Джон мягко улыбнулся и был похож сейчас на мурчащего кота, которого хорошо покормили сегодня, весь день гладили и чесали живот. Он и не хотел больше лгать Беллами и притворяться перед ним, защищая себя. Он согласен быть ласковым мурчащим котом в его руках.

— Собирайся давай, нас вообще-то ждут, — подогнал его Беллами командным тоном и вышел на улицу.

Джону не просто было привести себя в чувства, он смеялся от счастья, как идиот, и старался восстановить обычный ритм сердца. Ему было сложно поверить в то, что это произошло не в его больном воображении, а на самом деле. Это был Беллами. Тот, кого, он давно уже желал, кого только что готовился потерять раз и навсегда, кого уже не рассчитывал даже когда-нибудь увидеть, не то, чтобы почувствовать его так близко.

Джону было настолько хорошо, что он чувствовал себя безумным. Он думал, только безумцы могут быть такими счастливыми. Теперь он ещё сильнее потерял голову от Беллами. И это было опасно, но настолько желанно, что Джону было всё равно, что с ним будет потом: добьётся ли он взаимности от Блейка, сможет ли сохранить свой рассудок в трезвости. Ведь ощущение счастья так сильно привязывает к себе. И испытав его однажды, он будет стремиться к нему вновь. А счастье Джона теперь зависит не от него.

«Тебе придётся довериться мне».

Да, Беллами, знал бы ты сам, какое широкое значение имеют твои слова. И Джон готов довериться. Более того, он сам этого хочет.

***

Джон подошёл к катеру, где его ждали ребята. Он был слегка потрепан: его шея, уши и запястья были в красно-фиолетовых следах от засосов и укусов. Бледная кожа парня не скрывала ни одной улики страсти. Все присутствующие не сдержали улыбок и лёгких смешков при виде парня. Октавия осмотрела Джона, перевела удивлённый взгляд на брата и лишь слегка вымученно улыбнулась.

— Ах вот значит, как ты его уговорил, — усмехнулся Брайан.

Но Джону было плевать на них, он был так спокоен и расслаблен, он чувствовал себя счастливым, несмотря на то, что каждая мышца в его теле болела при малейшем движении.

— Беллами может быть убедительным, — ответил Джон.

Блейк подарил ему очаровательную улыбку в ответ. Он смотрел на него не так как раньше, в его взгляде чувствовались тепло и внимание. Он прошёлся по шее парня взглядом, и в его глазах загорелась самодовольная искра, а на губах появилась собственническая улыбка. По его виду было легко догадаться, что ему приносило удовольствие осознание того, что это из-за него Джон такой искусанный, уставший и расслабленно удовлетворённый, и то, что он выглядит таким домашним и приручённым. А Джон был и не против отдаться во владения Блейка. Он был совершенно не похож на себя прежнего. В нём не было той огрызающейся ухмылки в глазах, потребности противостоять, защищаться, готовности в любой момент вцепиться в глотку и перегрызть её каждому, кто решит растоптать его. Джон выглядел до неузнаваемости спокойным, добровольно подчинившимся, излучающим лишь потребность в ласке и тепле. И он не боялся быть слабым или сломленным, он полностью доверил свою жизни Беллами. Он доверился ему без малейших сомнений, и от этого он и был счастлив.

Беллами с теплотой осмотрел остров в последний раз, который успел стать немного родным и с которым пришлось прощаться, а после прошёлся взглядом по всем присутствующим и почти что торжественно произнёс:

— Пора возвращаться домой.