И в душе Тесеуса что-то закипает. Нет больше сил. Гори оно всё голубым огнём!

Он делает шаг к Ньюту, хватает того за плечи, резко разворачивает, впечатывает в стену и целует с пылом, с искрами, со злобой и с нежностью. У них всегда так: сотни противоположных эмоций, столкновение между ними, буря, сумасшествие. А как иначе?

Ньют стонет в его губы, обмякает в его руках.

Тесеус вдруг, скользнув ладонью по спине Ньюта и смяв мантию, сжимает его ягодицу. Поцелуй становится всё глубже, всё откровеннее. Язык проходит по верхнему ряду зубов, губы захватывают чужие губы, сжимают, посасывают.

Ньют ощущает, как что-то упирается ему в бедро. Глаза его округляются.

Он выглядит таким растрёпанным, невинным, возбуждённым. Тесеусу теперь наплевать на законы. Он опускается поцелуями по белой шее младшего, рычит, как дикий лев.

Саламандер помнит, что буквально в нескольких метрах от них находится дверь в пустой кабинет. Он толкает Ньюта туда. Благо, дверь не заперта.

Внутри темно, но это неважно. Ряды парт, стулья – нет ни единой живой души, которая станет свидетелем их грехопадения.

Тесеус чуть приподнимает лёгкого худощавого Ньюта, усаживая того на парту, устраивается между его ног.

– Нам лучше остановиться, – говорит серьёзно.

Но продолжает целовать.

– Не останавливайся, – просит Ньют.

Не один из них ни в чём не уверен. Всё так неловко, странно.

Ньют сам нетерпеливо срывает с себя мантию. Тесеусу же остаются пуговицы на его рубашке. Он поспешно расстёгивает их, параллельно целуя каждый открывающийся участок нежной кожи.

Ньют тихо хнычет.

Тесеус сам начинает раздеваться, предметы гардероба летят на пыльный пол.

Он недолго возится с ремнём и стягивает брюки брата. Тот на секунду неловко съёживается. Но Тесеус вновь разводит ему колени, целует, заставляет забыть обо всём на свете.

И вдруг останавливается.

Нечто внутри толкает его, отрезвляет на секунду.

Он хочет своего брата. Он сейчас возьмёт своего брата на столе в тёмном кабинете Хогвартса.

Нет ли в этом чего-то противоестественного?

Что же они делают?

Тесеус поднимает затуманенный взгляд. Ньют смотрит на него лихорадочно, безумно.

Ещё один шаг – и будет не остановиться.

Пространство между ними электризуется.

– Ты… – неловко произносит Тесеус. – У тебя рёбра торчат.

Какая глупая попытка нарушить магию момента. Тесеус сам над собой мысленно насмехается.

Ньют не отвечает. Ньют подаётся вперёд и сам неуклюже целует его. Тогда Тесеус напрочь лишается рассудка.

Он толкает Ньюта дальше на стол, сам тоже стаскивает брюки и пристраивается сверху.

– Какой ты красивый… – вырывается у Тесеуса.

Во тьме пустого кабинета кожа Ньюта кажется ещё сливочнее, глаза блестят ярче. А эта худоба и торчащие рёбра только добавляют хрупкости.

Поцелуи опускаются ниже по животу. Ньют громко охает и хватается за волосы брата. Тот скользит до самого его естества, рвано дышит.

Осторожно берёт ствол руками, затем медленно проводит языком. Ньют задыхается. Тесеус вбирает в себя, сколько может, стараясь просунуть член в глотку как можно глубже. Всё ради того чтобы увидеть закатившиеся от блаженства глаза Ньюта.

И чаяния оправдываются. Младший больше не сдерживает громких стонов.

Тесеус чувствует, что потеряет сознание, если сейчас же не окажется внутри него.

Он осторожно вводит в Ньюта один палец. Тот тихо скулит. Кажется, просит ещё, глубже, сильнее. Второй палец уже начинает причинять дискомфорт.

Тесеус ни разу не был с мужчиной. Он делает всё чисто по инерции, лишь отдалённо догадываясь, как всё должно происходить.

Он не может себя больше сдерживать. Сперму, которой истёк член Ньюта, он осторожно собирает пальцами и смазывает ей отверстие. Затем пристраивается между ног Ньюта.

Толчок. И неземное блаженство. Ещё один толчок. Ньют закусывает губу до крови, пытается не закричать.

Тесеус прижимается к нему как можно ближе, бережно целует.

– Потерпи. Сейчас станет легче.

Он старается быть осторожным. Но сдерживаться отчаянно сложно.

Старший начинает медленно двигаться вперёд, постепенно увеличивая темп. И вот уже он сам вскрикивает от удовольствия, уносится в неведомые миры, видит вспышки перед глазами, очертя голову, летит в пропасть. Для Ньюта же к боли примешивается наслаждение, которое так ещё ярче, восторженнее. Он протяжно стонет, извивается под Тесеусом, царапает ногтями его плечи и спину.

И где-то там приближается земля. У любой пропасти есть конец. Столкновение неизбежно. Оно ощущается взрывами где-то внутри, слепотой, встряской души, прервавшимся дыханием.

А затем они распахивают глаза. Их встречает молчаливая земля.

Тело ноет от падения. И сказать нечего. Оба учащённо дышат, пытаются собрать разбежавшиеся мысли.

Проходит минут пять. Пропасть, которую они преодолели, вновь возникла между ними. Неловкость. Непонимание.

– Я… Прости, – шепчет Тесеус.

Ньют всё ещё лежит на столе, прикрыв глаза.

Старший начинает собирать одежду, и свою, и его.

Они расходятся молча, всё ещё пытаясь переосмыслить произошедшее. Они не жалеют, потому что оба этого хотели. Только вот… Что теперь?

Для них всё слишком сложно. Они не обычные влюблённые. И их отношения заранее обречены.

***

На это Рождество Ньют домой не поедет. Для него непреодолимое испытание – все каникулы спать в одной комнате с Тесеусом. После той ночи они практически не общались. Не знали как. Испытывали слишком много смешанных чувств.

Сначала появляются эмоции – чистые, безграничные, как дикая стихия. А потом приходит разум. И выставляет рамки.

Ньют видит Тесеуса у входа в большой зал, когда опаздывает на обед. Брат задумчиво подпирает стену. Ньют останавливается напротив. Хочет что-то сказать, но язык не слушается.

Наконец произносит, не узнавая собственный голос:

– Передашь привет маме?

– Ты точно решил не ехать?

– Да, решил. Мне нельзя оставлять животных…

Ньют врёт. Оба это знают.

– Послушай, – неуверенно говорит Тесеус, – если ты из-за… Из-за того, что было между нами, ты не должен…

– Нет, – силится улыбнуться он. – Всё в порядке.

Ничего не в порядке. Ньюту хочется кричать, целовать брата, бежать прочь. Противоположные вещи.

– Как хочешь, – вздыхает Тесеус.

Он не станет упрашивать. Ему и самому тяжело.

***

Их чувство – не покой и счастье. Оно, напротив, безумие и страдание.

Именно поэтому Тесеус ничего не может забыть, чувство мучает его внутри. Хогвартс позади. Ньют позади. Тесеус в тумане помнит, как закончил год. Попытки избегать брата, попытки справиться с бьющими через край эмоциями. Он не мог снова переступить через грань и сделать, что так отчаянно хочется. Однако он не может и перестать желать.

А что происходит с Ньютом, ему неизвестно. Возможно, если бы Ньют сам к нему пришёл, Тесеус вновь позволил бы себе слабость. Однако он не приходит. Потому что и сам в смятении.

Тесеус, по идее, должен испытывать счастье, ведь исполнилась его мечта: он стал аврором. Только вот хоть на лице и улыбка, в душе пустота. Жизнь без Ньюта стала какой-то не такой.

Тесеус находится в застывшем пространстве. Позади – их с Ньютом прошлое. А что впереди, он понятия не имеет.

Его подвешенное состояние длится до того момента, пока однажды утром ему не приходит письмо. Кривые строчки, знакомый неровный почерк, кляксы. И Тесеусу хочется кричать. Он вновь всё вспоминает. Образ Ньюта в сознании такой же яркий, как и раньше. Он помнит каждую чёрточку родного лица.

Но что это? Тесеус с удивлением узнаёт, что Ньюта выгнали из Хогвартса. Сбивчивые объяснения ровным счётом ничего не открывают. Однако главное не это. А то, что Ньют просится немного пожить у него, поскольку ему обещали какую-то мелкую должность в министерстве, значит, жить надо в Лондоне.

Тесеус не может отказать. Они же братья.