Но Её он увидел сразу. Среди сверкающих бархатных одежд, расшитых золотом, искренне и живо сверкали её глаза, свет которых был настоящим, а не сиянием огранённых драгоценностей. Как всегда, именно Она притягивала все взгляды и выделялась на общем фоне. И сегодня все преклонялись перед ней.

Сейчас, издалека наблюдая за своей богиней, Генрих всё больше и больше укреплялся в своём решении. Он думал долго и, наконец, пришёл в полную уверенность. Как бы безумна и безрассудна ни была его идея – не совершить этого он не мог. Как жить, не сделав Этого? Гиз планировал именно сегодня то, что должно было полностью поменять его жизнь и, как ни странно, стоя на пороге, он вовсе не боялся.

Перехватив взгляд Марго, молодой человек тотчас двинулся через толпу и пригласил её на танец, открыто улыбаясь, вовсе не пытаясь что-либо скрыть и не беспокоясь из-за того, что на его лице выражено слишком много чувств. Принцесса взглянула на него несколько озадаченно, но, будучи привыкшей абсолютно доверять своему возлюбленному, смело двинулась за ним, не обращая внимания не несколько косых взглядов, которые уже были направлены в их сторону.

Танец начался, как всегда необыкновенный, как и прочие их танцы. Гармония движений и стук сердец создавали волшебство. И недаром, ведь это был особенный момент. Молодые люди молчали, общаясь взглядами. Лишь на последних звуках музыки Генрих, вдруг, подал голос. "У меня есть для тебя небольшой подарок. Просто скажи одно слово", – тихо промолвил он, и в руку Маргариты что-то скользнуло.

Тотчас танец завершился и толпа разделила влюблённых, увлекая их в разные водовороты.

Оказавшись в относительном уединении у колонны, девушка поспешно разжала ладонь. На ней лежало удивительной красоты кольцо из белого золота с прекрасной чёрной жемчужиной по центру, огранённой сверкающими бриллиантами. Подняв глаза, Марго увидела направленный на себя взгляд через весь зал. Она думала недолго, ведь решение было очевидно, иначе и быть не могло. Рассудок не способен был помешать чувству. Жемчужина Валуа посмотрела в далёкие любимые серые глаза и губы её прошептали лишь одно слово:"Да".

*Жан Кальвин, "Наставление в христианской вере. Книга 1". (Глава IX. О безрассудстве некоторых людей, извращающих все начала религии, отбрасывающих писание и устремляющихся вслед за своими фантазиями, которые они выдают за откровения духа).

========== Глава 30. Красный нынче в фаворе ==========

Ведь надо признать, что натура этих очаровательных существ такова, что, чем строже запрет, тем сильнее разгорается пламень, и уследить за всем невозможно.

(Брантом)

На следующий день после бала в честь дня рождения принцессы, который закончился только к утру, была объявлена прогулка. Весь двор отправлялся в пригород Парижа, чтобы насладиться свежим воздухом и природой.

Первой фразой, которую услышал Гиз, выйдя во двор Лувра, где все уже собирались, было восклицание его дяди кардинала Лотарингского:

"Ах, если бы сейчас были ещё времена царствования Его Величества отца нашего короля, царство ему небесное, мы бы сейчас славно повеселились на турнире!"

Генрих усмехнулся. И впрямь, факт запрещения турниров был весьма прискорбен.

А всё из-за несчастного случая, когда Генрих II был смертельно ранен графом де Монтгомери на ристалище. С тех пор во Франции рыцарские турниры не проводились.

– А ведь это была целая эпоха! – продолжал сетовать кардинал.

– Мне лично кажется, что это слишком опасно. Поэтому слава Всевышнему, что больше доблестным дворянам не приходится так рисковать, чтобы показать свою отвагу, – подала голос Марго, появляясь на ступенях дворца.

– Ах, Ваше Высочество! – воскликнул лотарингец, завидев её. – Как вы сегодня прекрасны и необычайно свежи! И всё это после танцев ночь напролёт!

Маргарита рассмеялась.

– Действительно, дочь моя! – воскликнула Екатерина. – Вы вся светитесь!

– Кроме того, красный вам очень к лицу, – дополнил кардинал. – Нынче, как я замечу, этот цвет в фаворе.

С этими словами он оглянулся на племянника, который был в том же цвете. Даже ботфорты его были сделаны из кожи, окрашенной в красный цвет, он чаще всего носил именно такие.

Генрих тотчас отметил, что подобное совпадение заметили уже почти все собравшиеся и бросил взгляд на возлюбленную, которая оставалась удивительно спокойной. Уж чему-чему, а выдержке при французском дворе она научилась. Алое бархатное платье прекрасно на ней сидело, Валуа ослепительно улыбалась, на её чёрных, завитых в кокетливые локоны волосах, сверкала рубинами небольшая чёрная шапочка с пером.

Королева-мать вопросительно приподняла бровь, на что дочь ответила невозмутимым взглядом.

Однако Алансон на сестру, а потом на Гиза смотрел, постепенно бледнея. Что-то казалось ему неладным.

Одежда одного цвета на мужчине и женщине, когда этот факт был так подчёркнут одним из придворных, многим показалась заявлением о том, что герцог вознамерился быть рыцарем Маргариты. Но ведь раньше она никогда не позволяла себе в открытую заводить фаворитов.

Между тем, Карл, который заметил некоторую неловкость, возникшую после последней фразы брата покойного Франсуа де Гиза, громогласно заявил о том, что, кажется, все уже собрались и можно отправляться в путь.

Но за сим странности этого дня не кончились. К принцессе тотчас спокойно подошёл Генрих, предлагая ей свою руку, чтобы проводить её до коня. В свете только что произошедшей заминки, это было, как минимум, вызывающе. Доведя её до гнедого арабского жеребца, молодой человек легко подхватил девушку на руки и подсадил в седло, на что она благодарно улыбнулась.

Вновь повисло молчание. Все ждали, что будет дальше.

– Составьте мне компанию в этой прогулке, герцог, – громко произнесла Марго. – Расскажите мне что-нибудь о военных походах, в которых вы участвовали. Мне очень интересно послушать!

Слышавшие эту фразу отметили, что раньше она войной никогда не интересовалась.

– Охотно, Ваше Высочество. Сочту за честь, – поклонился он. – Что с вами, господа? – Генрих обернулся к нескольким людям, наиболее близко стоящим и молча наблюдающим.

– Мне кажется, нам пора уже поехать! – воскликнул Франсуа, расталкивая их, спасая положение.

После этого все начали рассаживаться по лошадям.

Всю дорогу Марго с Генрихом оживлённо разговаривали, чем ещё больше всех удивляли. Когда двор прибыл на выбранную поляну, которая располагалась на живописной опушке леса, герцог Алансонский выгадал момент, когда принцесса на минуту отъехала от Гиза, чтобы подобраться к нему.

Оказавшись совсем рядом, принц шепнул ему на ухо:

– Что вы делаете? Вы с ума сошли?! Всё становится слишком очевидным!

– О, не беспокойтесь, Ваше Высочество, – заверил его Генрих. – У меня самые серьёзные намерения.

– Именно это меня больше всего пугает, – хмуро промолвил Франсуа, отъезжая к Карлу.

Обустроившись, придворные разошлись кто куда. Кто-то образовал группу играющих в мяч, некоторые собрались вокруг сеньора де Брантома, который декламировал своё новое стихотворение. Некоторые устроились на корнях большого дуба, обсуждая последние новости. В общем, все разбрелись по интересам.

Марго и Генрих отошли в сень деревьев. То и дело кто-нибудь кидал на них косые взгляды, но они не обращали внимания, всё равно отсюда их разговор был никому не слышен.

– Что ж... – с улыбкой протянул он. – Я полагаю, больше ты не будешь говорить о том, что устала скрываться?

– Больше не буду, – рассмеялась она. – Ведь сегодня мы не скрываем ничего. И я рада. Пускай уже все думают, что хотят.

– Конечно. Я тоже так считаю. Мы друг друга любим, ты отныне согласна стать моей женой, я как можно скорее собираюсь пойти к твоему брату.

– Боюсь, что он может отказать, – погрустнела Маргарита.

– Возможно. Но мне всё равно. Поверь мне, я найду способ, как нам быть вместе, – успокоил её Генрих.