— Я? — игриво удивился Финн — Хотел трахнуть красавчика.

— Я не об этом.

— У меня уже всё не так плачевно. Я расстался с Кларк три месяца назад. То есть она ушла от меня к другой девушке. И мне было тоже очень хреново поначалу. Но благо я не фотограф, и не развешивал фото по дому.

— Поначалу? Прошло три месяца.

— Это всё ещё неприятно. Но поверь, время проходит — и тебе становиться похрену. И ты прям чувствуешь, как с каждым днём тебе всё похренестичнее и похренестичнее. Возможно, я не забуду её никогда, но по крайней мере, когда буду вспоминать о ней, то не буду желать задушить её или сбросить с обрыва. А это уже что-то. — Финн просматривая очередную фотографию с Беллами, решил сменить тему. — Ваша парочка произвела настоящий фурор. Слышал бы ты, какие сплетни про вас плели. Уверен, многие из которых — чушь собачья. Но это была красивая сказка. Почему же она всё-таки обрела несчастливый конец?

— Из-за моей тупости, — ответил Джон. — Ибо я решил, что я должен что-то бывшей за то, что причинил ей боль. И из-за того, что думал, что буду чувствовать себя говном до конца жизни, если не помогу ей — но я всё равно чувствую.

Жалел ли он об этом? Да. Поступил бы он по-другому, если бы представилась возможность? Он не уверен. Было много причин поступить именно так. На первом месте, конечно же, стоит уговор. На втором — это то, что он любит Эмори, достаточно сильно любит её, чтобы не позволить разрушить ей жизнь. Он не мог бы забить на неё, при всём желании. Здесь также сыграла не малую роль история Блейков. Она в первую очередь толкнула его на то, чтобы не допустить её повторение с кем-нибудь ещё из близких людей Джона. Третьей, также весомой причиной была совершить хоть раз в своей жизни неэгоистичный поступок — он должен был отдавать долги и расплатиться за то, что взял себе слишком много.

— Так верни его обратно, — сказал Финн. — За твои милые глазки и правильный отсос тебя можно простить за всё, я уверен.

— Дело в том, что вернуть я его не могу. Только если киллера найму на Эхо.

— Думаю, можно устроить при желании. Ради своего счастья иногда стоит кого-то грохнуть.

— Но на самом деле, даже её смерть не вернёт мне его. Скорее, даст обратный эффект и сделает меня ещё менее этого достойным.

— Так ты считаешь, что не достоин Беллами? — спросил Финн, слегка удивившись.

— Я не знаю. Ничего я об этом не считаю! А даже если и так, то я не собираюсь это обсуждать с тобой! Хуже, чем чувствовать себя дерьмом, так это говорить об этом с кем-то.

— То есть вонять у себя внутри терпимее, чем вонять на людях?

— Это хотя бы спасает людей от зловония.

— Ага, логика ясна. Но мне кажется, что, когда человеку слишком сильно воняет, у него такое лицо становиться сморщенное, — Финн наигранно скривился. — И люди не видят, что что-то не так, не понимают в чём дело и думают, что он просто урод.

— Меня участь урода устраивает.

— И всё ради того, чтобы не развоняться… и сберечь чьё-то обоняние.

— Может хватит про дерьмо?! — выпалил Джон с раздражением.

— Я поддержал твою тему. Думал, тебе нравится, — защитился парень, широко улыбаясь.

Он, в общем-то, был прав. Финн оказался не таким уж и придурком, каким мог показаться. Джон вспомнил про чайник, а после он не заметил, как пролетела ночь за разговорами на кухне.

***

Сегодня было необычно солнечно для января. Взглянув в окна, можно было подумать, что на улице май, если бы не люди, одетые в шубы и пуховики. Снег совсем растаял. В общем-то, он никогда в этом городе не задерживался надолго. Было приятно сидеть в кафе и смотреть в окно, воображая, что сейчас весна. Плюс, Эмори, сидящая напротив, напоминала апрель прошлого года. Когда они ещё были вместе, и Джон только познакомился с Беллами. Парень ещё не обладал над ним такой силой, а просто нравился. Это было лучшее время в жизни Мёрфи — без обязательств нести тяжёлую ношу своих решений, без болезненной тоски по прошлому и серьёзных ран на сердце. Жаль, что Джон тогда не замечал этого, и не наслаждался этим в полную меру. Он хотел чего-то, что перевернёт с ног на голову его жизнь и его творчество — он это получил. Своих желаний стоит бояться — они имеют свойство исполняться.

Эмори пила капучино и ничего особенного не говорила, лишь на какие-то отвлечённые житейские темы, но Джону было приятно с ней находиться. Ему сейчас жизненно необходимо было пообщаться с кем-то родным из-за дефицита нужности. Хоть и друзья уже вернулись в Ванкувер после каникул, они не заполняли душевную пустоту. Эмори тоже не заполняла, но с ней было немного легче, она создавала иллюзию и стимулировала ностальгию по беззаботному прошлому.

— У тебя точно всё нормально? — обеспокоенно спросила она. — Выглядишь ты очень удручённым. Я тебя за четыре года таким не видела ни разу.

— Нормально. Пей кофе — остынет.

— Конечно. Ты всегда переводишь тему, когда не хочешь говорить.

— Ты решила продемонстрировать познания меня? Не стоило. Я в курсе, что ты знаешь меня лучше всех.

— Поэтому обмануть меня не получится.

— Главное, что Грэг на свободе. Надеюсь, он не влипнет больше никуда, потому как с меня больше взять нечего.

— Мы очень продуктивно поговорили. Я избила его — наверное, даже перегнула палку, но потом он разговорился, просил прощения и плакал. Теперь ничем не занимается. Что, конечно, не есть хорошо, но это лучше, чем было. Как тебе это всё-таки удалось? Ты же говорил, что без вариантов.

— Это всё благодаря Беллами. Так, что не будем эту тему обсуждать.

— А как дела у него?

— Неплохо, наверное. Мы не общаемся в последнее время, — нехотя ответил Джон и спрятал взгляд в свою чашку американо.

— Вы не общаетесь? Такое вообще возможно? Я думала вы скоро спать вместе начнёте, чтобы не расставаться!

— Мне кажется, или кофе в Старбакс испортился? Он не такой вкусный, как был раньше.

— Ты вообще ни на какие темы говорить не хочешь?

— Почему же? Я хочу поговорить о тебе — я скучал, если честно.

— Мне обязательно было с тобой расставаться, чтобы услышать что-то подобное?

Джон непосредственно пожал плечами и с невинным видом сделал ещё глоток горячего напитка. Кофе, действительно, был другим. И дело здесь вовсе не в кофе.

— Может нам стоит попробовать ещё раз? — слегка неуверенно спросила Эмори.

— Можно, но вряд ли вкус изменится. Не думаю, что в Старбакс решили изменить рецептуру кофе…

— Я не про кофе, Джон! Я про нас. Ты мне всё ещё нужен, и если твоё отношение ко мне не изменилось, то почему бы не начать всё сначала?

Джону стало смешно даже подумать об этом. Как это будет глупо, если возобновить их отношения с Эмори. Хотя некоторые люди так и живут: расстаются, потом встречаются с другими и с ними расстаются, а после сходятся с бывшими. Но это было не про Джона. Как бы он в ней сейчас не нуждался, как бы сильно не хотелось убить своё равнодушие в её тепле и ласке — он понимает, что больше так поступать с ней нельзя. Эта замечательная девушка достойна больше, чем Джон способен ей дать. Как жаль, что ему приходится оберегать любимых людей от самого же себя.

— Не стоит. Всё повторится — это не нужно нам обоим.

— Привет, Мёрфи! — радостно поприветствовал, мимо проходящий, Линкольн.

— Привет. Смотрю, вы уже вернулись из Сиднея.

— Выходные пролетают беспощадно быстро. Октавия улетела в Индию, а я пока что не могу присоединиться к ней. Надо заставить и её пойти учиться, чтобы не носилась по всему свету, а сидела дома и писала курсовые. Но ты же знаешь, Блейки и спокойная жизнь — это две несовместимости.

— Знаю, — с грустью ответил Джон.

— Их родители, между прочим, выразили сожаление по поводу того, что ты не смог прилететь.

— Не смог прилететь, — усмехнулся парень. Но что ещё мог сказать им Беллами?

— Это не моё дело, — сказал Линкольн, сбавив свою радость в голосе. — Поэтому говорю то, что было передано непосредственно тебе.