И Торин продолжал считать её прекрасной (и не очень-то полезной) частью Компании ровно до тех пор, пока они не столкнулись с троллями. Он тогда повздорил с волшебником из-за места ночлега, развеселая Взломщица, до того возившаяся с пони, предложила пойти разведать местность, но схлопотала за инициативность двойной окрик, пожала плечами и удалилась обратно к пони, а также – к ржущим, как эти самые пони, королевским племянникам. Беззаботность, с которой данное действие было исполнено, легкая полуулыбка и замечание вполголоса насчет «милые бранятся – только тешатся» отчего-то рассердили Торина Дубощита.
Поэтому в дозор отправился Балин, сторожить пони – Фили и Кили, а Бильбо осталась не при делах. Но её – разумеется! – это не расстроило! Торин только зубами скрежетнул, когда она объявила, что пойдет поискать лечебные травки по округе, да и сбор ромашки можно пополнить… Собирался прикрикнуть на неугомонную хоббитянку… но её уже след простыл. Только что стояла рядом, разорялась про чабрец и мяту, а стоило отвернуться на минуту – ни шороха, ни звука, даже трава не примята. Торин скрежетнул зубами ещё разок. Даже пообвыкшиеся племянники и глуховатый Оин вздрогнули.
Когда она вернулась, король тоже не заметил, и если бы не предупредивший его легкий запах полевых трав, за секунду до появления Бильбо донесшийся до него, Торин бы рисковал позорно ударить женщину на рефлексах – эта сумасшедшая абсолютно бесшумно подкралась к нему со спины и высунула голову над правым плечом гнома. Торин даже почти не вздрогнул, а Бильбо даже почти не улыбалась от произведенного эффекта, когда свистящим шепотом докладывала, что на юго-юго-восток от стоянки есть ещё одна стоянка. Троллей. Каменных троллей. А потом опять засияла глазами, будто всем видом говоря: «как же это здорово, нарваться посреди путешествия на злобных и почти неуязвимых врагов, да ещё оставшись без волшебника!»
Король девичьих восторгов не разделял, хотя то, что мисс Взломщица умудрилась выяснить позицию противника и вернуться в лагерь невредимой, заставляло в справедливом сердце шевелиться и уважению. Но зубами скрежетать все равно хотелось.
Торин и Балин начали было разрабатывать план по обходу либо обезвреживанию троллей, когда отошедшая и вернувшаяся Бильбо доложила, что пропали несколько пони, а с ними – вот это уже настоящая беда! – их молодые пастухи. Сердце Торина ёкнуло, король побледнел, но сохранил присутствие духа и велел Компании выдвигаться на троллей. Девушку попросил остаться в лагере. Разумеется, она не оценила. Разумеется, её больше никто не спрашивал. И разумеется же, когда Торин был перехвачен вверх тормашками, чтобы его было удобнее освежевать и съесть, он был невероятно рад узнать, что хоббитянка непокорна: голос, из кустов пародировавший Берта, подозрительно напоминал голос разведчицы, надувшейся, но оставленной ими в лагере. Скрежетать зубами больше не хотелось. Хотелось перегрызть веревки, поблагодарить находчивую Взломщицу и поспать.
Подоспевший утром волшебник напустил на себя важный вид, ласково взъерошил кудряшки мисс Бэггинс и объявил, что надо найти пещеру этих троллей. Торин с удовольствием отдохнул бы ещё, но долг никогда не выбирал время, чтобы его позвать – король давно свыкся с мыслью, что отдыхать придется либо на золоте (в случае отбития Эребора), либо не на золоте (в гораздо более печальных случаях). И уж точно ему в голову не приходило, что маленькая хоббитянка со смешно подпрыгивающими кудряшками предложит ему отвар из тех самых вчерашних трав, приносящий облегчение усталому телу и ясность разуму. В вариантах королевского отдыха образовался промежуточный. Но это не отменяло необходимости двигаться дальше.
На следующем привале Торин уже чуть спокойнее отпустил разведчицу за травами и, будто в назидание за плохо выученный урок, тут же услышал подозрительно агрессивное рычание с той стороны, куда ушла мисс Бэггинс. Рефлексы на этот раз не подвели, и рванувшийся с Оркристом наперевес король вылетел на полянку за рощей через полминуты. А потом обомлел – эта кудрявая босоножка невозмутимо собирала травы, не обращая внимания на труп варга с ещё торчащим у него в глазнице крохотным эльфийским мечом. Торин, не торопясь, убрал Оркрист в ножны, а потом подошел к разведчице, ухватил за плечо, чем вызвал недовольную гримаску, и заставил позаботиться об оружии после боя как следует. И только после этого позвал Гэндальфа, чтобы разобраться в ситуации.
Было бы в чем разбираться, размышляла Бильбо, ясно, как день, за ними охотятся, причем очень толково – загоняют. Не стала бы она такое внимание уделять травам, если бы не было реальной опасности очень быстро израсходовать все запасы. Гэндальф и Торин опять совещались на повышенных тонах, но на сей раз она в спор не полезла, уж больно оба накрученные были: волшебник посохом машет, будто короля зашибить хочет вместе с гномьим упрямством, которое, видимо, родилось прежде Дубощита и умрет тоже не сразу; сын Трайна cо вновь обнаженным Оркристом тоже не производит впечатление стремящегося к мирному решению. И если бы не мертвый варг, а чуть позже – варг живой, ни до чего бы они не договорились.
К счастью, варги не лучшие собеседники, да ещё и невежливые – и не поговоришь при них! – поэтому дискуссия плавно завершилась, а отряд двинулся навстречу мифическому убежищу. Несмотря на то, что Бильбо осознавала, в какую именно сторону ведет их волшебник, делиться догадками не спешила – насколько она успела узнать Торина, он может упереться воображаемым рогом и вполне реально лечь костьми, но отказаться отступать к эльфам.
Отрадно, что, благодаря отловленным и убитым одиночным варгам-разведчикам, у отряда было время отступить – их пока не захлестнула петля погони, оставался крохотный шанс из окружения вырваться. Гномы бежали тяжело, но упорно и неутомимо. Легконогой хоббитянке было непонятно, как они вообще могут бегать в своих тяжеленных доспехах, с жуткого вида секирами и топорами, но факт оставался фактом – ни волшебнику, ни ей гномы в скорости не уступали. Уже видимая погоня заставила их ещё прибавить шагу, а потом – одного за другим прыгать в секретный проход, указанный Гэндальфом. Бильбо бежала предпоследней – за ней был только лучник Кили, периодически оборачивавшийся, чтобы проредить преследователей, а сама она метко бросала тяжелые камешки, которые успела насобирать по дороге.
Торин застыл изваянием на краю спуска и, Бильбо могла бы поклясться, мечтал только ухватить их за шкварник и швырнуть, наконец, в безопасное место. Когда они добежали до Торина (к тому моменту отбившегося от ещё двух варгов) и оказались в пределах досягаемости его рук, прогнозы Бильбо сбылись – воротник немного рванулся по шву, короткое мгновение полета-скольжения – и вуаля! – заблудшие овечки Торинова отряда тоже в безопасном месте! Последним спустился он сам, мрачноватый, угрюмый, но решительно настроенный получить от мага ответ. И, разумеется, король не приходит в восторг от известия о том, что Ривенделл не обойти теперь никак.
Впрочем, реагирует он на сие известие куда более философски, чем ожидает Бильбо – за меч не хватается, Гэндальфу не угрожает, на остальных не огрызается. И мисс Бэггинс понимает – устал.
========== Глава третья, или По горе и под горой ==========
Путешествие по каменному тоннелю добавило настроения, кажется, только Гэндальфу – Торин выглядел мрачным, остальные – уставшими, и по шепоткам позади Бильбо поняла, что по крайней мере Бофура и Глоина гнетет предстоящее путешествие без пони. Чуть впереди послышался вздох чувствительного Ори:
- А я ведь успел назвать своего Биллом! – скорбь по транспорту распространилась в отряде со страшной скоростью, и вот уже отовсюду было слышно: Ромашка!.. Гром!.. Белое копытце!..
Молчали по-прежнему только король, Гэндальф и сама Бильбо – своего пони она назвать не успела, а послушать клички гномьих было любопытно.
Вид на Ривенделл, Последний домашний приют или Имладрис, открылся неожиданно – вот они шли под каменными сводами, а вот все пространство заняла ясная небесная ширь и вместо надежного тоннеля под ногами обнаружились узкие мостики со ступенями, рассчитанные на тех, у кого с равновесием не просто хорошо, а прямо-таки прекрасно! К счастью, никто в их небольшой Компании головокружениями не страдал, но шли всё равно не торопясь – кажется, кое-кто очень хмурый не желал рисковать.
