– Нам нужно решение, – твёрдо сказала Екатерина.

– Что вы от меня хотите? – тихо спросил Карл.

– Лишь твоё согласие. Мы сами всё сделаем.

Король устало махнул рукой.

– Вам ведь и этого не нужно. Вы уже всё решили, – так звучало его своеобразное согласие.

Тотчас Екатерина обернулась к остальным.

– Итак, – промолвила она, – что нам необходимо сделать?

Анжу подошёл к письменному столу матери и взял лист бумаги, который до этого туда положил.

– Вот список ближайших соратников Колиньи, – пояснил он.

– И от них нужно избавиться, – дополнил Гиз.

Королева удивлённо на них взглянула.

– Мы его составили, пока все здесь собирались после ужина, – сказал Генрике.

– Вы вместе?

Молодые люди лишь пожали плечами.

– Кто-то же должен был это сделать.

Мир перевернулся, если двое людей, которые до этого считали себя врагами, сейчас вместе что-то делают.

Королева взяла список из рук сына.

– Колиньи, – начала читать она, – это разумеется. Так, кто ещё... Ла Ну, Ларошфуко – вполне ожидаемо... Ага, Телиньи, конечно. Боже... Да здесь одиннадцать человек!

– Их количество не уменьшить, – убеждённо заявил Гиз. – Если хоть один останется в живых – это станет бессмысленно, поскольку ему не составит труда занять место Колиньи.

Это не так уж и много. Всего лишь самые влиятельные дворяне. Если их не будет в живых – гугеноты уж точно не скоро встанут на ноги. А, скорее всего, их государство просто развалится из-за отсутствия сильного лидера. Король Наваррский, этот юнец, не станет ничего делать, это уж точно. Без поддержки Колиньи он ничего из себя не представляет.

– На что мы идём... Убить одиннадцать человек! – не сдержался от комментария Карл. – Гореть нам вечно в преисподней!

– Зато у вас там, Ваше Величество, будет прекрасная компания в лице всех нас! – усмехнулся Генрих.

Король посмотрел на него тяжёлым взглядом.

– Вы позиционируете себя, как главу радикальной католической партии, а сами богохульствуете, да ещё и в такой момент! Похвально!

– Прошу прощения, – Гиз ответил без тени сожаления на лице.

Екатерина передала список маршалу де Рецу, а он по цепочке остальным, чтобы все присутствующие ознакомились с ним.

– Нужно отправить людей, чтобы они узнали, где сейчас находятся все эти лица, – поспешно проговорила королева.

– Восемь человек, идущих в начале списка, – в доме Колиньи, ещё трое – в Лувре, – отчеканил Гиз. – Нет надобности никого отправлять.

– А вы предусмотрительны!

– Не только у вас есть шпионы.

Сейчас королева даже порадовалась, что в данный момент они враждуют не с Гизом, а с Колиньи, поскольку с первым было бы куда сложнее и опаснее.

Ещё какое-то время длилось обсуждение и составление плана действий. Было обозначено, кто кого на себя берёт.

И тут, Екатерина воскликнула:

– Постойте! А как же наваррский мальчишка?!

Все замолчали и повернулись к ней.

– Не трогайте Анрио! – закричал Карл, мгновенно преодолевая расстояние до матери и хватая её за плечи. – Не смейте! Я вам запрещаю!

Глаза его горели безумием.

– Но он лидер протестантов!

– Он мой друг!

– Сын мой, в политике нет друзей.

Король издал рычание.

– Я приказываю вам повиноваться мне! Пока что я жив и являюсь правителем Франции! И я вас запрещаю!

Сзади раздался холодный голос Генриха:

– Полагаю, король Наваррский пока что большой опасности не представляет. Мы не тронем его, Ваше Величество.

Эти слова успокоили Карла. Он отпустил мать и вернулся туда, где стоял до этого, отворачиваясь от всех и замолкая.

Медичи покачала головой, но ничего не сказала.

Итак, всё было решено. Эту ночь должны были не пережить одиннадцать человек, лист с именами которых Анжу собственноручно сжёг, когда все его прочитали и запомнили.

В дом адмирала должен был отправляться Гиз со своими людьми. Те жертвы, которые находились в Лувре были отданы королевским людям. Было оговорено, что всё будет сделано тихо и без лишнего шума.

Протестанты конечно догадаются, что произошло, но не осмелятся ничего делать без своих командиров. На какое-то время они будут нейтрализованы. А уж потом можно будет что-нибудь придумать.

Никто из участников совета не видел, как, когда Гиз вышел из покоев королевы-матери и миновал несколько коридоров, его догнал Генрике, невидимый в темноте, и увлёк в ближайшую подсобную комнату.

Глаза принца горели в темноте, хотя больше он ничем не выдал своего волнения.

– Помните уговор? – спросил он.

– Разумеется, – кивнул он.

– Если что-нибудь пойдёт не так – сразу даём команду.

– Надеюсь, до этого не дойдёт.

– Я тоже, но всегда лучше перестраховаться. К сожалению, до моего брата эту мысль точно невозможно было донести.

Какова же была причина того, что два врага вдруг объединились и, составляя со всеми заговор, внутри того составили ещё один?

Дело в том, что занялись составлением списка вместе они совершенно случайно. Однако решили на время забыть все прошлые обиды и сделать общее дело на благо Франции. Они не переставали быть врагами, но обращались к временному перемирию.

И, обозначив тех, кого надлежит убрать, сообщники пришли к выводу, что убийство этих людей, если оно будет замечено, может привести к беспорядкам.

Королю они об этой угрозе сообщать не стали, потому что именно возможность последствий он счёл бы причиной отказаться от их плана. И тогда им либо пришлось бы оставить католическую Францию на верную смерть, либо всё же выполнить задуманное, а потом угодить в Бастилию за массовое убийство и развязку бунта, потому что Карл на него разрешения не давал. Именно поэтому они и скрыли от него то, чем их действия могут обернуться.

Но собирались ли они сами как-то защищать себя от последствий?

Гиз тайком приказал своим солдатам войти в город. Их собралось около пятиста человек. Герцог Анжуйский поступил так же и тоже отправил приказ своим людям.

Таким образом в городе находились вооружённые войска, которые, в случае восстания, что может подняться, если кто-нибудь из гугенотов обнаружит, как Гиз убивает их лидеров, смогут подавить волнения.

Надо сказать, что об этих солдатах королю не стоило знать, иначе он бы посчитал, что они собираются развязать войну, прямо в центре Парижа.

Поэтому Анжу с Гизом договорились тайно.

Интересно, что из бывших товарищей, а затем врагов может получиться отличный альянс интриганов.

Сейчас они поспешно обсуждали шёпотом посление нюансы.

И вдруг на лице Генриха отразился непонятный испуг.

Они едва поместились в узкую подсобку. При этом, Гиз стоял возле стены, а Анжу лицом к нему и спиной ко входу.

– Что с вами? – осведомился Генрике.

– Вы не закрыли дверь, _ прошептал молодой человек.

– Возможно. И что с того?

– Тише, умоляю вас! Только не оборачивайтесь! Там проходил маршал де Рец. Сейчас он остановился и смотрит на нас. Он что-то заподозрит, доложит королю и мы ничего не успеем сделать!

– Mentulam caco!* – выругался Генрике сквозь зубы.

– Не вы один здесь знаете латынь, – съязвил герцог. – Хотя не могу с вами не согласиться, поскольку он идёт сюда.

– Он заметил, что вы на него смотрели?

– Нет, но...

В голове у Анжу тотчас возникла мысль, что можно предпринять. Идея была безумной, однако это точно должно было сработать.

В мгновение ока он расставил руки по двум сторонам от головы Генриха и бесцеремонно впился своими губами в его.

В этот момент он подумал, что теперь, пожалуй, попробовал в этой жизни всё.

Лотарингец был настолько поражён, что даже не шелохнулся.

На само деле, весьма интересное ощущение – целовать своего врага, с которым вы временно пребываете в сговоре, когда, при этом, ваш враг является ещё и мужчиной.

К чести брата короля можно сказать, что его безрассудство возымело своё действие. Гиз, хоть и был шокирован, понял смысл этого манёвра и, когда Анжу его целовал, внимательно смотрел на маршала.