Девушка улыбнулась сквозь слёзы.

Все эти месяцы, несмотря на то, что ему и самому приходилось тяжело, поскольку он стал при дворе практически пленником, Анри всегда стремился поддержать её и вернуть ей хорошее настроение. В отличие от большинства, кого она знала, он был действительно добрым человеком.

– Для начала, – продолжал юноша, – выпей. Это сразу решит половину твоих проблем, – он протянул ей очередной кубок вина, который она с благодарностью приняла, тотчас осушая и чувствуя, как приятная жидкость разливается по организму. – И сейчас мы пойдём смотреть рассвет, – закончил он.

– Рассвет? – удивилась Анриетта.

– Именно, – кивнул Анри. – Поверьте мне, мои дорогие жители города, нет ничего прекраснее рассвета.

Трое остальных переглянулись. Они, при бурной придворной жизни, редко вставали раньше полудня, поэтому видеть рассвет им доводилось нечасто, только если с ночи, когда уже под конец бала, уставший и захмелевший, выходишь на улицу, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

Анри протянул руку жене. Она, приняв её, поднялась на ноги. Франсуа так же поднял с травы Анриетту.

– Я, когда жил в Наварре, практически каждый день вставал, чтобы посмотреть на рассвет, – сообщил беарнец.

– Куда же мы пойдём? – осведомился герцог Алансонский.

– Давайте к пруду. Там должно быть лучше всего видно, – предложила Маргарита.

Её тотчас поддержали.

Вновь смеясь и переговариваясь, молодые люди направились к пруду, который располагался в другой части сада. Путь их лежал через луг, который сейчас, уже под конец ночи, выглядел не так свежо и торжественно, когда праздник только начинался. Трава была во многих местах примята, ещё оставшиеся придворные тут и там ходили, сидели, лежали. Кто-то уснул прямо здесь, кто-то продолжал веселье. Многие влюблённые парочки уединялись под кронами деревьев, думая, что из никто не видит, однако они были практически на всеобщем обозрении.

Столы с угощением были почти полностью разобраны. Ткани, которыми были устланы они и помост, оказались запачканы вином, кремом, соком от фруктов.

Цветочные гирлянды в нескольких местах были оборваны. Видимо, кто-то неосторожный случайно за них ухватился.

Должно быть, завтра слугам полдня придётся всё это убирать.

Дружная четвёрка с улюлюканьем оглядела всё это и единогласно пришла к выводу, что французский двор, как всегда, не гнушался излишеств во всём.

Пройдя через луг, по центральной аллее они направились в сторону пруда. Когда молодые люди оказались перед ним, на горизонте начали пробиваться первые солнечные лучи.

Марго полной грудью вздохнула свежий ночной воздух. Недолго думая, она бросилась вперёд по высокой траве. Уже начинавшая появляться роса оставалась на её босых ступнях, травинки щекотали маленькие ножки.

Сейчас, несясь к пруду, она вдруг ощутила необыкновенную свободу, которой не чувствовала уже давно.

За ней со смехом бросились её спутники.

– Марго, подожди нас! – окликнул её Франсуа.

Но она продолжала бежать. Ей казалось, что если сейчас она остановится – упустит этой миг неожиданно пришедшей беззаботности.

Добежав до самого края, королева опустилась на землю, протягивая ноги вперёд и касаясь ими поверхности воды. Догнавшие её друзья устроились рядом.

У каждого из них сейчас, пожалуй, был не лучший период в жизни. Сложности в стране, в личной жизни, многочисленные потери – всё это приносило боль. Но у них была юность, которая дарила радость.

Солнечный диск начал медленно подниматься. Сам горизонт был не виден за деревьями, но постепенно солнце поднималось всё выше и выше. Наконец, его стало видно и здесь. Оно окрашивало невесомые облака в нежно-розовый цвет, подсвечивая их своим золотистым сиянием.

В этот момент Марго невольно вспомнила рассвет, который она встречала несколько лет назад, впервые просыпаясь на плече любимого. Тогда они лежали на траве, Генрих обнимал её, шептал нежные слова. Облака в то утро не казались такими розовыми. В них было больше золота и бездонной синевы.

Но сейчас всё изменилось. Это другое время, другой закат и Генриха сейчас нет с ней. И что же? Она не будет плакать и печалиться. Сейчас она не станет думать о нём, а лишь будет наслаждаться тем, что есть.

Люди, которые сейчас рядом с ней, – всё, что она имеет. Но и этого уже немало.

Солнце поднималось всё выше. Его свет отражался в зеркальной поверхности пруда, и она тоже приобретала дивный нежный оттенок, который сложно описать словами.

И впрямь, что может быть прекраснее рассвета?

Анриетта восхищённо промолвила:

– Вы были правы, это необыкновенно!

– Знаете, – задумчиво промолвил Анри, одну руку закидывая на плечо Франсуа, который, в свою очередь приобнимал Анриетту, а вторую укладывая на талию Маргариты, прижимая ее поближе, – я тут понял, что мне очень хорошо с вами. Я впервые за долгое время ощущаю покой и защищённость. Несмотря на то, что мы переживаем не лучшие времена, наше прошлое окутано болью и кровью, а наше будущее, кажется, пока что не сулит нам лучшего, здесь и сейчас жизнь прекрасна! – воодушевлённо заявил он. – В данный момент нет ни Франции, ни принцев, ни королей. Есть только мы с вами. Каждый из нас что-то потерял. Кто-то больше, а кто-то меньше. Но, по крайней мере, даже сейчас, когда нас окружает мрак, мы хотя бы есть друг у друга, – слова лились откуда-то из глубин его души, а все присутствующие, наблюдая за прекрасной картиной, внимательно слушали его. – Вы все мои друзья и сейчас вы, пожалуй, всё что у меня есть. И, подумайте сами, когда мы ещё будем так молоды, полны сил и беззаботны? Даже несмотря на то, что в каждую минуту один из нас может упасть мёртвым, будучи заколот кинжалом или отравлен ядом, пока этого не случилось, мы живём. И надо жить, потому что другой жизни и другой юности у нас не будет, – заключил он.

И в этот момент каждый из них ощутил, насколько Анри прав. Несмотря ни на какие трудности и мрак, они могут испытывать счастье, просто оттого, что живут. Они способны жить только одним мгновением и от него брать всё. И тогда, что бы ни случилось в следующую минуту, они будут понимать, что всё до этого было не зря и они действительно жили.

*Шампанское, как таковое, появилось много позже, однако в 16 веке делали белое вино, которое чем-то было на него похоже.

========== Глава 55. Только не целуй в губы ==========

Вернувшись в свои покои после того, как они смотрели рассвет, Анри мгновенно разуверился в своих словах о том, что жизнь всё ещё прекрасна и им не страшны трудности, потому что в своей постели он обнаружил мёртвое тело Шарлотты. Маска смерти уже сковала её черты, кожа побледнела, губы посинели. Она лежала в луже собственной крови, которая всё ещё струилась у неё изо рта.

Первые мгновения, когда он её увидел, король Наваррский стоял не двигаясь, полагая, что всё это ему привиделось. Но страшная картина никуда не исчезала.

Тогда он бросился к кровати, с ужасом хватая ледяную руку молодой женщины. Пульса в запястье не было.

– Шарлотта, очнись! – вскрикнул юноша, хватая её за плечи.

Его обезумевший взгляд пытался найти хоть какие-то признаки жизни, но трудно было не понять, что она мертва. Причём, уже достаточно давно.

Это было так неожиданно, а Анри был настолько поражён, что он даже не успел прийти в отчаяние.

Лишь исступлённо продолжал встряхивать тело любимой, полагая, что сейчас она откроет глаза и, рассмеявшись, скажет, что это была глупая шутка.

Но её обезображенные гибелью черты оставались недвижимыми. Открытые глаза были абсолютно пусты, поскольку в них, как и во всём её теле, не было уже ни капли жизни.

Её шёлковое одеяние тоже было залито кровью. Она была повсюду!

Опять кровь.

Юноша, наконец, издал громкий крик, в котором было всё. И шок, и боль, и непонимание, и страх.

Он начал судорожно оглядываться, безумным взглядом искать хоть что-то способное указать на то, что же здесь произошло. На прикроватном столике его взгляд выхватил бутылку вина и два стоящих рядом кубка. На дне одного из них плескались остатки жидкости рубинового цвета. Неужели вино было отравлено? Но кем и для чего?