил за свои старания ещё один пинок под ребра. — Иначе дала бы имя попроще!

— Онгхус, не надо! Остановись! — вчерашний победитель грифона теперь повис на локте своего предводителя, в то время как остальные наблюдали, в беспокойстве подойдя ближе, но не решаясь, похоже, перечить главному идейному борцу. — Он хочет тебя разозлить! Он это специально!

Да ладно, то есть кто-то здесь все-таки соображает?

Лорканн смягчал удары руками, при большом опыте это было нетрудно, особенно оттого, что противник был один. Весь фокус состоял в том, чтобы убедительно кряхтеть и страдать, а также успевать перехватывать тяжелые ботинки.

— Онгхус! Да остановись же ты! Ты не такой! — высокий голос победителя легко перекрывал возню драки, но пробиться к разуму мощного ши, видимо, не мог.

В самый драматичный момент так называемые веревки не выдержали издевательства над их гордым званием, затрещали настолько сильно, что это стало слышно не только грифону. Стража быстренько опомнилась и нашла в себе моральные силы отвести Онгхуса от предположительно избиваемого Лорканна.

Его приподняли, усадили, аккуратно придерживая расползающиеся нити сети, и заставили неподвижно дожидаться второго, очевидно, комплекта сетей на этом самом месте. Поэтому Лорканн стал невольным свидетелем бурной размолвки, произошедшей между его, Лорканна, победителем и Онгхусом.

— Ты не должен был! Он побежден и связан! Зачем его бить! — высокий голос стал еще выше, а прорвавшееся в голос сочувствие делало его… женственным?

Грифон насторожился и пригляделся, стараясь лишь не просмотреть в своем победителе дырку.

— Ты ничего не понимаешь, Шайлих! От того, как я поставлю себя сейчас, будет зависеть — король я или не король!

Если бы кто поинтересовался мнением Лорканна, он предельно ясно обрисовал бы любые возможные шансы Онгхуса стать королем — и все одним словом. Никакие.

— Онгхус! Ты наш король, раз мы все в тебя верим! Но мы верим не в пустой образ! А в тебя! — судя по жесту, вчерашний победитель потянул все еще прикрывающий лицо платок вниз, на шею. Лорканн подобрался, словно в ожидании подарка, мысленно моля своего победителя обернуться. — И ты, как наш король, уже настоящий, действительный, не имеешь права вести себя так! Так! Так низко!

Кулаки высокого ши сжались, и от того, что он резко подался вперед, капюшон слетел, обнажая короткие каштановые кудри.

— Я не смогу тебя любить как своего короля, Онгхус! И тем более не смогу — как ши!

Уже нетерпеливо ожидающий того, к чему его привела бесстрастная логика, Лорканн с удовольствием разглядывал побуревшее снова лицо Онгхуса.

— Ты молодец, Шайлих, что справилась с грифоном вчера, — Онгхус встретился глазами с Лорканном и злобно подобрался опять, не глядя на свою собеседницу. — Но ты не вправе диктовать мне, как мне себя вести!

Мощный кулак опять полетел в челюсть обездвиженного Лорканна, но за краткий миг до этого Шайлих обернулась, сияя теми самыми, волшебными синими глазами, поэтому в беспамятство Лорканн проваливался с улыбкой и одной конкретной мыслью.

Эта женщина должна стать его женой!

***

— Ох, кажется, я зря беспокою вас сегодня, да? Вы не в настроении общаться? — голосок из реального мира настойчиво пробивался сквозь сон-воспоминание, так что Лорканну даже захотелось на секунду проснуться и отчитать наглое создание, но вместо этого он опять застыл на месте совершенно неподвижно.

Даже стер с лица досадливое выражение.

Копошение рядом прекратилось на секунду, затихло, а Лорканн снова погрузился в сон.

***

Второе возвращение из беспамятства тоже было не слишком приятным: теперь мокрая одежда холодила тело, ослабленные порванными волокнами веревки отпустили ток крови, но руки и ноги все равно неприятно застывали, затекая. За спиной ощущалось уже другое дерево, похоже, клен. Сквозь веки просвечивало закатное солнце.

Следовало признать, удар у Онгхуса был поставлен хорошо. Так качественно обезвреживать Лорканна аж на полдня!

Грифон слегка пошевелился, против воли зашипел сквозь зубы — болело сейчас все тело, во-первых, битое, во-вторых, затекшее, а в-третьих, перетянутое не по-божески непрочными веревками. Вдобавок раз за спиной был другая поляна, его перевозили. Спасибо, что не тащили волоком за конем, с них бы сталось!

Возле него, справа, раздалось копошение, а потом узкая длиннопалая ладонь опустилась на лоб. От неожиданности Лорканн чуть воздухом не подавился, ибо чужого присутствия рядом вовсе не почувствовал! Приоткрыл глаза, щурясь, скосил их вправо, но удерживать удивленный вздох не стал: возле него сидела Шайлих собственной персоной и обеспокоенно заглядывала поверженному грифону в лицо!

— Я уже начала беспокоиться, что Онгхус вас убил, — слегка покраснела, достаточно бунтарски и правдоподобно, на ее взгляд, объясняя свой интерес. Лорканн готов был согласиться с каким угодно объяснением, главное, что она была рядом. — Вы были без памяти больше половины дня.

Грифон с трудом усмехнулся, подтянул под себя одну ногу, чтобы упереться и поменять положение, медленно уселся, ощущая, что девушка следит за ним неотрывно. Вероятно, ожидает нападения. Безотносительно её мотивов, его грел сам интерес. Прошипев на выдохе для пущего эффекта, Лорканн повернул к ней голову, желая говорить. Следовало как можно полнее задействовать едва завязавшееся знакомство.

— Пить? — прохрипеть это удалось неожиданно жалко, грифон не ожидал такого от себя сам, но его уязвленное самолюбие вознаградила появившаяся во взгляде Шайлих тревога.

— Сейчас я принесу воды, но скажите, как давно вы ели?

Видимо, Лорканн вдобавок был достаточно бледным. Ничтоже сумняшеся, грифон начал закатывать глаза, глупый, в конце концов, вопрос! Вчера его не кормили! Сегодня, очевидно, тоже — он был слишком занят нахождением дороги в собственное тело!

Шайлих оправдала его лучшие надежды, похлопав осторожно по щекам и склонившись ближе. Лорканн прищурился, стараясь не напугать желтыми глазами, готовыми засветиться от бури обрушившихся чувств, неловко поправился, нащупывая лопатками удобное положение между сучков на стволе.

— Извините, кажется, мне пока недоступно удовольствие продолжительной беседы, — приподнял уголки губ, обозначая улыбку, просиял глазами, обозначая настроение более явно и только для нее.

Шайлих отчего-то смутилась, но глаз не отвела, ещё разок ощупала его лоб:

— Посидите смирно, я сейчас вернусь! — отстранилась, продолжая осматривать его лицо.

Невозможно было не воспользоваться!

— Желание дамы для меня закон, — легкий кивок и болезненный прищур, получившийся, к слову, неспециально, но у Онгхуса действительно хорошо был поставлен удар.

Шайлих только фыркнула на это громкое заявление:

— Так вот, что следовало сделать, чтобы повлиять на ваше правление! Заслать к вам даму с желаниями, полезными для государства? — синие глаза сияли насмешливо.

Лорканн хохотнул, вдохнул, чтобы ответить, но закашлялся пересохшим горлом — многократные удары по голове еще никому на пользу не шли. Согнулся, съезжая по стволу, с удовольствием ощутил придержавшую плечо руку, благодарно кивнул, снова подтягиваясь на место. Шайлих тревожно разглядывала его лицо несколько мгновений, но почти сразу спохватилась и, ловко изогнувшись, скользнула между веток в сторону временного лагеря.