У мужчин главенствовал жилет. Он шился и потом одевался обязательно под пиджак. Причем жилет шился из той же ткани, что и костюм. С 1952 года такой стиль распространился на всю мужскую моду, и диктат серого цвета постепенно стал сходить на нет.

На выпускной вечер для Нади был сшит портнихой с подачи Оли и Нади потрясающий наряд. Юбка была сильно расклешена, как колокольчик. На талии – тонкий ремешок голубого цвета. У платья имелся воротничок рубашечного типа и короткие рукава с отворотами. Воротник и рукава были оторочены голубой бейкой. Само же платье было белого цвета. V-образный вырез заканчивался рядом мелких перламутровых пуговок, идущих от талии.

Очень модно в то время было одевать белые короткие перчатки под цвет туфелек. Но, подумав, решили их не покупать. Надя стеснялась их одевать. «Вот и дочка выросла, – рассуждала про себя Ольга. – Красавица! Что ее ждет впереди? Надо будет послать обязательно в Башкирию маме и Люсе фото Нади с выпускного бала. Пусть тоже порадуются!»

Никто не ожидал, что никого не предупредив (кроме Ивана, конечно), внезапно к Майским нагрянет из Ленинграда Степан. Он очень соскучился и хотел повидаться с друзьями, тем более в такой знаменательный день. Степа приехал с подарком для Надюши. Он открыл бархатную коробочку перед ее глазами и торжественно преподнес ее девушке. У Нади разгорелись глаза. Что там? Медленно и осторожно, она с содроганием сердца открыла перевязанную красной лентой коробку. О, боже! Перед ней лежала нитка мелкого жемчуга! Как раз под пуговки на платье! Как дядя Степан угадал? Она, чмокнув Степу в щеку, побежала к зеркалу примерять бусы.

Все вместе пошли провожать Надежду на вечер. Степан сиял от радости, что бусы понравились и подошли. Он так и не женился до сих пор, детей, конечно, у него не было. В своей новой квартире в Ленинграде он давно уже все обустроил, сделал хороший ремонт, обзавелся хозяйством, кое-какой обстановкой. Он очень скучал по своим друзьям Майским из Москвы. Все время звал их к себе погостить, посмотреть достопримечательности города, которых там было не счесть.

Над поступлением в институт долго голову не ломали. Аттестат у Надежды был очень хороший. В школе все хвалили девушку. И решение пришло и к Наде, и к Ольге уже давно: только педагогический институт! В свое время Ольга из-за раннего рождения дочери, тяжелого времени закончила заочный областной институт. Для Надежды выбрали институт в Москве, дневное отделение.

«Пусть Надя знает литературу на высшем уровне, перечитает все книги, и по искусству тоже, – мечтала про себя Ольга. – Вон сколько библиотек открылось! Читай не хочу!»

На разведку в МГПИ им. Ленина решили поехать вместе. Здание института находилось на Малой Пироговской улице и поразило Надежду и Ольгу своей красотой.

Главный корпус института был возведен в 1913 году и выполнен в сравнительно редком для Москвы стиле неоклассицизма. В фойе главного корпуса выступали видные политические деятели, ученые, поэты, музыканты. Среди них были В. Ленин, В. Маяковский, М. Горький, С. Есенин, А. Блок, И. Бунин, актриса М. Ермолова, Ф. Шаляпин и другие. В этом необычном здании снимались художественные и документальные фильмы. Все эти подробности Надя узнала, конечно, только во время учебы.

Пока что мать и дочь были шокированы внешним и внутренним обликом здания. Надя мечтала стать, как мама, учителем русского языка и литературы. Она ежедневно видела перед собой пример матери, пример преданности школе и ее ученикам.

Экзамены Надежда сдала на отлично. Попала она в необычный студенческий коллектив, где учились интересные творческие личности. Это в дальнейшем наложило отпечаток практически на всю ее жизнь. Выбор был сделан правильно.

Оставалось две недели до начала занятий в институте. Как раз в это время Майские и собрались поехать в Ленинград в гости к Степану, познакомиться с городом. У Ольги и Ивана были как раз отпуска, Олега отправили на вторую смену в пионерский лагерь в Подмосковье. Он рос очень коммуникабельным ребенком, и ему очень нравилось в пионерлагерях. Уж он точно не стал бы проситься назад домой или плакать, как делали некоторые мальчишки, маменькины сыночки.

Все было нормально в семье Майских до тех пор, пока внезапно в дверь их коммунальной квартиры не постучал почтальон и не принес телеграмму из Башкирии. Почтальонша стояла на пороге квартиры с опущенными глазами, вся понурая и стыдливая.

– Что, Нюра? – вскрикнула резко Ольга. – Что случилось? Говори!

Нюра молча, не поднимая глаз, быстро всунула в дрожащие руки Ольги телеграмму. Ольга боязливо вгляделась в напечатанный текст.

Телеграмма была от Люси из Башкирии. В ней сообщалось о смерти любимой мамы Анастасии Петровны. Ольга медленно, теряя силы, стала оседать спиной по стенке на пол. Обморочное состояние длилось несколько секунд. Потом, придя в себя через какое-то время, она как-то вся встрепенулась и, закрыв слабыми руками свое побелевшее лицо, сильно, в голос, зарыдала.

– Зачем я оставила маму в Глуховском? – сквозь слезы кричала Оля. – Она тосковала без нас. А ей нельзя этого из-за ее гипертонии! Разве можно было лечиться только пиявками? – кричала Оля.

– Ты не виновата, – горячо произнес Иван. Подхватив жену подмышки, бережно подняв с пола, он посадил Олю на кровать. – Виновата война, время, отсутствие лекарств и старость. Успокойся, родная, возьми себя в руки. Не надо пугать Надюшу.

Майские решили ничего не говорить пока о бабушке Олежке. В Башкирию поехали все, включая Надю, но без Олега. Поручив присмотреть за Олегом уже вышедшей замуж за Егора Варваре, майские стали собираться в дорогу. Олег до самого конца августа должен быть в лагере, а на родительский день к нему съездят Варя с Егором, им это нетрудно.

Иван смог достать билеты на поезд, уходящий в этот же день. Все рассчитав, отослав телеграмму, чтоб их ждали, все отправились в путь. Всю дорогу глаза Ольги застилали слезы, в голове ее пронеслась вся ее жизнь рядом с мамой. Но последние пять лет она не видела мать, и это ее очень угнетало. Иван старался отвлекать жену разговорами и всячески опекал.

У Людмилы к похоронам все было готово. Анастасия Петровна все заранее приготовила. Она была верующим человеком и знала, что усопшего надо провожать с повышенным вниманием, следя, чтобы в мир иной покойник ушел в своих лучших нарядах. Обычно это был свадебный наряд, который хранили в доме всю жизнь. И который был самым красивым за всю жизнь человека. Но у Анастасии Петровны как такового и не было. Все было сделано так, как велела бабушка.

Сестры погоревали, посидели за поминальным столом, пригласив только близких соседей. На кладбище поставили пока только деревянный небольшой крест и крупный овальный камень-валун, которых в тех местах было много.

Вечером следующего дня Иван, Ольга и Надежда отправились домой. Жалко было смотреть на как бы сразу постаревшую Люсю. Но Алексей крепко обнимал ее за плечи, накрывая их пуховой шалью. Забрать в Москву их было невозможно. Да они и сами бы не поехали. Как же от родных могил можно уехать? У Люси и Алеши это не укладывалось в голове. Договорились через год встретиться. Поездка к Степе в Ленинград была отложена до лучших времен.

Учиться Наде было легко. Она с детства обожала русскую литературу и язык, народный фольклор, зарубежную литературу, книги обо всём на свете. Была в прямом смысле этого слова – полиглотом. В институте имелась своя огромная библиотека и читальный зал. Где-то на стенде Надя прочитала, что библиотека института – уникальна. Она содержит около 1 млн томов. Исключительную ценность представляет Фонд хранения редких книг, включающий в себя большое количество изданий 18-19-го веков.

Это было раздолье для Надежды. Отныне после занятий она непременно бежала в читальный зал библиотеки и часами просиживала там. Также она имела возможность брать домой нужные книги для учёбы.

Время мчалось вперёд. Первую сессию она сдала досрочно на все пятёрки. А весной, к концу первого курса, Надя узнала, что их институт славится своей самодеятельностью. В концертном зале проходят спектакли и концерты, устраиваемые самими студентами. Это было ново и страшно интересно для Нади! Она только и думала об этом, пропустить такое мероприятие было бы очень жалко!