— Вот именно! Тоже мне! Возомнили! Да кому вы нужны! — Король-грифон яростно крутанулся на месте, только взметнулась мантия. — Если бы не мальчишка, я бы и помогать вам не стал, и ещё в довесок чего-нибудь вручил неподъемного!

Голос Короля-грифона выражал большое разочарование, он запахнулся в свою мантию, отвернулся и наступил на недоломанную спиной Экка и лицом старосты лавку. Крепкое дерево хрустнуло.

— А почему тогда вы постоянно говорите о нашем сыне?! — это уже папа.

Экк обернулся на него, явно не понимая, нахмурился, отпустил Руэри и его плечи, разрывая расстояние, отошел. Король-грифон, не меняя позы, расхохотался, придавил ногой к полу задергавшегося было очнувшегося старосту. Эгни Молодой злобно засопел, когда старший ши склонился к нему, ощерился:

— Сделай милость, помолчи пока, темный маг, иначе лишишься головы, — староста притих, но Руэри видел, как ползет по полу его свободная рука, ползет к голенищу с ножом. - Ну, или руки, например. Не зли меня, — полуобернулся к папе. Смерил того высокомерным взглядом. — Я говорю не о вашем сыне, хотите верьте, хотите - нет. И запомните еще кое-что, за вас просил Экк, мне нравится ваш сын, но дикие крики над ушами не нравятся, и уж тем более, дикие обвинения. Воздержитесь впредь.

Оставленный без догляда староста вскинул руку с ножом, метя куда-то в колено Короля-грифона, Руэри показалось на мгновение, что фигуру старшего ши окутало багрово-черное марево, запахло кровью, волосы зашевелились от ужаса, но момент прошел и бело-голубая мантия смотрелась такой же незапятнанной. Разве что староста затих и обмяк.

— Что… Что вы с ним сделали?! — мама не могла смолчать, это колдовство тоже явно было темным, а такое она всегда истребляла.

— Экк, скажи, люди вообще понимают слова? — Король-грифон по-прежнему не оборачивался.

— Они не ожидали, Король-грифон, совсем не ожидали, не сердись на них, даже Эгни Молодой не ожидал, хотя его ты предупредил прямо, — скрипучий голос ши сработал как громоотвод. Рассеянный и задумчивый, он заставлял успокоиться окружающих. — Людям иногда сложно слышать прямо.

— Да уж вижу! — Король-грифон слегка обернулся. — Но отчитываться ни перед кем я не собираюсь! — и разве что зубами не щелкнул.

— Но, но!.. — матушка не могла оставить такое вопиющее темное колдовство без внимания.

— Но с упырями вам придется разбираться самостоятельно. Отлавливать по полям ещё и эту мелкую мразь я за вас не буду, темный маг — другое дело, — Король-грифон кивнул своим мыслям и наконец обернулся. — А сделаем мы так…

Руэри слушал план и думал, что страшный желтоглазый ши и остроухий совсем не яростный Экк все-таки родня: манера обоих отличалась какой-то особой продуманностью.

— Так, все всё запомнили? И ещё раз повторяю, женщина, не голоси вне плана, никто твоего первого сына не заберет!

Ши отвернулся от них, на момент пропал с глаз, и уже с улицы донеслось высокое, громкое и привлекающее внимание:

— И почему же меня, владыку этих мест, ни разу не поприветствовал староста?

Разрозненные голоса отвечали Королю-грифону, немного несмело и нерешительно, что староста любит по ночам отдыхать, а Король-грифон ни разу не сказал, что хотел бы встретиться, и вообще…

— На эту ночь Самхейна никакие отговорки не действуют! — ши засмеялся, даже тут умудряясь звучать жестоко. — И знаете почему, добрый люд? Потому что я чую незаслуженное ущемление свободы! Несправедливость! А этого я в своих владениях не терплю!

Руэри видел сквозь ближайшее окно, как Король-грифон махнул рукой в сторону дома старосты, поблизости раздался треск, как будто опять сломали входную дверь, на что она сама недоуменно скрипнула под сидящей мамой. Рионнан ойкнула, а Руэри не смог сдержать улыбки, хотя ситуация не особо располагала.

— Ну-ка, ну-ка! — голос Короля-грифона приближался, он готовился судить и миловать. Ну или не миловать. В их случае, точно не миловать. — Почему я чую несправедливость?

Перед домом старосты собирался любопытный народ: всем стало интересно, что будет дальше и как самый главный ши разнообразит этот Самхейн.

Король-грифон появился в дверях, подмигнул Руэри, отрывисто кивнул Экку, а потом они одновременно вскинули руки друг другу навстречу. Раздался грохот, как будто ломали стену, матушка вскрикнула — как и было оговорено, когда грохот на секунду стих, потом что-то неразборчиво завопил отец, тонко взвизгнул Руэри. Король-грифон удовлетворенно кивнул и улыбнулся.

Не переставая улыбаться, ухватил за шиворот старосту и поволок его почти без усилий, словно весил взрослый упитанный мужчина не больше охапки сена!

— У меня для вас дурная весть, добрый люд, ваш староста не любит гулять по ночам, потому что боится попасться мне на глаза! Потому что ваш староста — тёмный маг! — ши скривился, бросил Эгни Молодого в пыль у своих ног. — А тёмных магов я не люблю! Особенно если они распоясываются настолько, что начинают плодить упырей! Вы же находили метки на скотине? Круглые? Как будто сухопутная пиявка? Только больше?

— Я давно говорил: дело нечисто! — старый пастух пробился в первый ряд. — Я говорил! Но кто бы подумал на старосту?!

Люди зашумели, горланя кто во что горазд. Король-грифон поднял руки — и постепенно установилась тишина.

— Кроме того, ваш староста схватил и собирался казнить Рионнан-травницу и всю её семью, вплоть до малолетнего ребёнка! — голос ши стал по-настоящему злым, даже если закрыть глаза.

Экк рядом удивленно повел ушками, он тоже наблюдал за старшим ши в окно, но держался поодаль и старался лишний раз не встречаться с Руэри взглядом. Руэри показалось: Экк что-то произнес, поэтому мальчик зажмурился и успел ухватить конец фразы.

— …ог подумать, он действительно злится…

Видимо, и для волшебного ши перемены королевского настроения были в диковинку.

— Да Рионнан сама тёмная колдунья! Прав был староста! Надо её казнить! — кричали из дальних рядов и Руэри не видел, кто, но сжал кулаки, готовый вступиться за добрую славу мамы любым образом.

— Не наговаривай! Она хороша в травах, но это ещё не делает её колдуньей! — басовитый тон чем-то напомнил Виллема, и Руэри передернуло.

— Тихо там! — Король-грифон умудрялся заставить себя услышать и целую толпу. — Эта ваша Рионнан ничего не смыслит в колдовстве! Ни в тёмном! Ни в светлом!

Толпа удивленно зароптала, бесстрастность сохраняли лишь затесавшиеся между людьми лица волшебных жителей королевства фейри. Сам Руэри насторожился: Король-грифон повторял клятву Экка почти слово в слово! Если Руэри хоть что-то понимал, это было неспроста!

Он как раз обернулся к матушке, чтобы, возможно, спросить у неё разъяснений, но все лицо Рионнан выражало крайнюю степень возмущения, и молчала она лишь потому, что об этом её просил Король-грифон. Однако дверь молчать не собиралась и протяжно возмущенно скрипнула.

Зловещий звук пролетел над площадью перед домом старосты, как будто обозначая присутствие магической силы, односельчане совсем затихли, испуганно уставившись на ши перед собой.

— Зато в колдовстве смыслю я! — тут же воспользовался он ситуацией. — И в светлом, и в тёмном, а потому освобождаю вас и Рионнан-травницу с семьёй от власти и решений тёмного мага! Они свободны! Свободны жить как раньше, потому что навет и напраслина не считаются достойными доверия сведениями! Потому что Рионнан была оклеветана, а жизнь ребёнка не должна подвергаться опасности! Потому что так сказал я, Король-грифон!

В подтверждение его словам над домом старосты и площадью рассыпался чарующими искрами огромный небесный цветок. Руэри даже открыл рот от удивления, но Экк уже дергал за рукав: пора было выходить.

— Прошу меня простить, — Экк приблизился к маме и подхватил её на руки: катать едва-едва очищенную от обвинений в ведьмовстве маму на явно заколдованной двери не следовало. Все равно что усадить её на метлу и вручить черного кота. — Это ненадолго, не бойтесь.

— Боюсь я только за сына!