Затем герцог, взяв Мари за руку, подвёл её к Маргарите и Алансону.

– Ваши Высочества, – промолвил он, – позвольте представить вам мою сестру, Марию-Екатерину де Гиз.

Она присела в реверансе.

Франсуа благожелательно кивнул, а Марго радостно воскликнула:

– Мы очень рады вашему прибытию! Добро пожаловать! Надеюсь, вам понравится в Лувре.

– Для меня это большая честь, Ваше Высочество, находиться здесь, – ответила девушка.

– Достойный ответ, – рассмеялся принц. – Надеюсь, своим сиянием вы осветите наш двор. А то в последнее время, здесь так серо и скучно!

– Но как вы доехали? – спросила Марго, перебивая излияния брата.

– Благодарю вас. Прекрасно.

– Дороги нынче опасные.

– У меня надёжная охрана.

После этого позвали слуг, которые проводили Мари в её покои, чтобы она отдохнула с дороги.

По правилам этикета вечером она должна была быть представлена ко двору, но на этот день был назначен маскарад. Гиз предложил ей пойти на него, так как всё равно никого не узнают, а своё представление отложить на следующий день, на что она согласилась.

Мари уже около получаса крутилась перед зеркалом. На ней было лёгкое золотистое платье и того же цвета маска. Пышные локоны остались распущенными. Она была неотразима. Тем не менее девушка волновалась, ведь это было её первое появление при дворе, хоть и со скрытым лицом, но всё равно среди людей, которых видеть ей предстоит, возможно, всю жизнь.

До этого Мари бывала в Париже всего одни раз, да и то, давно. Остальную часть жизни сестра Генриха провела в Лотарингии. Жизнь её была размеренной и достаточно спокойной.

Если говорить о самой Мари, стоит отметить, что как раз-таки обстановка, царящая на родине, мешала её живой натуре, не позволяя полностью раскрыться. Девушка была умна, очаровательна, всегда знала себе цену и осознавала, что её место здесь, при дворе. Домашнее воспитание заставляло её быть покорной, сдержанной. Конечно, эти черты в ней тоже были, но душа её стремилась к другому. Наконец её честолюбивые мечты исполнились и она приехала в Париж.

Последний год Мария-Екатерина ухаживала за матерью, которая, к несчастью, заболела и нуждалась в уходе. После того, как целый год она просидела у постели больной, в душе дочери Франсуа де Гиза возникло ещё больше стремления к свободе, к светской жизни.

Сейчас, стоя перед зеркалом, она невольно вспоминала былое и понимала, что отныне её жизнь кардинально изменится. Развязав ленточки маски, Мари сняла её и отложила. Пока что рано было отправляться на бал. Одинадцати часов ещё не было, тогда как маскарад должен был начаться в полночь.

В дверь постучали и через несколько мгновений на пороге появился Гиз.

– Прости, что не пришёл раньше, – с улыбкой произнёс он, – столько дел! Я целыми днями только и занимаюсь ими. Времени совсем нет.

– Откуда же столько забот? – усмехнулась девушка. – Помнится, ты всегда находил их на пустом месте!

– Если бы на пустом, милая сестра! К сожалению, они реальны...

Он прошёл в комнату и опустился в мягкое кресло, откидывая белокурую голову на спинку.

За много лет Мари прекрасно изучила брата, тонко ощущая всё, что он испытывал. Сейчас, поняв, что он действительно устал, она, ничего не говоря, плеснула вина в два кубка, один из них протягивая Генриху. Тот с благодарностью его принял и тотчас осушил.

Наконец Гиз задал вопрос:

– Как здоровье матушки?

– Она идёт на поправку. Почти выздоровела. Кстати, матушка обещала приехать сюда, когда уже совсем будет здорова.

– Это было бы прекрасно! Мы ведь давно не виделись, – сказано это было с практически неуловимой иронией. – Но расскажи же мне ещё чего-нибудь! Я так давно не был дома!

– Боюсь, что рассказывать особо не о чем, – вздохнула Мария-Екатерина. – За всё то время, что тебя не было, почти ничего не изменилось. Это ты, как правило, везде, где оказываешься, разводишь кипучую деятельность. Так-то в Лотарингии что-либо делать особенно некому. Луга так же зеленеют, реки журчат, как и раньше, замки по-прежнему стоят. Лучше расскажи мне про Лувр, про королевскую семью. Мне интересно, какие здесь порядки, как себя вести.

– Хорошо. Я могу вкратце всё рассказать, – согласился герцог, понимая, что сестре это нужно. – Значит так, наш король Карл IX достаточно добр, склонен прислушиваться к мнению окружающих. Попытайся ему понравиться. Далее королева-мать. Это отдельная история, требующая долгих разъяснений, обсуждений. В общем, могу сказать одно: её лучше не злить, тебе стоит произнести на неё хорошее впечатление. Потом есть герцог Алансонский. Он особой роли здесь не играет, но подружиться с ним не трудно, – на какое-то время Генрих замолк.

– А принцесса Маргарита? – не утерпев, спросила Мари.

– Принцесса? О... Она замечательна. Вряд ли при всём дворе сыщешь человека более интересного и приятного в общении, – Гиз попытался скрыть, радостно засверкавшие глаза.

– В таком случае, – улыбнулась Мари, – я надеюсь, мы с ней подружимся. Но ты не сказал ни слова о герцоге Анжуйском.

Лицо Генриха переменилось. Губы презрительно сжались.

– Анжу? – процедил он, сжимая кулаки. – Ничего точного сказать не могу. Лучше держись подальше, – ответ его был краток, отрывист. – И от его дружков тоже.

Мария-Екатерина сразу поняла, что здесь кроется нечто нечистое. Но в подробности решила пока что не забираться, а просто прислушаться к его словам. Посчитает нужным – сам расскажет.

После этого тема разговора сменилась.

Проговорив ещё какое-то время, брат и сестра всё же направились в парадную залу, откуда уже доносились звуки музыки.

В зале было шумно. Вокруг сновало множество людей. Здесь встречались и великолепные костюмы, отделанные золотом, и более простые образы. Каждый примерил на себя всё, что желал. А главное, все были в масках.

Когда они вошли в зал, Мари обернулась к брату и увидела, что он уже надел бордовую маску. Костюм его был красным с чёрными элементами. Красный был любимым цветом герцога.

Сделав глубокий вдох, девушка уверенно шагнула вперёд. Она получила хорошее образование и с правилами этикета была прекрасно знакома, к тому же, присутствие Генриха придавало уверенности.

– Что ж... – тихо произнёс он ей на ухо, - вот мы и здесь. Пришла пора повеселиться.

– Наконец-то можно расслабиться.

– Да. Только не делай глупостей, прошу тебя.

Мари невольно вздрогнула. Ей вспомнился один случай, который, видимо, имел в виду брат. Это было года три назад, ещё в Лотарингии. Гиз всегда говорил ей, что она слишком легкомысленна. Девушка расточала любезные улыбки любому приехавшему погостить, стремилась показать себя, заказывала модные платья и драгоценности. Она была прекрасна, и многим это нравилось. Тем не менее, Генрих всегда защищал её от какого-либо рода притязаний кавалеров, поддаваясь инстинкту чрезмерно заботливого старшего брата. Тем не менее, однажды Мария-Екатерина влюбилась. Он был графом из какой-то соседней провинции, вдвое её старше. Тоже был восхищён ею и тоже позволил себе увлечься. Девушка понимала, что он ей не ровня, несмотря на все свои добродетели, она была горда и знала себе цену. Осознавала, что мужем её может стать только принц из знатнейшего рода, а не какой-то провинициальный граф. Тем не менее, слова о её некоторой легкомысленности не были пустым звуком: она решила сделать этого человека своим любовником. Но об этом вскоре узнал Гиз. Ярости его не было предела, Мари тогда пришлось очень несладко. А вот что стало с её неудавшимся возлюбленным она не знала. Он просто исчез. Именно поэтому с тех пор, несмотря на всю любовь, Мария-Екатерина в глубине души побаивалась брата. А он в свою очередь ясно дал понять, что повиновения и сохранение чести дома Гизов в их семье не обсуждаются.

И всё же, сейчас она была уже взрослой. Увидев, что Генрих куда-то пошёл, девушка решила направиться в другую сторону, самостоятельно, без сопровождения.