Алансон, недолго думая, дал сдачи. За этим ударом последовали и следующие, которыми обменивались двое юношей, как дворовые мальчишки. Запал обоих был настолько велик, что никто из них даже не вспомнил о том, что люди их происхождения обычно решают подобное более благородным способом – дуэлью.

"Оу..." – протянул Дю Га, наблюдая за этой картиной. – "Пожалуй, мне стоит откланяться, иначе эти господа и меня, чего доброго, втянут!" – с этими словами он скрылся среди людей, которые уже окружили дерущихся.

Разумеется, через какое-то время их разняли, но вид у обоих был уже весьма помятым.

– Нас рассудит только дуэль! – орал Франсуа, пытаясь вырваться из рук капитана де Нансея, который его держал.

– Завтра! На рассвете! – вторил ему Анри, не обращая внимания на то, что его тащат в другую сторону.

– Вы оба с ума сошли, господа! – воскликнул маршал де Рец, возникая между ними. – Наследник престола, Ваше Высочество, не может драться на дуэли! Как и король Наварры, Ваше Величество!

Алансон бросил на друга, теперь уже, видимо, бывшего, злой взгляд, сплюнул на пол кровь из разбитой губы и поковылял к выходу, бормоча проклятия.

– Скандал на балу – прекрасное начало царствования, – прокомментировал кто-то.

Генрике в одних кюлотах и рубашке сидел на кровати, скрестив ноги, и занимался тем, что увлечённо крутил в руках небольшой стилет, рукоять которого была усыпана драгоценными камнями.

В кресле напротив примостился Дю Га, наблюдающий за действиями своего короля.

– Нравится? – осведомился он.

– Искусная работа! Не перестаю тебе удивляться. У тебя нет ещё нескольких сундуков того, что ты "случайно" прихватил из Польши?

– К сожалению, это всё, – рассмеялся Луи.

Генрике отложил стилет на прикроватный столик.

– Кстати, – вспомнил Дю Га, – ты видел сегодня драку на балу?

– Наблюдал издалека, даже не успел подойти, – отозвался он, откидываясь на подушки и вытягивая вперёд длинные ноги, уставшие от танцев. – Твоих рук дело, прохвост? – лукаво сощурился он.

Луи на лице изобразил абсолютно невинное выражение, широко распахнув ореховые глаза.

– Моих? Ну что ты! Я всего лишь подкинул им тему, а ссору они начали сами!

Король не мог сердиться, когда он так забавно пытался доказать свою невиновность в чём-либо. В конце концов, куда больше он был зол на брата, который позволил произойти такому скандалу. А что касается короля Наваррского, его он вообще не особенно воспринимал, считая деревенщиной.

– Ах ты, интриган! – Генрике со смехом протянул к фавориту руки. – Иди сюда.

Дю Га долго звать не требовалось. Он тотчас, как кот, прыгнул на кровать, нависая над королём.

– Чем услужить вам, Ваше Величество? – хмыкнул он, смотря таким взглядом, от которого любой бы залился краской.

– Таких злодеев как ты нужно наказывать, – чуть хриплым голосом заявил Генрике, ловко скидывая с себя Луи, переворачивая его на живот и пристраиваясь сверху, прижимая того к постели всем своим весом. – А ты знаешь: мои способы запоминаются надолго.

========== Глава 66. Наварра ждёт, Лувр упускает ==========

С утра Екатерина направилась в покои сына. Она была на взводе, поскольку, как только королева проснулась, ей рассказали о вчерашней драке герцога Алансонского и короля Наваррского, которую она не застала, покинув празднество раньше. Новость эта её просто взбесила. Где подобное видано?!

Королева-мать была не лучшего мнения об умственных способностях младшего сына и сразу пришла к выводу, что о последствиях он не думал. Но Анри... Как он вообще посмел?!

Екатерина дожидалась приезда Генрике, чтобы рассказать ему о той книге. В конце концов, он ведь теперь король, так пускай рассудит. И если наваррец действительно виновен в смерти Карла – ему точно не сдобровать. Он ответит за всё сполна.

Когда Екатерина подошла к комнатам Генрике, который ещё не переместился в королевские покои, поскольку решил переделать их под свой вкус, у входа она с удивлением обнаружила стражников, которые при её появлении с почтением не расступились, что им подобало сделать.

– Что это значит?! – возмутилась она.

И до того взвинченная, королева разозлилась ещё больше.

– Его Величество ещё не изволили встать, – отчеканил один из них.

– Я его мать! – с этими словами она властно потеснила его, а стражник не посмел противиться.

Таким образом, Екатерина оказалась внутри, но, миновав гостиную и распахнув двери в спальню, она пожалела о том, что не послушала негласного совета стражника не входить, поскольку видеть с утра в постели собственного сына обнажённого Дю Га явно не составляло для неё величайшего наслаждения.

Генрике в это время усиленно протирал глаза, поскольку разбудил его именно шум шагов новоприбывшей.

– С добрым утром, матушка, – невозмутимо поздоровался он, когда окончательно стряхнул с себя остатки сна. – Что вас привело сюда в столь ранний час?

Произнесено это было таким тоном, будто происходящее совершенно обыденно.

– Доброе? – королева покосилась на Дю Га, который даже не соизволил проснуться.

Король перехватил её взгляд.

– Ах, да! – усменулся он. – Эй! – потряс за плечо Луи. – Тебе лучше хотя бы прикрыться, поскольку здесь дамы.

Дю Га сразу же вынырнул из объятий Морфея. Увидев королеву-мать, он лишь нагло улыбнулся, должно быть, невозмутимость переняв у Генрике.

– Ваше Величество, какая встреча!

Екатерина посмотрела на него одним из Тех взглядов. Все поняли намёк.

– Думаю, тебе пора, – хмыкнул король.

– Как жаль покидать вас, Ваше Величество, – Луи поцеловал его в плечо, а потом соскользнул с кровати, попутно накидывая рубашку и собирая вещи, а затем направляясь к выходу.

Остановившись в дверях он насмешливо поклонился и скрылся в коридоре, даже не удосужившись полностью одеться.

– Надеюсь, по дороге он не шокирует какую-нибудь особо впечатлительную барышню, – хмыкнул Генрике, набрасывая лежащий на кресле возле кровати шёлковый халат.

– Неужели это правда? – вздохнула королева-мать.

– Что правда?

– То что говорят про тебя и этих... – она даже не знала, какими словами назвать так раздражающую её компанию сына.

– Вы видели только "этого", а не "этих", – заметил он, наливая себе вина, – что уменьшает их вину в ваших глазах.

– Мне кажется, ты надо моей издеваешься, – женщина устало опустилась на край софы.

– А что вы хотите от меня услышать? Я провожу своё свободное время, как хочу и с кем хочу. При дворе, знаете ли, выбор не так уж велик. Остаются, разве что, ваши прекрасные дамы и мои миньоны. Ещё неизвестно, что хуже.

– В Польше на тебя жаловались! Сын мой, нельзя же позволять всяческому разврату властвовать над собой!

– Во-первых, напоминаю вам, что мы не в монастыре, а я не давал обет целомудрия. Во-вторых, надо мной ничто не властвует. То, что было в Польше, я делал намеренно и ожидал возмущения, но всё это там и осталось. Поверьте, я знаю меру всему. Мне ясно ваше беспокойство о том, что любые скандальные слухи в мгновение ока разлетаются по всему Лувру и по всему Парижу, но я могу вам пообещать, что всё происходящее в моей спальне не выйдет за её пределы.

– Я просто волнуюсь за тебя. Скажи мне, это не серьёзно? То есть... – она подбирала слова. – Франции нужны наследники... Но если вдруг ты...

Генрике вдруг расхохотался, да так громко, что стражники снаружи, должно быть, подскочили от неожиданности. Екатерина недоумённо смотрела на сына, который даже схватился за живот.

– Не переживайте, – отсмеявшись, поспешил успокоить её он, – это не серьёзно. Я не из тех, кого интересуют только мужчины. И Дю Га – не любовь всей моей жизни, ради которой я объявлю войну всему миру и отрекусь от Папской церкви, как некогда сделал это в Англии Генрих VIII, чтобы жениться на Анне Болейн. Если уж вам так интересно, он просто всегда под рукой, а мне нужно хоть иногда отдыхать.