Ну, это хотя бы знакомо… Стив ласково улыбнулся, и Баки усмехнулся в ответ. Нервное напряжение понемногу отпускало.

— Так, ладно. Я посмотрел — мне понравилось. Нет смысла и дальше испытывать твое терпение. А то укусишь, чтобы не приставал больше.

Баки моментально стал человеком.

— В следующий раз ты должен быть вооружен.

Стив понял, что Баки опять исполнял его приказ, а не поступал в соответствии с собственными желаниями. Свобода воли пока не всегда побеждала волю чужую.

— Тебе было трудно? — спросил Стив.

— Я иногда теряюсь. А иногда кусаюсь. Если бы я укусил тебя, ты не был бы больше человеком.

— Но это случалось только когда ты… оборотень? Или в волчьей форме тоже? — Стив дотронулся до его плеча. Ему было приятно прикасаться к Баки, в какой бы форме тот не был. А начав трогать, ему очень сложно было остановиться.

— В обеих, — Баки пожал плечами и поудобнее уселся на полу. Упавшее полотенце лежало рядом, но он даже не дернулся, чтобы прикрыться. — Но волком значительно легче себя контролировать.

— Почему? — Стив нахмурился, присев рядом.

— В стае было намного проще, — Баки улыбнулся уголком рта. — Люди так все усложняют…

Стив усмехнулся и согласно покивал. Ему так хотелось понять и перестать бояться. У всего этого точно должно было быть простое решение.

— Так в форме волка ты мог укусить меня, но не хотел?

Баки покачал головой и вздохнул.

— Я хочу. Очень. Но еще больше хочу защитить тебя. Это… Я думаю, это более глубокий инстинкт.

А вот это было чертовски хорошим знаком. Это означало, что Стив прочно обосновался в его памяти. По крайней мере, подсознательно, Баки воспринимал его как часть семьи. Или даже как часть стаи.

— Ну тогда все в порядке. Заботиться обо мне тебе хоче… Подожди. Очень хочешь укусить? Почему?

Баки отвернулся.

— Потому что я не человек. И я один.

— Ты… Но я… Ты хочешь, чтобы рядом был еще один оборотень? — Стив думал, что Баки сопротивляется приказу, не кусая его. Но, оказывается, он идет против своей природы. А это сделать было гораздо, гораздо сложнее.

Баки кивнул.

— Ты скучаешь по стае, — Стив взял его за руку. — Но Бак, я и есть твоя стая. Мы всегда были больше, чем семья… Ты мой… Ты мой Баки. Мой друг, мой брат, мое все. У меня нет никого ближе тебя. И никогда не будет.

— Да, — Баки слабо улыбнулся. — Я знаю.

Как же так получается — он все это сказал, а чувствовать себя увереннее не стал?

— Тогда почему ты хочешь укусить меня? Что изменится, если я стану оборотнем?

Баки плечами, улыбка исчезла с лица.

— Ничего…

— Ты не веришь в то, что говоришь. Я спрашиваю, чтобы понять, Бак. Скажи мне, — Стив попытался говорить максимально мягко. Чтобы голос не звучал, как с трибуны на собрании. Он снова погладил его по руке, потом положил ладонь на плечо, большим пальцем проводя по шее.

Баки пожал плечами и сгорбился еще сильнее.

— Это не одно и то же.

Стив подтащил его поближе и обхватил ладонями шею.

— Скажи мне, в чем разница.

Баки замер. Стив ощутил, как тот напрягся.

— Я не чувствую… Тебя нет здесь, — он, не глядя ему в глаза, постучал себя пальцем по виску. — Мы не стая.

Он всегда были близки. Заканчивали друг за друга предложения, знали, что собирается сказать другой или где он находится. Это особенно пригождалось на поле боя. Стив потерял больше, чем осознавал. И теперь не хотел думать, что существовал способ — такой способ — чтобы вернуть все это обратно.

Но не эта мысль заставила его перестать дышать. Сейчас был самый подходящий момент, чтобы узнать… Он прикоснулся ладонью к левой стороне груди Баки, чувствуя биение сердца.

— А здесь?

Баки нахмурился, глядя на него.

— Что?

Черт.

На лице Баки было написано скорее непонимание, чем отказ, но у Стива все равно перехватило дыхание от мысли о том, что он не понял, о чем Стив спрашивает. А перспектива объяснений совсем не радовала.

— Бак, ты не нужен мне в голове, потому что ты у меня в сердце. Я просто… А ты…

Баки заморгал, но продолжил молча смотреть на него, терпеливо ожидая объяснений. Выглядел он так, будто готов был просидеть на полу тренажерного зала до конца дня.

Блядь.

Так, последняя попытка. Глубокий вдох… Вперед.

— Могу я… Как бы ты… Я поцелую тебя? — выпалил он и затих.

Баки заморгал интенсивнее, и брови резво скаканули вверх.

— Зачем?

— Потому что я думаю… — Стив решил, что, должно быть, прогневал чем-то вселенную. Она сейчас явно против него, иначе с чего бы ему было так чертовски трудно. — Если ты не хочешь, то ничего. Это нормально. Ты просто скажи, и я больше не буду спрашивать, — он оторвал руки от Баки и положил их на колени.

Нахмурившись еще больше, тот произнес: — Ты же не гей. Так почему?

Стив в отчаянии глубоко вздохнул.

— Господи, Бак. Потому что я люблю тебя. И если спрашиваешь ты, то для тебя я гей до последней капли крови.

Баки подозрительно прищурился и покачал головой.

— Никакой ты не гей. Я прекрасно помню — тебе никогда не нравились парни.

Сначала Стив подумал, что Баки никак не мог ему поверить, потому что был гомофобом, но потом хорошо скрываемая паника в его голосе подсказала: Баки начал сомневаться в своих воспоминаниях. Но он был прав — раньше Стив не понимал, что чувствовал. Он снова вздохнул и попытался объяснить получше.

— Ты прав, раньше я никогда не целовал мужчин. Но я любил тебя даже когда мы были детьми. Просто я не знал, что это значит, пока ты не вернулся ко мне.

— Ты… Нет, правда?

— Да, Бак, — Стив был уверен, что если сейчас дотронуться до его лица, на ладони останется след от ожога. — Сейчас весь вопрос в том, что ты ответишь.

— Да. Конечно, да… Я просто никогда не думал, что у меня был шанс, поэтому даже не пытался.

Что?

— Ты серьезно?

Баки пожал плечами.

— Да, — повторил он, как будто это было совершенно очевидно. — Я не помню, чтобы тебя хоть кто-нибудь интересовал до войны. А потом появилась Пегги и… хористки, да?

Стив покачал головой.

— Никаких хористок. Они были не из моей лиги. А Пегги… ну, она верила в меня. Тогда это значило больше, чем все остальное. А раньше… — он посмотрел Баки в глаза, вспоминая об их двойных свиданиях. — Не то, чтобы меня никто не интересовал… Просто на меня никто не обращал внимания. Ты же помнишь, каким тощим я был? Ни одна девчонка, что ты приводил для меня, не посмотрела на меня дважды.

— Чушь какая! Для меня это не имело никакого значения. Я всегда хотел тебя, даже тощего.

Стив энергично покачал головой.

— Боже, не говори так, Бак! Ты не обязан этого говорить, — даже маленькая доброта может очень сильно ранить.

Баки вздрогнул, и Стив еле уловил это движение. Он сглотнул, и Стив подумал, что тот собирается что-то сказать, но он только кивнул, глядя в сторону.

— Я имею в виду, спасибо за то, что хочешь помочь мне почувствовать себя лучше, но… — Стив пожал плечами. — Ты мог выбрать любого. Так почему, черт побери, ты мог хотеть меня?

— Я… нет? — Баки быстро посмотрел на него.

Стив, вообще-то, задал чисто риторический вопрос, но глядя на пытающегося ответить Баки, решил… Поощрить? Или нажать?

— Это ведь не правда, Бак. Я хочу, чтобы ты всегда говорил мне только правду. Ладно?

— Я не помню точно. Я иногда теряюсь…

Услышав это, Стив запаниковал. Ему нужно было, чтобы Баки помнил. И не только для того, чтобы узнать о его чувствах, но и потому, что их прошлое значило для них слишком много, чтобы вот так его потерять.

— Бак, погоди. Постой. Ты же помнишь… Я был такой маленький, что мне невозможно было завязать галстук — он висел где-то в районе… коленок. А еще ты как-то дал мне костюм, но потом забрал со словами, что тебя непременно засадят в тюрьму, потому что я пропаду внутри него без вести, и чтобы отыскать меня, точно понадобятся спасатели. Но когда-нибудь я обязательно дорасту… А еще ты просто не можешь не помнить, как постоянно спасал мою тощую задницу, а я — вместо благодарности — говорил, что ненавижу тебя. Что естественно было неправдой. А один раз ты так взбесился, что сделал вид, будто собираешься столкнуть меня с пирса.