Генрих прижимал к себе Марго так, будто это было в первый и в последний раз, а она, прикрыв глаза, наслаждалась тем, что он рядом, зарывалась пальцами в светлые волосы, распуская хвост, в который они были убраны. Он, найдя её губы, прижался к ним, стараясь будто бы восполнить то время, что они не виделись.

Вдоволь насладившись встречей, они, наконец-то, смогли поговорить.

– Боже мой! – прошептала девушка. – Скажи мне, где ты был? Отчего не отправлял вестей?

– Прости. Я не мог. Возникли проблемы, – ответил Гиз.

Он посчитал, что рассказывать ей всю правду не стоит, но она была упорна. Взяв его лицо в свои ладони, Маргарита развернула его к себе, внимательно глядя в родные серые глаза.

– Что случилось? Скажи мне? Я ведь чуть не умерла, от переживаний!

– Но ведь всё уже позади. Я здесь, с тобой. Поверь, некоторых вещей тебе лучше не знать...

– Нет! – вскричала она. – Не молчи, умоляю! Я не могу быть в неведении. Ты ведь доверяешь мне... Тогда расскажи!

Девушка просила его так убеждённо и искренне, что просто выше его сил было умолчать. Она всё равно бы узнала правду, к тому же в истинной любви недомолвок не должно быть.

Генрих рассказал ей всё. Узнав ужасную правду, принцесса в отчаянии заломила руки.

– Мой брат... Как он мог так поступить?! Но как же ты выбрался?

– Меня спас Эжен, – ответил герцог. – Он ночью с отрядом пришёл к крепости и вытащил нас оттуда. Бежать удалось не многим, кому-то из моих людей пришлось остаться, но я всё-таки явился сюда. Многие уже сочли меня мёртвым, поэтому все были столь шокированы моим появлением.

Ничего не говоря, Маргарита обняла возлюбленного, утыкаясь носом ему в шею. Главное, что он остался жив. А злодейства её родных подождут. Весь мир подождёт.

Как только представилась возможность, герцог Анжуйский поспешно покинул зал, решив отправиться в свои покои. С момента появления Гиза, он находился в полном смятении. В голове одни мысли сменяли другие, перед глазами всё плыло.

Когда молодой человек шёл по тёмному неприветливому коридору старинного замка, сзади послышались быстрые шаги. Видимо, кто-то хотел догнать его. Пытаться убежать было бы глупо, поэтому Генрике остановился и обернулся.

Глазам его представилась приближающаяся к нему Екатерина. Он облегчённо вздохнул.

– Постой, сын мой, – промолвила она, – мне еле удалось нагнать тебя.

– Зачем же вы это делали? – спросил Анжу, подавая ей локоть, за который она охотно взялась.

Они двинулись вперёд.

– Я хотела поговорить с тобой, – ответила королева.

В голосе её слышалось беспокойство, но в то же время присущая этой женщине твёрдость.

– О чём, же матушка? – спросил герцог, хотя, на самом деле, смутно догадывался.

Повисло молчание. Флорентийка внимательно разглядывала сына.

Наконец она произнесла:

– Гиз.

– Гиз? – изобразил недоумение Анжу.

– Это ведь по твоей вине он пропал? Ты оставил его протестантам? – вкрадчиво поинтересовалась она.

Генрике невольно вздрогнул. Откуда ей могло быть известно? Неужели как-то эта информация просочилась?

– С чего вы взяли? – пытаясь скрыть дрожь в голосе, спросил он.

– Сын мой, – мрачно улыбнулась она, – тебе нет нужды так волноваться. Просто я слишком хорошо тебя знаю, поэтому и догадалась.

Принц даже не стал отпираться. Екатерина действительно слишком хорошо его знает.

– Допустим, – вздохнул он, – да, я был вынужден оставить его. Я не мог рисковать людьми и миром.

– А также не упустил возможности избавиться от конкурента.

– О, не говорите так! – вскричал молодой человек. – Видит Бог, я не хотел! В душе моей не было ненависти к Гизу и я уже много раз раскаивался в своём поступке! Но прошлого не воротишь.

– Именно, – кивнула королева. – Ты можешь чувствовать и говорить всё, что угодно, но это уже ничего не изменит. Отныне для тебя главное уяснить основную истину.

– О чём вы?

– Гиз не простит тебе. Он так просто этого не оставит.

– Увы, – согласился герцог Анжуйский, – у меня даже нет оправданий. Вы правы, отныне он будет ненавидеть меня.

– Вы враги. Теперь. Это уже не остановить. Тебе нужно обезопасить себя, ведь он не успокоится.

– Вы правы. Тысячу раз правы, и от этого мне становится ещё печальнее. Мы только закончили открытую войну с гугенотами, а я должен тотчас вступать в скрытую борьбу с Гизом.

– Ничего не поделаешь. Остаётся лишь принять всё таким, какое оно есть.

========== Глава 18. Дядя и племянник ==========

После заключения договора с протестантами двор засобирался в Париж. Оставаться в Сен-Жермене не было никакого смысла. Война кончилась и можно было вернуться в прекрасный блистательный Лувр и вновь начать вести беззаботную роскошную жизнь.

Удручало одно – на сражения ушла масса средств. Казна подыстощилась. Хотя когда это останавливало французский двор?

Прибыв в столицу, все в срочном порядке начали обустраиваться: дамы бросились заказывать туалеты по последней моде, кавалеры, наконец, нашли время сравнять старые счёты, размахивая шпагами не для защиты короля, а для личной прихоти, что, признаться честно, гораздо приятнее. Королева-мать начала обставлять свой салон новой мебелью, Карл приобрёл огромное количество охотничьих собак, к которым он питал слабость, герцог Анжуйский принялся нанимать дворян к себе на службу, Франсуа же, как и прежде, шатался без особого рода занятий, не поддаваясь всеобщему стремлению к новшествам. В этом плане, Алансон был самым консервативным, заявляя, что интерьер и обитатели Лувра его вполне устраивают и старые.

А уж о Марго и говорить не стоит. Ей совсем не было дела до того, что происходит, вернее сказать, она этого просто не замечала. В голове её была только любовь, целыми днями принцесса витала в облаках.

Но Гиз позволить себе такого не мог. Прибыв в Париж, он тотчас начал укреплять свои позиции при дворе, приводить в порядок состояние своих войск. Его совершенно не устраивало это перемирие, но основная проблема заключалась не в этом, а в том, что Генрих прекрасно осознавал его неустойчивость и эфемерность. Любая случайность, конфликт, неверный шаг послужат возобновлению войны. Герцог считал, что в любой момент нужно быть готовым к этому.

Маргарита же не особенно вникала в его доводы. Она привыкла полностью доверять возлюбленному, видя его только таким, каким он был рядом с ней. Ничего другого принцесса не замечала.

Но лотарингец не был идеален. В душе он вынашивал и планы мести Анжу, и некоторые крайне дальновидные идеи. Пока что это не развилось до самого пика, никто не знал чем всё это обернётся и сколько различных событий за собой понесёт. Никто не знал, что это только начало...

Но сейчас это ещё не имело такого значения. На дворе пока что стоял только 1570 год.

Генрих с усталым вздохом повалился на кровать. Сил не осталось никаких. Он только что вернулся с собрания, на котором присутствовали основные генералы его армии, и обсуждались важные вопросы. Всё это тянулось очень долго и молодой человек безумно устал. Благо, во дворце было тихо, можно было отдохнуть.

По приезде в город, Гиз обосновался в своём отеле Клиссон, большом и полупустом дворце, предпочтя его шумному и набитому людьми Лувру.

Дворец этот располагался на улице Шом, неподалёку от королевского дворца. Здание с остроконечной башенкой имело немалые размеры. Видно было, что дворец, хоть уже немного обветшавший, строился на большие деньги. Всё в нём выдавало благородство хозяев и их любовь к роскоши.

"Нужно будет заказать покраску фасада", – с самого своего приезда твердил Генрих. – "Мой особняк должен выглядеть безупречно".

Его отец купил здание ещё средневековой постройки, а затем переделал его и внутри, и снаружи. В Клиссоне давно не проводились никакие работы, ещё с тех пор, как около двадцати лет назад он достался Гизам, в некоторых местах штукатурка начала осыпаться, своды покрылись копотью. Здесь никогда не было очень светло, хозяин любил полумрак. Портьеры, как правило, были задёрнуты и комнаты озарял колышащийся свет свечей.