…Эва сидела в недоумении, не в состоянии поверить в случившееся. Пока он ковырялся в багажном отсеке, выбирая самое необходимое, успела перепроверить систему управлением марсохода. Машина больше не в состоянии терпеть ядовитую среду, когда каждое колесо в считанные минуты покрывалось ледяным чехлом. Их задние ходовые органы, целый мост отказался исполнять приказы водителя, и резкая смена давления, температурных значений внутренней среды добили окончательно заднюю балку, разломив её, практически, напополам. Никто же не предполагал, что предстоит курсировать не по запылённым дюнам Красной планеты, объезжая окаменелые вулканические породы, а ползти на пузе в агрессивной влажно-морозной среде, где любой самый прочный сплав металла изнашивался в десятки раз быстрее. Но и батареи ведь не бесконечные!
Чем ближе к выходу, тем сильнее свежий воздух запускал свои языки, пронизывая полости тоннелей тёплыми сквозняками, лишая на стенах отметины из серовато-зелёных поселений микробов, способные изменять микроклимат. Ледник – это целое царство, сфера их влияний и платформа для зарождения будущей жизни, когда весь шарик планеты превратиться в сплошной снежный ком. Даже самая лютая зима на поверхности, не в состоянии законсервировать, навечно, жизнь – внутри, температура никогда не опускалась ниже 35. Ледники – воистину, как ковчеги, несущие в своих недрах жизнь микроскопическую, хищную и беспощадную, с миллиардами миллиардов колоний хищных организмов, что создали вокруг себя биосферу, удобный им температурный режим и среду для осуществления своих коварных эволюционных замыслов.
Ей досталось всё самое лучшее. Пока он выворачивал баулы с хламом на случай побега, Эвелин успела сбросить наполовину промокшую одежду, раздевшись, практически до гола, совершенно не стесняясь его присутствия и небрежных взглядов. Удивляться нечему, ибо уже познакомился с её новой защитной оболочкой.
Ей в пору пришёлся нательный серебристый комбинезон, стянутый рейдовым воякой с убитого штурмовика. Тот перепродал торгашу, а тело очень скоро было разобрано на запчасти и разосланы по «мастерским» обычным курьером. Штурмовик был старого образца, но преимущество старой формы лишь в термодинамических свойствах. На ногах – накладные шипованные подошвы, с когтями, как у хищников; поверх комбинезона – ещё одно одеяние, внёсшее дисгармонию своей тяжестью и неуклюжим фасоном. Оно узкое и тугое, не в состоянии подстраиваться к формам тела, но штанины, оторвав добрые куски материи, пришлось подкорректировать под свой рост. Да и скользкий, отполированный лёд, как стекло, вряд ли оставят сухими ноги.
Но что ей нравилось в людской одежде – это верхние добавочные средства защиты горла и лица от назойливых морозных будней. Послужат маскировкой. Она, с льстивым удовольствием, пытаясь игнорировать вонь собачьей шерсти подкладки, еле натянула короткую кофту, что была с высоким горлом, под самый подбородок и узким капюшоном где-то сзади, который, едва ли, налезал на голову.
Ему не пришлось её долго упрашивать. Решение переодеться, для неё – как приказ, на выполнение которого не могла потратить уйму времени. «По армейски» переоблачилась, не успев он притащить новую порцию хлама для сортировки. Какую-то нелепую иронию на её лице вызвали древние жилеты с кармашками и тяжёлыми плитами внутри. Но для себя нашла более лёгкий жилет, узнав из кучи хлама тысячелетней давности передний батарейный блок для системы походной навигации и навесные модули для дыхательных фильтров, по краям, с магнитными клеммами подсоединения дыхательной маски, с очками тепловидения. Но не было того рюкзака, в форме черепашки, как и батарейный отсек давно раскурочен, и все подложки с микросхемами вырваны, с мясом – осталось лишь пустое место, заткнутое тряпьём.
Но наружу без средств защиты верхних дыхательных путей нельзя. Обычная маска, как простой маленький респиратор-намордник, с передней сменной пластиной, в форме гибкого пятиугольника, вмиг, очутилась на лице. Но другая, маска-краб не прижилась. Довольно капризная штуковина, изготовленная из органических частиц, своими щупальцами должна была прилипать к щекам, а брюшком, закрывая рот и нос, процеживала воздух, обеззараживая его. Для неё и так довольно мерзкое изобретение, но эта «зараза» отказалась прилипать, скручивая лапы внутрь при прикосновении губами к брюху маски… Тем более, что говорить с ней, на лице невозможно.
Не успев покинуть машину, ей расхотелось куда-либо идти по подземным коммуникациям «холодной машины». Но, что поделаешь… Начало пути – как канализационный коллектор, распутье, где, куда не посветишь – луч света терялся в догадках, растворяясь в серо-тёмном мраке пещер. Машина была изуродованная внешне, исцарапанная и изъеденная выступами стен, со шрамами и растворенной наполовину материей обшивки. С чем-то она столкнулась, от чего пострадала «кожа» на теле, размягчившись, как от кислоты.
Пока Рик настраивал навигационные приборы, Эв успела несколько раз обойти машину, заметив, как та, моментально, стала покрываться липкой слизью, как слюна, очень похожей именно на те сопли, сползающие с потолка пещер и проходных арок. Рисуя пальцем по корпусу, клейкая гадость сопротивлялась ей, по новой, заполняя прогалины в местах прикосновения пальца. Каждый шрам, глубокая борозда в наружной обшивке – как лужа на дороге, была под завязку наполненная той самой новой хозяйкой, скрывающая былые неровности. Оно, словно чувствовало их мысли – как только Рик выключил питание и запер дверцы, в считанные минуты, почувствовав гибель машины, хозяйская сущность небольшой пещеры, решила забрать себе её тело, посчитав за плату их пребывания внутри.
Вопреки уговорам Рика, она взгромоздила на себя один из рюкзаков, набитый, под завязку всяким разным барахлом, о предназначении которого могла только догадываться. На еду ей было наплевать, но единственное, что грело душу – не пачки с патронами, как корм для оружия, на которые молился Рик, а сменные фильтры для дыхания. Но не могла оставить мотки с верёвкой и пряжки с ремнями для скалолазания, так же, как и не разумно было занимать место в рюкзаке, решив закрепить их по бокам рюкзака, и на поясе. Ведь, это одно из самых важных элементов, способные открыть им путь наружу, где воздух, хоть и холоднее, но суше и свежее. Хотя, откуда такое предчувствие?
Эва, наотрез отказалась надеть на голову обруч с четырьмя глазками прибора ночного видения. Такие штуковины терпеть не могла. Да и очень важно фиксировать каждый угол и участок пещеры в естественных красках, различая на стенах узоры обычных колоний криофилов от опасных бактерий, паразитирующие на других организмах. Она знала, как должны они выглядеть. И, как ей показалось, те сопли, поглотившие машину и запашки «дыхания», приходящее из недр пещер, это только слабые отголоски опасности, поджидающая их впереди.
Почёсывая мокрый затылок, чувствовала неосознанную тревогу, что рана сочилась с таким же упорством, как и несколько часов ранее. Бесполезно прикладывать клейкий органический пластырь или простую стерильную салфетку – всё растворялось, как в кислоте, не успев даже глазом моргнуть. Но не упустила момент начесать себе чёлку торчком, уже по привычке. Особенно, этому поспособствовали широкие очки, поднятые на лоб, под самый чуб, под нажимом тугой резинки. Но рот был спрятан под маской. Хотелось бы ей губы обнажить, из-за желания продолжить беседу, только вонь, витающая в воздухе, вынуждала подкладывать сразу две пластинки в фильтрующий передок.
– Готова? – спросил, посветив в глаза. Наконец собрал свой арсенал.
Перед ней очутился он, – с обручем на голове и одним зелёненьким глазком, мигающий тусклым светом. Сверху осталась всё та же длинная шинель, достающая почти до щиколоток, с запачканной грязной каймой. Но застегнут до самого горла, с задранным вверх воротником. Жилет, как раз, пришёлся в пору, не ограничивая свободу движений, но броне плиты, как она и думала, вытаскивать не решился. Возможно, оно и правильно, не зная, с чем могут столкнуться на выходе… На голове же ничего – только клочки коротких волос, торчащие в разные стороны, как повелел им обруч. Лицо, при синеватом свете фонаря приобрело стальной оттенок, а рельефные скулы, острый подбородок, оказались скрыты такой же дыхательной маской, что и у неё, только резинки затянул настолько туго, что врезались в кожу.
