Джон положил голову на плечо своему парню и расплылся от удовольствия, как шоколадная конфетка в руках ребёнка. Он понимал, что теперь на него свалилась большая ответственность. Но Джон её не боялся, он был уверен в том, что никогда не предаст и не оставит любимого. Чувства к нему были настолько сильными, что он мог сравнить их с магией, словно люди просто так не могут такого испытывать и это просто фантастика.

— Теперь твоя очередь, да? — полушёпотом сказал Беллами возле уха Джона.

— Не понял.

— Ты забыл наш разговор в ресторане? Мы собирались обменяться информацией. Ты должен рассказать мне что-то такое, что никогда и никому бы не рассказал.

— Ты уже знаешь об этом.

— О чём? — игриво продолжил Беллами, поедая Джона своим хитрющим взглядом. Этот взгляд имел несколько грамм властности и не предвещал ничего хорошего. Он значил, что игра Беллами Блейка началась и он не допустит, чтобы кто-то играл не по его правилам.

— Я влюблён в тебя. Не как в друга.

— Это уже известно. Твоим друзьям было известно уже давно, ведь так?

— Ну, это вышло случайно… — начал оправдываться Джон.

— Но ты же не всё им рассказываешь? Должен ли я знать что-то такое о тебе, что не знает никто.

Джон сделал каменную мину и активно запротестовал:

— О нет-нет! Там ничего интересного и важного… точнее вообще херня.

— Поэтому ты так занервничал? Из-за херни?

— После того, что ты мне рассказал, это сейчас вообще не к месту.

— Не надумывай себе. Я хочу знать о тебе даже херню.

— Ну не-е-ет. Это реально сейчас не уместно, ты мне только что открыл душу…

— Это нечестно, Джон, — строго прервал его Беллами. Он выглядел как папочка, который отчитывает ребёнка.

— Твою ж мать! — безнадёжно проговорил Джон и, пытаясь не сгореть от стыда, продолжил: — Я облапал тебя, когда ты у меня ночевал, а после отлично подрочил!

Беллами несколько долгих секунд посмотрел на Джона, а после рассмеялся:

— Понравилось?

— Не очень. Я чувствовал себя ничтожным идиотом.

— Да ладно тебе, — Беллами положил свою руку на плечо парню. — Хотеть человека, который тебе нравится — это нормально. При чём случай был очень удобный. Я об этом даже не знал.

— Как ты к этому так просто относишься? Тебя облапали без твоего дозволения.

— А что ты ожидал? Что я отругаю тебя? «Нельзя трогать писю чужого дяди, когда он спит!»

Беллами говорил об этом с такой лёгкостью и смеющейся улыбкой, что Джон понял, что только он сам осуждает этот поступок. Беллами просто солнце этого мира. Он нормально относиться к слабостям и порокам людей, не считает их чем-то постыдным. Джону очень нравилось это в нём. Только это была одна сторона медали. Он прощает людей за всё, потому что не считает это проступками на фоне того, что сам совершил. Он прощает всех, но не себя. И это слишком печально. Джон не мог исправить того, что уже случилось ещё до него, но он надеялся, что сможет посодействовать в дальнейшей жизни Беллами без боли и разочарований, сделать всё, чтобы Блейк был счастлив с ним. Важнее быть ничего не может.

— Я тогда сам напросился к тебе домой и в твою кровать, — продолжил Беллами, вспоминая ту ночь. — И даже в душ, кажется, звал. Неудивительно, что ты сорвался. Я даже не думал тогда… Слушай, а как ты это скрывал?

— Очень плохо. Если бы ты был внимательнее, ты бы заметил.

— Я исправлюсь. Я стану внимательнее к тебе.

***

Свет полнолуния проникал через окно и падал на постель, но он совсем не мешал, даже наоборот. Он освещал лицо Беллами, который уже расслабленно закрыл глаза и готов был провалиться в сон в любой момент. Джон чувствовал себя рядом с ним очень уютно. После того как Беллами открыл только ему одному самую сокровенную тайну, Джон осознал свою значимость в его жизни. На этот раз от Беллами не было и намёка на секс, он просто лёг спать. И это неудивительно, после прошлого раза.

— Ничего, что мы просто спим? — виновато спросил Джон.

— Ну можешь руку мне в трусы засунуть, если тебе так будет легче уснуть.

— Ты придурок!

Беллами рассмеялся, открыл глаза и прижал парня к себе поближе:

— Я не стану торопить тебя. Когда захочешь, тогда всё и будет.

— Это бессрочно? Лимит твоего терпения.

— Если честно, я иногда не знаю, как отвечать на твои вопросы. Не нужно ничего контролировать — расслабься.

— Но так и не ответил.

— Как терпение закончится, буду лапать тебя спящего.

— Напомни мне, ничего больше тебе не рассказывать.

— Да ладно тебе. Я шучу. Без этого никак, мы загнемся от скуки.

— Ты не виноват в том, что случилось, — внезапно сменил тему Джон и лёг на плечо парню.

Беллами выдержал паузу и тяжело выдохнул:

— В том, что оставил свою сестрёнку одну, когда нам было одинаково больно? Или в том, что решил, что имею право снять с себя ответственность за её безопасность? Я так не считаю.

Голос Беллами стал неузнаваем. Он был наполнен съедающей вязкой ненавистью. Только поэтому голосу можно было без труда понять, как парень упорно ненавидит себя в этой истории и не может простить себе это даже спустя 5 лет. Это лежало на нём мёртвым грузом, и теперь перешло на Джона. Он просто не мог спокойно вынести как его любимый человек истязает самого себя. Джон взял на себя задачу это исправить. Хоть и не знал, как это сделать, но он должен помочь Беллами простить себя и отпустить эту боль.

— Ты просто человек. И после того, что тебе пришлось пережить, это нормально — потерять себя. Главное, что ты смог снова себя обрести.

— Спасибо, конечно, за поддержку, но мне не нужны оправдания, — строго оборвал его Беллами. — Тебя тогда не было. И я даже рад, что ты не видел меня тем, кем я был. Зрелище не из приятных. Но теперь ты знаешь. Я рассказал, как ты и хотел. Рассказал один раз, и мы забыли об этом: ни обсуждаем, ни придумываем мне оправдания! Это ясно?

— Ты просишь меня заткнуться?

— Только на эту тему.

Джон наполнился протестом, но он сдержался от комментариев, потому что понимал, что если он начнёт упрямствовать, то конфликт будет неизбежен. Беллами на глазах становился другим, когда они затрагивали эту тему. Джон, действительно, не имел права влазить, по крайней мере пока. У Беллами есть свои слабости. Надо позволить ему их иметь.

Блейк нежно поцеловал парня в лоб и, смягчив тон, продолжил:

— Я говорил, что тебе это не нужно.

— Я по-прежнему, с тобой не согласен.

— Ты удивительный, Джон, — сказал Беллами и крепко обнял парня. Он снова, как по щелчку, превратился в себя, когда они хоть немного отошли от болезненной темы.

***

Джон опоздал на лекцию. Беллами утром был слишком любвеобильным и долго не выпускал его из своих объятий перед уходом. У Джона ещё какое-то время, когда он уже шёл по улице, дрожали руки от откровенных и страстных поцелуев на пороге дома Блейка. Ему пришлось закурить на остановке, чтобы прийти в себя, и пропустить автобус. Джон так и не понял, как он это делает. Как этот парень заставляет трястись его, как влюблённого подростка?

Преподаватель впустил Джона в аудиторию на середине лекции. Он подсел к своим друзьям. Слава богу, хоть они остались прежними. Монти внимательно слушал и конспектировал, а Джаспер уткнулся в телефон.

— Объявился, значит, — прокомментировал появление друга Джаспер. — Ну и как оно?

— Мы не переспали. А парк красивый.

— Что значит не переспали? — удивился Джаспер. — Тебя не было две ночи. Я думал вам одной не хватило. Ну и пиздец отношения конечно. Напиздел он тебе в три короба, а ты и рад уши для лапши подставлять.

— Вообще-то это из-за меня. Но вы бы видели тот парк. У меня много снимков, я в нетерпении показать их…

— Почему из-за тебя? Разве ты этого не хотел? — прервал его Монти.

— Да вам про парк вообще интересно слушать? Там, блять, красиво! — возмутился Джон.

— Вообще не интересно слушать сейчас про парк, — сказал Джаспер. — Так почему ты в динамо превратился?