Своей многолетней популярностью «марка Карацупа» обязана, впрочем, прежде всего верному товарищу пограничника – немецкой овчарке. Подобно Джульбарсу, Индус был умным и смелым псом, не раз спасавшим своего хозяина и способным справиться с любым шпионом.

В то время как фигура пограничника приобретала все более героические черты, что представляли собой те, кто служил прообразом этого героя?

Основы охраны границ в Советской России были заложены в 1918 году путем реорганизации имеющихся структур. Как и до 1914 года, Главное управление пограничной охраны зависело от Министерства (отныне Наркомата) финансов. Оно служило вооруженным дополнением к таможенной службе. Самой срочной задачей для большевиков было помешать массовому бегству капиталов и ценностей за рубеж. В тот момент не существовало точных границ, и малочисленные пограничники были сосредоточены на северо-западе, вблизи Петрограда, где они должны были по мере возможности следить за перемещениями в обе стороны. 1 июля 1918 года Главное управление пограничной охраны и Департамент таможенных сборов были переданы в ведение Наркомата торговли и промышленности, но через несколько месяцев в условиях Гражданской войны контроль над погранвойсками в прифронтовых районах перешел к Реввоенсовету и Генштабу Красной армии[92]. Военное руководство было возложено на генерал-майора А. В. Певнева, родившегося в 1875 году на Кубани и окончившего в 1900 году Академию Генштаба[93]. Определенную роль играл и Особый отдел ВЧК, который с июня 1918 года создавал собственные пограничные чрезвычайные комиссии[94].

Однако в официальной истории и связанной с нею череде годовщин датой создания погранслужбы считается не 1918-й, а 1921 год. Именно тогда, после периода неопределенности, связанной с мировой и Гражданской войнами и институциональными экспериментами новых государств, была заложена основа пограничной охраны на европейской границе: в самой Советской России и сопредельных государствах (Польше, Прибалтике, Финляндии, Румынии), а затем и на остальных рубежах Страны Советов. В период с осени 1920 по весну 1921 года в результате подписания мирных договоров с соседними странами подвижная линия фронта превратилась в государственную границу.

Главным новшеством стала передача пограничной охраны в ведение Отдела контрразведки и Особого отдела ВЧК. Это делало очевидной политизацию пограничной службы, отныне отделенной от таможни и призванной бороться с контрреволюцией на границе. Первые знаки такой политизации были заметны уже в Российской империи после 1905 года, когда царский режим вел борьбу с революционными идеями, то есть в контексте, являвшемся зеркальным отражением советского. Начиная с 1907–1908 годов прежде всего на европейских границах империи было налажено тесное сотрудничество между пограничной охраной и полицией; его целью была борьба с ввозом оружия и политической контрабандой, которую осуществляли социал-демократы[95].

В начале 1920-х годов пограничная служба на практике по-прежнему находилась в большой зависимости от Вооруженных сил, так как, во-первых, именно Красная армия обеспечивала пограничников солдатами срочной службы, а во-вторых, большинство относящихся к границе решений принималось Реввоенсоветом. До конца 1922 года охрана границ фактически осуществлялась частями РККА, а на восточных рубежах ряд участков оставался в ведении военных по меньшей мере до конца десятилетия. В августе 1921 года нарком по военным делам Троцкий посещал западные границы Советской России в целях инспекции их охраны[96].

Лишь 25 октября 1922 года в формировавшемся в тот момент ГПУ был создан Отдельный пограничный корпус под командованием А. Х. Артузова[97]. Охрана границ превращалась, таким образом, в вопрос политической безопасности и наделялась двойной функцией, что отразилось в ее организационной структуре, которая включала батальоны (военные функции) и пограничные управления Особого отдела (политическо-полицейские функции). Комиссия, которую возглавлял заместитель председателя ГПУ Ф. Э. Дзержинского И. С. Уншлихт, предлагала довести состав корпуса до 50 тысяч человек[98]. Начали появляться первые батальоны пограничников. Так, в феврале 1923 года в Полоцком уезде был сформирован 9-й батальон в составе 332 человек (в том числе 51 конный боец и 192 пехотинца), на которых возлагалась охрана 78 км границы с Польшей[99]. Тем не менее пограничный корпус начал принимать окончательные очертания, а условия жизни и службы пограничников – улучшаться лишь к 1924–1925 годам.

21 мая 1923 года были созданы две комиссии в целях обследования польской и румынской границ[100]. Докладные записки и отчеты, составленные губернскими и республиканскими властями, а затем и самими комиссиями, рисуют подробную картину положения в пограничных отрядах, погранотделениях ГПУ, на таможне, железных дорогах и в местных учреждениях. Так, 9 июля польская комиссия ЦК ВКП(б) во главе с И. А. Зеленским представила на заседании Оргбюро доклад на двухстах страницах, который включал сведения, поступившие от инспекторов, работавших в Подолье, Волыни, Витебской губернии и Белорусской ССР (в общей сложности – 1383 км границы). Посетив семь из десяти пограничных отделений ГПУ, инспекторы рисовали весьма безрадостную картину[101]: в эти первые послевоенные годы отряды пограничников вели себя скорее как завоеватели в чужой стране. Как отмечалось в отчете по Коростенскому округу (Волынская губерния), 95 % жителей были недовольны пограничниками. В отсутствие казарм на новых участках границы и без того нищим крестьянам приходилось бесплатно пускать пограничников на постой и обеспечивать их пастбищами и фуражом для лошадей. Тот факт, что конные отряды нередко набирались из числа призывников-татар, усиливал восприятие пограничников как чужих. Руководство республик, а затем и ЦК РКП(б) выдвинуло ряд предложений в целях улучшения ситуации[102]. Предлагалось, в частности, снизить налогообложение в районах размещения пограничников, чтобы компенсировать крестьянам затраты на их содержание, или поручить местным властям оплачивать услуги, предоставляемые населением.

Решение виделось в децентрализации организации снабжения и размещения частей. Национализированные лесные угодья должны были гарантировать на местном уровне необходимые запасы древесины; кроме того, предполагалось разбирать на стройматериалы многочисленные полуразрушенные дома, оставшиеся со времен войны. Помимо этого, необходимо было обеспечить пограничные войска денежными средствами для закупки продовольствия на местах. В этом вопросе была заметна большая недоверчивость, вызванная страхом перед неэффективным использованием средств. Учитывая огромные масштабы алкоголизма, можно было действительно опасаться, что средства, выделенные на улучшение продовольственного снабжения войск, будут потрачены на иное. Пришедшие в полную негодность ружья времен Гражданской войны, старые и больные кони, отсутствие формы и сапог – все это делало пограничную службу чрезвычайно трудным и неблагодарным делом. Нередко пограничники делали все, чтобы избежать столкновений с бандитами и контрабандистами, вооруженными маузерами и автоматическим оружием[103]. О чрезвычайно тяжелом положении погранчастей свидетельствуют приведенные в сводках Особого отдела ОГПУ выдержки из писем пограничников Псковской губернии: «У нас солдаты ходят и просят милостыню…», «десятый день живем подаянием от хозяина, а своего нету…», «…видно забыли наши товарищи, что мы защитники пролетариата», «…голодно. Надоела эта проклятая служба», «…пришлите мне чего-нибудь съестного, а то погибель своей жизни. Если это продолжится долго, то я убегу дезертиром в Москву работать, как я работал раньше»[104].