На площади после обеда начались выборы нового старосты. Дом прежнего, с красноречиво выломанной дверью, напоминал о присутствии рядом власти неумолимой и волшебной, поэтому желающих заступить на место Эгни Молодого было мало. Кто-то выкрикнул, забавляясь, имя отца, поэтому они поспешили уйти с площади, постаравшись свести дело к шутке.

Дома их поджидали остатки обеденного пиршества, уют, вернувшийся как по волшебству, скрипнувшая приветливо Дверь и недавно проснувшийся Экк. Пусть имя это не было настоящим, для Руэри Ловчий все равно оставался Экком.

— Я еще раз прошу прощения и благодарю за приют, не спал в настоящих кроватях уже лет сто пятьдесят, — посмотрел на отодвинутые тарелки с отстраненным интересом, еле оторвал взгляд, но встал, отворачиваясь. — Мне уже пора…

— Когда ты поешь, — папа надавил на плечи ши обеими руками, опять устраивая его на лавке. — Наверное, и питался нормально ты тогда же!

— В чем-то вы правы, — ушки пошевелились смущенно, — мне не хотелось бы вас, однако, объедать, — и с удивлением воззрился на всунутую в руку ложку.

— Мы многим вам обязаны, — мама сохраняла вежливый тон, — хоть подкрепитесь напоследок, служба у Короля-грифона, похоже, не подразумевает особого удобства для жизни. Если вообще не несет опасности! Даже если вы родственник!

Экк улыбнулся, не отрицая и не соглашаясь, и разговор дальше потек более мирно. Руэри рассказывал, как он придумал план, позвал друзей, оказавшихся упырями, как встретил Экка и получил помощь, как они сражались и выигрывали…

Мама ахала, папа ворчал и ругался, Экк молча ел, Дверь поскрипывала, уложив морду на колени Руэри. И никто из волшебных созданий не торопился исчезнуть.

После ужина, когда настала пора прощаться, отец уточнил у Экка:

— А что вы с королем имели в виду, когда заглядывали в глаза нашему сыну, решая, помогать нам или нет? — папа пожимал руку ши и пока не выпускал из захвата.

Экк посмотрел на задержанную ладонь, улыбнулся — и Руэри припомнил, что ши гораздо сильнее человека. Тем страннее прозвучал необязательный с его стороны ответ:

— Мы оба увидели в глазах Рыжего короля то, что давало вам надежду. Ваш сын станет новым старостой, чуть позже, чуть взрослее, — изумрудные глаза затуманились, — новым, настоящим старостой, признанным королем этих мест, а под рукой настоящего, доброго Рыжего короля, расцветет ваш край. Потому что король-колдун иногда к лучшему!

Все оторопели.

Дверь вопросительно скрипнула.

— К тому же мне хотелось, чтобы храброе сердце Рыжего короля не болело, — Экк почесал нос, бросил взгляд на собаку, осторожно освободил ладонь из папиного захвата. — Дверь хочет остаться с вами, вы приняли решение?

Мама потрясла головой, потрясенная новостью, и прижала Руэри к себе плотнее. Папа тоже молчал, поэтому Руэри сам поторопился сказать:

— Да! Да! Приняли! Дверь остается у нас! Теперь у нас будет самая настоящая собака!

— Это хорошо, — ши присел на корточки, протянул руку, чтобы по-мужски попрощаться и с Руэри. — До следующего Самхейна, Рыжий король. А если стрясется что-то не благое, приходи на болото и позови Лоскутного Ловчего, я приду к тебе на подмогу.

— Лучше я позову Экка, можно? — потряс руку, а потом отстранился от мамы и приник к ши в объятиях. — Спасибо тебе за все! Не пропадай совсем!

— Не пропаду, ты же знаешь, я не очень пропащий, на меня рассвет не действует.

Мама фыркнула, отец наконец очнулся, все с облегчением посмеялись, помахали уходящему ши вслед, провожая его взглядами до кромки сумеречного леса. Постояли еще, повздыхали, по-новому видя день, ночь, свою жизнь, изменившуюся, выправленную к лучшему за столь короткий срок. Главным чудом случившегося было спасение и полное оправдание. И это чудо никуда не собиралось деваться.

Истинная правда — настоящее волшебство не исчезает с рассветом.