Понаблюдав за парочкой какое-то время, Кили заприметил, что именно белобрысый эльф во всем проявлял инициативу, уверенно заглядывал в глаза рыжему и всячески выказывал свою симпатию. Кили уже совсем было решил, что белобрысый - эльфийка, обрадовался и собирался с ней заговорить, но в последний момент вспомнил Гендальфа. В тот вечер, когда Бильбо по незнанию посваталась к Торину, Гендальф долго и занудно объяснял про разницу в обычаях и в итоге сказал, что у большинства народов Средиземья принято, чтобы инициативу в ухаживаниях проявлял именно мужчина. Про эльфов конкретно маг ничего не говорил, но у Кили все же закралась мысль - а вдруг дивный народ как раз и относится к этому самому большинству.

Кили начал внимательно приглядываться к рыжему эльфу. Учитывая разницу в росте, увидеть что-либо было довольно непросто, но все же, после долгих и упорных разглядываний, Кили показалось, что у рыжего… то есть рыжей есть грудь. Ну, намек на грудь, если совсем уж честно.

Намек этот был довольно незначительный, поэтому Кили все еще сомневался и решил, что стоит проверить. Глядя на то, как у входа в темницы эльфы споро обыскивают некоторых членов отряда на предмет спрятанного оружия, Кили с удовольствием отметил, что рыжый…жая не спешит распускать руки. “Хороший знак!” - решил Кили и пошел ва-банк.

- Почему бы тебе не обыскать меня? Вдруг у меня есть что-то… в штанах? - Кили попытался выглядеть очень самоуверенно и смотреть рыжей прямо в глаза.

- Или ничего, - возмущенно фыркнула рыжая и очень по-женски хлопнула дверью у Кили перед носом, вместо того, чтобы грубо пихнуть его в темницу едва ли не носом в пол, как поступали с захваченными гномами некоторые другие эльфы-стражники.

- Думаешь, что сможешь очаровать ее таким образом? - весело поддел молодого гнома кто-то из старших.

Кили не ответил. Он прижался лбом к решетке в двери и счастливо-мечтательно вздохнул, глядя вслед уходящей эльфийке. Все же он угадал правильно: рыжая на самом деле женщина, хоть и в штанах. Кили мог совершенно заслуженно гордиться собой. Однако радость его была недолгой, потому что второе слабое место в его плане заключалось в том, чтобы добиться от этой самой эльфийки поцелуя. Условия спора, который он сам предложил в запале, сейчас казались невыполнимыми. Но у Кили был один козырь в рукаве: воспетое в сказаниях и так бесящее Гендальфа легендарное гномье упрямство.

Тауриэль была раздражена. Сегодняшний день выдался крайне неудачным. Во-первых, пауки. Не далее, как месяц назад, ее отряд полностью зачистил лес, уничтожив всех приспешников тьмы, что пришли в земли лесного владыки. И вот теперь чаща снова кишит этими тварями! Тьма наступает, так почему же Трандуил медлит и не отдает приказ пойти в бой? Почему укрылся в своем дворце и не проявляет совершенно никакого интереса к судьбе Средиземья в эти нелегкие темные времена?! Чего он ждет и собирается ли вообще вступать в схватку с тьмой?

А во-вторых, еще эти гномы. “Вот только их и не хватало,”- вздохнула Тауриэль. Как будто ей, как капитану стражи, пауков было мало. Теперь еще и пленников охранять придется. Особенно их предводителя - вон какой буйный. Тот молодой безбородый также, похоже, не из спокойных. Да еще и хам к тому же. Тауриэль все не могла успокоиться. Нет, ну каков нахал, а? Предложил поискать у него в штанах!.. Это он таким образом что, заигрывать с ней пытался? Тьфу!

Но даже эта неуклюжая попытка гнома заигрывать не раздражала Тауриэль так сильно, как Леголас. Когда несколько столетий назад юная Тауриэль пришла на службу к владыке Лихолесья, они с принцем сразу сдружились, и эта дружба процветала многие годы. До тех пор, пока однажды Леголас вдруг не решил, что испытывает к Тауриэль совсем не дружеские чувства, и принялся всячески эти недружеские чувства демонстрировать. Вот тут-то и начались проблемы. Сколько бы Тауриэль ни убеждала Леголаса, что не испытывает к нему ничего подобного - как об стенку горох. А еще она впала в немилость у владыки Трандуила, едва тот прознал, кого выбрал себе в возлюбленные его единственный сын. И даже тот факт, что сама Тауриэль на сердце Леголаса никогда не претендовала, не играл совершенно никакой роли.

Тогда Тауриэль пришла к выводу, что единственный способ доказать Леголасу, что она не заинтересована в нем и что они могут быть лишь друзьями - это найти себе пару. Но тут снова была проблема: если Тауриэль и нравилась кому, то этот кто-то вовсе не хотел перейти дорогу принцу и стать его соперником, а потому держал свои чувства при себе. Тауриэль очень быстро поняла, что, пока Леголас проявляет к ней интерес, найти себе кого-то среди подданных Трандуила можно и не пытаться.

Идеально было бы встретить кого-то из Лориэна или эльфов Ривендалла, но Тауриэль никогда не бывала дальше Озерного города, а его жители совершенно не вызывали у нее симпатии, да и на саму Тауриэль смотрели со смесью недоверия и слепого восхищения - никуда не годится. Гостей в королевстве Трандуила не было ни разу, по крайней мере на ее памяти, пленники-то и те впервые. Тауриэль оглянулась на гнома, которого только что заперла в темнице. Тот прижался лбом к решетке в двери и счастливо-мечтательно вздохнул, глядя ей в след. “Да нет, гном - это глупая идея,” - подумала Тауриэль. В истории ее народа бывали случаи, когда эльфы влюблялись в смертных людей, но чтобы в гнома? Никогда.

- Почему этот гном так смотрит на тебя? - Леголас оказался легок на помине. - Чего он хочет? - подозрительно спросил принц.

- Откуда я знаю? - возмущенно фыркнула Тауриэль. - А он довольно высок… для гнома. Тебе так не кажется? - из чистой вредности добавила она и быстро пошла прочь.

- Но также уродлив, - буркнул в ответ Леголас, а потом принялся очень недружелюбно глядеть на вышеупомянутого гнома.

Разумеется, реакция принца не укрылась от Тауриэль. И, разумеется, она собиралась воспользоваться ситуацией: если Леголас вот так сразу поверил в то, что ей понравился гном, значит есть шанс убедить его, что эта симпатия довольно сильна и, главное, небезответна - тогда можно надеяться, что Леголас все же поймет тщетность своих попыток добиться взаимности и, наконец, оставит ее в покое?

Тауриэль пришла к выводу - непременно нужно добиться того, чтобы гном ее поцеловал. Тогда Леголас осознает, что у него нет никаких шансов. Воодушевившись этой идеей, Тауриэль решила вернуться к темнице поздно вечером после дежурства и попробовать охмурить гнома. Хотя, разумеется, у нее были некоторые сомнения. Например, Тауриэль переживала, что гном может не захотеть общаться по-хорошему - станет хамить или просто отмалчиваться. И тогда весь план провалится. Но отступать Тауриэль не собиралась и была тверда в своем намерении все же попытать счастья.

Кили не был уверен, что Рыжая придет. Конечно, ему удалось привлечь ее внимание, но кто их знает, эльфов этих? Так что Кили волновался и переживал, но, когда эльфийка все же появилась, он постарался ничем не выдать своих волнений - ведь чем спокойней и уверенней он будет выглядеть, тем скорее ей понравится.

Гном стоял, привалившись спиной к стене и флегматично подбрасывал какой-то небольшой блестящий черный камешек. Тауриэль посчитала камешек вполне подходящей причиной, чтобы завести беседу.

- Камень у тебя в руках. Что это? - спросила она.

- Талисман, - ответил гном. - На нем лежат мощные чары, и если кто-то кроме гнома дотронется до него… то будет навеки проклят!

Тауриэль ощутила разочарование - похоже ее единственная надежда на возможность избавиться от столь нежелательного внимания принца таяла на глазах.

- А может и не будет, - весело отозвался гном. - Это просто памятка. Матушка дала мне его, чтобы я не забыл свое обещание.

- Какое обещание? - Тауриэль и правда стало интересно.

- Вернуться домой. Матушка считает, что я слишком безрассудный.

- А ты безрассудный? - взяла быка за рога Тауриэль.

Леголаса она заметила сразу - он стоял двумя пролетами выше и наблюдал за ней и гномом. Поэтому Тауриэль старалась вдвойне: ей нужно было не только понравиться гному, но еще и Леголаса заставить поверить в то, что и ей этот самый гном нравится.