25.11.2018 «Мы мчим на такси…» Мы мчим на такси, На экспрессах На трёхнутых вертолетах, На маршрутке – 345 К — Цена проезда полтинник. Мы торопимся в Химкинский порт. Кто-то паспорт не взял и билет, Кто-то забыл чемодан — Наплевать! Нам нельзя опоздать. Скорее, скорее, скорее… Уже сходни убрали. Отходит корабль, У причала бурлят буруны. Все ли поспели? Чёрт с ними, со всеми, Главное – мы! Мы расселись в каютах своих И мы едем, ура! — На корабле дураков. Октябрь 2018 Время Вот море темное, немое, Урчит немое, камни моя, То срочно скалы огибая, То прочь устало убегая. Поговорим с тобой о времени, Ему назначено, однако, В физической системе не Иметь минусового знака. Латинским бесом нарисовано, И задано идеей вражьей. Я видел, как оно спрессовано Под глыбами в памирском кряже. До времени, пока не ожило, Для управленья миром, мило Хранится в ящичках, уложено В них, как хозяйственное мыло. С ужасным «бременем» рифмуется, Имеет дьявольский эпитет, Взорвавшись, снова не спрессуется В уютный параллелепипед. Причина обгоняет следствие, За хвост схватив его игриво. Мы все здесь терпящие бедствие, Последствия большого взрыва. Желтеют листики зеленые И вешняя вода спадает. Мы мчимся ветром унесенные, Естественно спросить: куда я? Где вы, где вы, буфетные слоники, И в трусах по колено, борцы? Вся эпоха как кадр кинохроники, Где гуляют одни мертвецы. Поговорим с тобой о времени, Все, что ни скажем, будет мимо. Ты лучше как-нибудь соври мне, Что время, мол, неощутимо, Предмет не взвесить, не пощупать, На завтрак с булочкой не схрупать, Нет запаха, нельзя измерить, Попробуем в него не верить. У синя-моря в Партените На берег сядем в голом виде, Стихи любимые читая, Считая за волной волну И постепенно забывая, Что мы у времени в плену. Сон Жизнь моя вытекает по жиле, Ножик сонную жилу рассек. – Долго жили, не тем дорожили, — Говорит мне седой старичок. Сердце бьется все легче и легче, Кровь спадает и снова течет. Старичок мой бормочет и шепчет, Наставляет, глаголет, речет. – Смертный сон никому не опасен, Добрый сон… Самый крепкий из снов… И таинственен так, и не ясен Ускользающий смысл его слов. Замедленное кино Счастливый жребий выпал мне: Прожить в краю садов, Не зная бед, как в сладком сне, До четырех годов. До четырех годов, а в пять Мне было суждено Под мельницей, попавши в падь, Волчком уйти на дно. У омута на быстрине Настиг меня отец, На миг он опоздай ко мне, Пришел бы мне конец. Когда б он опоздал на миг, В ушах звенел бы звон, И к лику ангелов святых Я был бы сопричтен. Течет вода на быстрину, Кружит водоворот, И я волчком иду ко дну, Но все во мне поет. Восторг звенит в моей груди, В глазах моих круги: Отец земной мой – погоди, Небесный – помоги! И вдруг раздался этот миг На много тысяч дней, Иль сжалась жизнь в мгновенный вихрь, Как тут сказать верней. Вся жизнь, как бесконечный взрыв В замедленном кино. Вся жизнь в грядущее прорыв — Вагонное окно. Вся жизнь до срока, до поры Раскрывшийся бутон. Вся жизнь с наскока вниз с горы Несущийся вагон. Вся жизнь моя от первых слов И глупых детских слез До неоплаченных долгов И ран, что я нанес. Со всех сторон глаза, глаза Глядят в упор и вслед, Трепещут, по волне скользя, Боясь сойти на нет. А я вьюном иду ко дну С тех пор и по сейчас, Но я забыл, что я тону, Я тут в снегу увяз. Снег, наледь, тяжело ногам, На сердце скукота, И я тащусь в универсам За кормом для кота. И мне лицо секут ветра — Двоится все от слез, И два метра, и два Петра, А посередке мост. Не во сне, не наяву Я иду через Неву. Иду по мосту девять дён, А мост стальной как жизнь, длинён. Небо присыпано золой. Со мной играет ветер злой. Дует в шею, валит с ног. Спотыкаясь, скольжу, склоняюсь вбок. В черной талой воде, во льду Кто-то ночью попал в беду. Вот он стонет, кричит, зовет — То утонет, то вновь всплывет. Где-то в городе бьёт набат, В черной проруби тонет брат. Выплыл брат мой – гребок, гребок — И обратно, как поплавок. Что ты скачешь, как бес, в волне? Что ты плачешь – ко мне, ко мне, Душу томишь – тону, тону! Что ты стонешь, я сам стону. Черт на мост меня занёс, Что ни шаг – сугроб, занос. Иду по мосту девять дён, А черный мост, как жизнь, длинён. Снег-то по морде мне шлеп-шлеп, Жалит щеки, жалит лоб. Мороз горячий, как огонь, К перилам прикипает ладонь. Что ж он хочет, чтоб так спроста, Я средь ночи к нему с моста? Если правильно сигану, Значит, точно пойду ко дну. Буду там я лежать всегда, Будет течь из ушей вода… Если прыгну не в полынью, То достанусь я воронью. Череп, треснувшись о быки, Разлетится на черепки, Кости выскочат из колен, И не будет мне перемен. В бесконечность, в пустоту, На карачках по мосту Ползу, как жучка, девять дён — Проклятый мост, как жизнь длинён. А тот кричать уже устал. С трудом открываются уста. Голосом сдавленным, как во сне Руки, ноги выкручивает мне Саня, Саня! – меня зовет, То утонет, то вновь всплывет. – Сил, – кричит, – на один гребок. Саня, Саня, спаси, браток! Что он бьется в крутой волне? Что он рвется ко мне, ко мне? Темень жутче, мороз лютей, Звал бы лучше других людей. Скулы сводит от той возни, Вот он, вроде, опять возник. Вот он снова пошел ко дну: – Братцы, это ведь я тону!.. |
