— Свидание у фонаря. Памятно, правда? — спросил Финн.

— Это не свидание, придурок.

— А почему ты так срочно меня вызвал провести с тобой время? Соскучился?

— Ты можешь общаться так, чтобы не подкатывать ко мне?

— Будет не просто. Но может стоит постараться?

— Постарайся, уж будь добр.

— Так что случилось? Я и не ожидал от тебя рвения со мной общаться. В прошлый раз Мёрфи младший меня не одобрил.

— Мне нужно было куда-нибудь себя деть. Зачем мы здесь?

— Ну я решил, что тебе нужна встряска. Ты говорил, что не чувствуешь ничего и тебе от этого тошно. Ну вот именно для таких проблем и существует адреналин. Можем начать с малого и просто прокатиться на скейте вот здесь.

Финн указал на крутой спуск в темноту. Дальше не было ни одного фонаря и разглядеть что-то было нереально.

— Умеешь ездить?

— Да, — ответил Джон. Блейк научил его, почти что насильно. Скорее всего Джон сопротивлялся потому, что любит идти наперекор и очень любил как Беллами уговаривает его. Он всегда сдавался его уговорам.

— Ты летишь первый. Если останешься жив, я поеду за тобой, — решил за него Финн.

— Это опасно?

— Ну максимум переломаешь себе руки и ноги, но у тебя и так не все конечности работают. Если бы у меня не стоял, я бы уже не парился насчёт остального.

Мёрфи довольно улыбнулся. Как ни странно, именно это ему сейчас и нужно — этот парень, которому похрену какой ад сейчас творится в душе Джона. Он не сочувствует ему и свободно общается, без угрюмости и жёстко подстёбывая.

— Обожаю тебя, тварь, — открыто заявил Джон и взял один скейт из рук Финна.

— Это подкат такой?

— То, что ты тварь? Это факт, — после этих слов Джон скатился в неизвестность.

Это было страшно. И ничего не видно: зрение сейчас — не даёт никаких преимуществ. Впереди может быть что угодно, а остаться калекой не очень-то хотелось. Но Финн был прав. Не в том, что без члена ему не нужны руки и ноги, а в том, что ему не нужна эта жизнь без чувств. Сейчас он испытывает страх — и это тоже чувство. Жизнь слегка окрасилась. Джон не знал какого цвета мог бы быть страх, если бы он вообще имел цвет. Но этот неопределённый цвет однозначно нравился ему.

Ему повезло. Он просто упал со скейта, потому что у самого спуска был слишком резкий переход на дорогу. Джон чертовски больно ударился, но был цел.

— Ты как там? — послышался крик Финна с далека.

— Да вообще отлично. Не споткнулся ни разу. Катись уже, сыкло!

Быстро встать у него не вышло, поэтому он просто отполз в сторону, переворачиваясь с боку на бок, чтобы Финн, когда будет падать, не упал на него. Вскорости Финн влетел в дорогу, упав рядом с Джоном и заматерился от боли. Джон от злорадства чуть ли не порозовел и вслух рассмеялся.

— Вот и посылай тебя после такого на разведку! — возмущался парень. — Ты это специально что ли?

— Да.

Мёрфи самодовольно улыбался. А Финн смотрел на него, словно созерцая момент и аккуратно коснулся его руки пальцами, не отводя взгляд от его лица.

— Убери лапу.

— Это всё из-за недоёба, поэтому ты такой злой, — послушно отстал Финн и поднялся на ноги.

— По опыту своей бывшей девушки знаешь? — съязвил Джон, смотря на парня из горизонтальности своего положения.

— Не правда. Кларк не была такой злой.

— А то, что она съебалась к другой тёлке прям по-доброму?

— Здесь уже не в доброте дело.

— Хотя знаешь, верни лапу и помоги мне встать. У меня с ногой просто пиздец.

— И не только с ногой, — ответил парень, и помог подняться Джону на ноги.

— Не заткнёшься про мой член, я буду всегда припоминать твою лесбуху Кларк.

— А мне нравится. Мы постоянно друг друга стебём этим, и всё это не кажется какой-то проблемой, как будто становится лишь поводом посмеяться.

— А знаешь, никогда не думал об этом в таком ракурсе, — всерьёз оценил идею Джон. — А можно я буду ещё и дебилом называть тебя?

— Нет, не правду говорить нельзя.

Джон искренне рассмеялся в ответ, и Финн удовлетворительно улыбнулся, довольный тем, что смог рассмешить Несмеяну. Живой смех струился из него — и это было уже не привычно что ли.

Мёрфи не знал: нравился ли он Финну или он так же заполняет свою пустоту, как и сам Джон — на это ему было плевать. Ответственность ни за что он больше нести не собирался, и никто его не заставит. Всё, что он теперь собирается делать, так это посылать всех к чёрту и творить в своей жизни полную херню, которую только вздумает. Он теперь пойдёт на многое и на то, на что никогда не решался раньше, лишь бы почувствовать этот чёртов адреналин или хоть что-нибудь. И ему будет плевать на последствия собственных действий. А он ведь шибанутый — он действительно способен на многое, ведь он сжёг свою школу в 13. У него не осталось целей и желаний, ему просто не за что в этой жизни цепляться. Это и есть настоящая свобода — когда никому ничего не должен, даже самому себе. Если это и есть свобода — то, почему тогда Беллами ей так дорожил? Ведь она полнейший отстой!

========== Сексуальное ограбление, яростный оборотень, дрожащие руки. ==========

Как ни странно, но Джон выбрался в люди. А точнее на вечеринку, которые перестал любить как познакомился с Беллами. Но сегодня он здесь. Люди веселятся, пьют под громкую музыку, знакомятся — в общем, создают имитацию жизни. То, что ему и нужно. Финна надолго не хватило: он уцепился за какой-то миловидной девчонкой, которая для него слишком хороша. Но их двоих давно уже не было в поле зрения Мёрфи. Может быть, Финн всё-таки кому-то кажется обаяшкой. Он действительно умеет трепаться — уломать кого-то на постель для него наверняка не сложно. Но оправдаются ли ожидания девушки в самом процессе — это уже вопрос.

На самом деле, алкоголь не очень заходил. Джон пытается выпить один коктейль уже около получаса. Вокруг было много неприятных людей. От этого места начало тошнить так, что хотелось взорвать его. И как только Джон решился покинуть его, к бару подошёл Он, и он был так близко. Беллами сделал заказ бармену, скорее всего, делая вид, что не замечает Джона.

— Привет, — выдавил из себя ошеломлённый Джон. Ещё неделю назад он видел его в Старбакс, но вторая неожиданная встреча была не менее волнительной и вышибающей за грани реальности. Джон знал, что Ванкувер город небольшой, тем более его центр, но, чтобы настолько.

— Привет. Как дела? — спокойно и слегка пренебрежительно ответил Блейк. И на этот раз ни как незнакомцу, а как тому, кто его кинул. Видно, что он старается говорить ровно, словно ничего не испытывает, но, если знать Беллами, разница заметна: с незнакомцами он общается теплее, чем с Джоном сейчас.

Джон не мог найти слов. Он долго мялся и просто пялился, а после всё-таки нашёл что-то неподходящее, но нейтральное:

— Бывало и лучше.

— Бывало. Только кто в этом виноват?

— Я понимаю почему ты злишься. Но всё что я могу тебе сказать — прости меня.

— И что произойдёт от моего прощения? Я облегчу твои душевные страдания? Потешу твоё эго, которое ты так лелеешь? Я не хочу этого делать. Ты сам должен отвечать за свои действия перед самим же собой. Творишь херню — будь добр, за неё пострадать как следует. Я тебя не прощаю! И даже не надейся, что когда-нибудь прощу.

Джон не мог узнать Беллами. Перед ним стоял другой человек: не тот, кто всегда обворожительно улыбается и превращает любую проблему в пустяк. Он был злым. Настолько сильно, что становилось страшно рядом с ним. Джон не мог понять, как это может быть один и тот же человек. Беллами может так красиво любить, но и так же сильно может возненавидеть, и его эмоции чувствуются кожей — пробивают любую броню, заседают поглубже и отдают болезненную пульсирующую волну по телу, одну за другой.

— Я прошу прощения не для своего эго, а для тебя. Я хочу, чтобы ты знал, что я сделал это ради тебя.