— Можешь забыть про океанскую кухню, мы возвращаемся на Аркадию, — объявил Беллами, расплываясь в довольной улыбке. А с лица Джона улыбка мгновенно исчезла.

— Вопрос же с землянами решён.

— Мы связались с Кларк. Они, возможно, нашли способ уничтожить код, — с облегчением в голосе ответил Монти.

— Но это не точно? А если не выйдет, мы код туда-сюда возить будем?

Кажется, из всех присутствующих одного Джона не радовала перспектива покинуть остров.

— Да ладно тебе, мы наконец-то вернёмся домой, зануда, — подбадривающе воскликнула Октавия.

Девушка светилась от счастья в предвкушении встречи с Линкольном. Её можно понять, ей есть к кому рваться. Джон же обрёл любимого человека на этом острове, а на Аркадии он его потеряет.

На острове они вместе занимались изо дня в день общими делами, постоянно общались и просто не могли не контактировать друг с другом. Джон даже стал чувствовать привязанность и к остальным ребятам на острове. Нельзя было не привыкнуть к тем, с кем каждый день и целый день находишься вместе на протяжении пяти месяцев. Но на Аркадии они с Беллами разойдутся — каждый будет занят своим делом. Блейк вернётся к прежнему кругу общения: к своей Кларк и остальным друзьям. Зачем ему нужно будет вспоминать о Мёрфи? Если он даже здесь пытается скрыться от Джона, чтобы избежать ответственности за чувства парня, то на Аркадии ему даже не придётся стараться. Их общение сойдёт лишь до приветствия при случайных и редких встречах. А Джона это будет мучить, долбить об стены головой, прибивать бесконечным желанием залить свою боль алкоголем из-за желания увидеться с тем, вокруг кого крутятся теперь все мысли. Плюс ко всему, вновь эта бесконечная борьба за выживание и долбанутые люди вокруг — всё то, от чего бежал Джон.

— Господи! Какая радость то а! — обречённо произнёс Джон.

Все косо посмотрели на него, видимо не ожидая такой недовольной реакции тогда, когда все восприняли эту новость с восторгом.

Беллами прервал недолгое молчание первым:

— Собираем вещи и отплываем уже сейчас.

— Я останусь, прости, — отозвался Джон пустым голосом, успешно скрывая эмоциональную бурю внутри себя. Беллами замер, уставившись на парня в удивлении.

— Что значит «останусь», Мёрфи? Ты не можешь здесь остаться один! — возразила Октавия.

— Я хотел уйти из Аркадии, и я это сделал. Зачем мне туда возвращаться? Здесь идеально: полнейшая свобода, теплая погода, куча еды в воде плавает, а сколько вина — мне одному за жизнь не выпить!

— Ты же это несерьёзно? — сомнительно спросил Беллами.

— Серьёзно. На Аркадии мне нет места. А здесь — это мой остров, — с улыбкой ответил Джон, глядя в глаза парню, затыкая долбанное отчаяние, накатывающее его с каждой сказанной фразой новой волной.

— Ты понимаешь, что ты здесь совсем один останешься?! Навсегда! Что у тебя в голове творится? — не унималась Октавия.

— Это мой выбор. Я к этому готов.

Джон и сам не был уверен в своих словах, но говорил он твёрдо, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что он сомневается.

— Беллами, скажи ему! Ты не можешь позволить ему здесь остаться! — Октавия знала куда нажать, так как прекрасно понимала из-за кого Джон готов похоронить себя в одиночестве на этом острове, и кто здесь действительно может повлиять на его решение, если захочет.

— Ты же знаешь, что это безрассудная и самая бредовая идея? — Беллами был другого мнения, он не собирался его отговаривать.

— Как и ты знаешь, что меня это не остановит, — Джон поджал губы в подобии улыбки.

— Тогда мы оставим тебе некоторые вещи и рацию. Надеюсь, ты передумаешь, — спокойно ответил Беллами.

Джону даже показалось, что парень выдохнул, словно скинув тяжелый груз с плеч. Может быть, он даже рад тому, что Мёрфи остаётся.

— И вы притащитесь сюда за мной? Я в это не верю, — саркастично усмехнулся Джон.

Он сохранял непринуждённый вид, когда чувствовал себя так же хреново как тогда, когда Беллами выбил ящик у него из-под ног и петля на его шее затянулась. Сейчас Беллами образно сделал что-то подобное.

— Нет, Мёрфи. Не совершай ошибку, которую не исправить! — взволнованно продолжала Октавия. Девушка всё ещё не готова была его отпускать.

— Ты не должен оставаться здесь. Пережить «бурю» в одиночку очень сложно. На Аркадии с тобой буду я, и не только.

Девушка укоризненно глянула в сторону брата. Её заметно раздражало его бездействие. Неужели Блейк не мог понять, что всё это его рук дела, и что он может сейчас что-то исправить? Но он ничего не предпринимает. Джон был очень благодарен ей, за то, что ей не плевать на него, и за всё участие с её стороны за последнее время, но сейчас это только усложняло и без того не простую ситуацию. Эмоции били через край, а ему нужно было сохранять холодную уверенность.

Но хоть кому-то из Блейков он был не безразличен. Он был рад даже этому, ведь она сестра Беллами. И близость с ней означала непосредственную близость с её братом. Джон сказал то, что вряд ли от него кто-то ожидал:

— Спасибо тебе, Блейк младшая, правда. Но я не изменю своё решение.

Кажется, Октавия сдалась. Она тяжело выдохнула, заметно опечалилась и крепко обняла парня, вцепившись обеими руками, она прошептала ему на ухо:

— Ты можешь сбежать от него, но не от самого себя. А то, что ты чувствуешь, живёт в тебе.

Джон необычно крепко для него обнял её в ответ, закрыв глаза, пытаясь обуздать эмоции и почувствовать ее тепло напоследок, и тихо ответил:

— Я надеюсь испытать облегчение.

После, каждый пошёл к нему с печальной миной на лице и по-дружески обнял на прощание. Беллами не спешил прощаться, он лишь наблюдал за происходящим с задумавшимся видом. Джон не дождался последних объятий от того, от кого они были нужнее всего. Парень замялся в нерешительности. Он и сам боялся приближаться к Блейку, чтобы не выдать своих истинных эмоций, навалившихся на него тяжёлым грузом. Он лишь выдавил свою фирменную ухмылку и бодро произнёс:

— Ну всё, валите нахрен! Скучать по вам не буду.

========== Ты больше не сможешь лгать мне. ==========

Джон попрощался с Блейком взглядом. В своей голове он, конечно же, крепко схватил парня, вцепившись в него всеми силами и сказал: «Чёртов ты сукин сын, ты очень мне нужен». То, чего бы он никогда не сказал ему вслух и точно уже не скажет.

Он надеялся, что Беллами будет счастлив, хотя счастье для них слишком непозволительная роскошь. Но может им обоим будет легче, если их будут разделять мили океана.

Джон поднялся к своему дому, сел возле окна на улице и наблюдал, как ребята спускают вещи к берегу, а Монти всё укладывает в катер. Продукты, техника, личные вещи постепенно исчезали с острова, опустошая его так же, как и Джона. Он смотрел на них и чувствовал себя донельзя плохо. Харпер была права. Несмотря на то, что он плохо уживается с людьми, он всё равно боится одиночества. Наверное, потому что больше всего на свете он хотел быть нужным кому-то. Если быть точнее, он уже знал кому. Никто другой ему был и не нужен. Но сейчас он собирался встретиться лицом к лицу со своим страхом.

Здесь, на острове, у него были хотя бы воспоминания. Он представлял, как будет ходить по этим пустым улицам, забираться на пост караула, чтобы встретить закат, как когда-то они это делали с Беллами, рассматривать море и светлячков, и говорить уже сам с собой. Но по крайней мере, у него больше не будет ложных надежд, он не станет выискивать Блейка, чтобы увидеть его, не будет думать 24 часа в сутки, о том, что он может быть где-то рядом и может они смогут сблизиться. Джон будет точно знать, что Беллами рядом нет и не будет. Возможно, он сможет так быстрей отпустить его. Ну, а пока, ему ломило кости, сдавливало в висках и горле, словно разрывало пополам. Нужно перетерпеть боль, и он сможет снова обрести себя на этом острове.