И это было последнее слово. Он упал обратно на подушки, глаза его закрылись.

Королева-мать издала нечеловеческий крик, Франсуа рухнул на колени, а Марго лишилась чувств, падая подле умершего брата.

"Господи, прости!" – проговорил священник, осиняя всех крестным знамением.

Вот и всё. Таким был конец жизни, наполненной болью, смертями и неопределённостью.

Король Карл IX умер мучительной смертью 30 мая 1574 года. Он месяц не дожил до своего двадцатичетырёхлетия.

========== Глава 65. Всё изменится ==========

– Марго, успокойся. Тише, – Генрих мягко поглаживал по спине безутешную девушку, которая рыдала, уткнувшись в подушку.

Ей снова снился Карл.

Прошёл уже месяц с момента его печальной кончины, а Маргарите до сих пор снились кошмары.

– Представляешь, – всхлипнула она, – матушка продолжает настаивать, что это Анри убил его. Всё из-за той книги.

Гиз поднялся с её кровати, на краешке которой сидел до этого, подошёл к столику и взял оттуда кубок, которые наполнил вином. Затем вернулся обратно и протянул его Валуа.

Она приняла напиток, который, увы, утешения приносил мало.

– Не понимаю, почему именно он. В конце концов, это сделать мог кто угодно.

– Так ведь книгу Карл взял у него!

Гиз поражённо на неё воззрился.

Маргарита и до этого втайне рассказала ему про историю с собакой короля и книгой о соколиной охоте, которую так и не удалось разъяснить и установить точную причину смерти Карла. Но она не упоминала ни слова о том, что книга была взята у короля Наваррского.

– То есть? Ты имеешь ввиду, что книга была у него?

– Да. Анри сказал мне, что понятия не имеет, откуда она у него взялась. Просто лежала на столе. Должно быть, подкинул кто-то. Но матушка не верит! Говорит, что Анри специально это сделал. Но зачем ему травить Карла? Да и точно неизвестно, была ли книга отравлена. А если и была, из-за неё ли умер Карл.

Генрих вспомнил спешный отъезд своей матери, её желание избавиться от наваррца. Всё это указывало на одно. Он с ужасом подумал о том, что, возможно, эта треклятая книга, предназначавшаяся королю Наваррскому, случайно и попала к Карлу.

Гиз ещё раз взглянул на плачущую Марго. Нет, ей он точно о своих предположениях не скажет.

Герцог подошёл к каминной полке и взял оттуда склянку,которой Маргарита пользовалась только в редких случаях. Налив оттуда немного в остатки вина, он вручил это ей.

– Тебе нужно успокоиться и поспать, – заявил он.

Марго послушно выпила. Вскоре её сморил сон.

Генрих же, сидя в кресле, до утра размышлял обо всём случившемся, чувствуя смятение.

"Король едет!" – то крик, то шёпот слышался по всему Лувру.

В галереях снова раздвинули портьеры, снова хлынул свет. Только минул траур по прошлому королю, как уже являлся новый. Повсюду царил ажиотаж, шла активная подготовка к его прибытию.

Наконец во внутреннем дворе Лувра послышались чьи-то возгласы и топот копыт. Это Генрике со своей многочисленной свитой благополучно вернулся во Францию. Они галопом проскакали по улицам и с громкими радостными криками влетели во двор Лувра, спешиваясь, всё ещё ощущая адреналин от сумасшедшей скачки.

Сам Генрике, получив известие о смерти брата, незамедлительно выехал из Польши, легко бросив её на произвол судьбы, ведь уже думал, что ему предстоит бесславно зачахнуть там, а теперь в руки сама плыла корона Франции. Он не ожидал вернуться, тем более, так скоро. Его радость не омрачала даже смерть брата.

"Все мы смертны", – изрёк он, прочитав письмо матери, в котором сообщалось о смерти Карла, а также были мольбы как можно скорее приехать. На свои слова он получил лишь подтверждение верного Дю Га, но этого было вполне достаточно.

В тот же миг Генрике начал сборы. Чтобы сбежать от Поляков, потребовалось обмануть их, убедить, что он с ними остаётся, устроить пир, напоить их, а потом в ночи тайно выехать из замка и во весь опор гнать к границе, чтобы погоня их не настигла. Мероприятие это было рискованным, но, пожалуй, того стоило.

Перед отъездом Дю Га с несколькими товарищами умудрились ещё и прихватить бриллианты из польской сокровищницы, подкинув вместо них песок и булыжники. Несложившийся король Польши, в общем-то, ничего против не имел. В конце концов, должна быть у него какая-то компенсация за то, что он столько времени прозябал в этой ужасной стране.

Когда на горизонте показались родные просторы Франции, Генрике казалось, что он сейчас умрёт от переполняющих его чувств. Неужели он действительно станет королём, и все эти бесконечные холмы, леса, долины будут принадлежать ему? Его вороной жеребец мчался по полям и дорогам, взлетая над землёй, а Валуа ощущал какой-то детский восторг от бешеной скачки. Он был молод красив, богат, полон сил и знал, что впереди его ждёт корона величайшего государства в мире.

Въезжая в Париж под приветственные крики толпы, Генрике каждой клеточкой своего тела ощущал, что вот он – его триумф. Люди ждали именно его и его называли своим королём.

В Лувре его встретили так же восторженно. Карла не слишком любили, зато его брата многие просто обожали. Он был во сто крат умнее, статнее, величественнее, а рассуждения его были более зрелыми, продуманными. Наконец-то он выйдет из тени старшего брата и лучи солнца упадут на него!

Ловко спрыгнув с коня и направляясь ко входу в Лувр, дрожа от предвкушения, Генрике увидел мать, застывшую на пороге. Она дождалась его.

Екатерина тотчас бросилась к сыну, обнимая его, не обращая внимания на дорожную грязь, налипшую на его одежду. Как же она скучала! А теперь он, её гордость, будет королём!

– Дай на тебя посмотреть.

Королева вглядывалась в знакомые черты, подмечая, что они едва уловимо изменились. Всё то же худое, бледное, необыкновенной красоты лицо с гладкой кожей, из-за которой он казался ещё моложе своих неполных двадцати трёх лет, всё те же тёмные волосы, кое-как собранные в хвост. А серёг в ушах и впрямь стало больше.

– Вы рады моему возвращению, матушка?

– Хоть я и опечалена смертью Карла, я безмерно рада тому, что ты здесь!

Генрике улыбнулся так, как умел улыбаться только он: непривычно открыто для его натуры, с долей лукавства и скачущими смешинками в глазах.

– Пойдём же, скорее!

Екатерина, которой уже не нужно было скрывать своих чувств, схватила его за руку и повела во дворец.

И снова эти бесконечно любимые каменные галереи, вздымающиеся ввысь своды, необыкновенной красоты полотна на стенах, роскошь и богатство, радости и горести – всё в одном месте. Генрике вновь вдыхал запах Лувра, в котором духи перемешивались с затхлостью. Снова шёл здесь, где одних возводили к вершинам, а других губили. И он чувствовал, что только сейчас начинается его настоящая жизнь. Его сапоги со шпорами стучали по полам галерей, выложенным чёрно-белой плиткой, а солнце, льющееся из окон, заставляло щуриться, дышать ещё свободнее его теплом.

Они достигли входа в большой зал. Остановившись перед дверями королева-мать взяла его за руки.

– Ты готов предстать перед своими подданными? – спросила она.

– Всю жизнь был готов.

Екатерина знала, что ответ будет именно таким. Её любимый сын, такой юный и самонадеянный, верит в лучшее будущее. Что ж, стоит разделить его веру.

Двери распахнулись, королева, оставшись чуть позади, пропустила Генрике вперёд.

"Теперь ты сам", – шепнула она.

Когда новый король Франции вошёл в зал на секунду повисла тишина. Затем послышался шорох одежд и шёпот, все склонились в низком поклоне.

Молодой человек чувствовал себя странно. Ему и раньше кланялись, ведь он был принцем, но ещё никогда – с таким почтением.

Это продолжалось пару секунд. А потом все они подняли головы и в один голос закричали:"Да здравствует король Генрих III"

Это было его имя. Они славили его.

Мурашки пробежали по спине Генрике. Неужели то, о чём он так долго мечтал, но едва ли смел надеяться, теперь стало реальностью?