— Дело даже не в этом. Просто он заслуживает лучшего, а не вот это, — я указываю на живот, и Лэндон понимающе кивает.

— И что ты будешь делать?

— Если бы я знала, Лэндон, если бы я знала.

***

«Пустите меня к ней, наконец». Голос Хардина, раздавшийся за дверью палаты, приводит меня в ужас. Только что съеденная больничная еда медленно крадётся по пищеводу, желая выбраться обратно. «Что значит, мне туда нельзя? Она мать моего ребёнка, черт вас всех бери!»

Дверь в палату резко распахнулась, а небольшая стеклянная ваза с цветком, стоявшим на подоконнике и умиротворенно поглощающим воду в перемешку с солнечными лучами, вдребезги разбилась об кафельный пол. Звук бьющегося стекла заставил зажмурить глаза от испуга. Или же я больше испугалась Хардина, вломившегося в палату?

— Тесса, — прошептал он, что заставило меня раскрыть глаза и взглянуть на него. Хардин как обычно был одет во все чёрное, но в этот раз такого цвета была не только одежда, но и выражение его лица, если можно так выразиться. Мешки под глазами достигли огромных размеров, бледный цвет кожи без признака на какой-либо румянец и слегка красные глаза… будто от слез, — детка.

— Хардин, — только и смогла вымолвить я слабым голосом. То ли от лекарств, то ли от беспомощности перед его могуществом надо мной.

— Тесса, мне так жаль, — начал он, — я не знаю, как загладить свою вину.

— Хардин, ты ничего не сможешь сделать теперь.

— Я все исправлю, я найду выход. Слышишь меня? У нас все будет хорошо, — улыбнулся парень, подойдя ближе к кровати и пытаясь взять меня за руку, которая была «проводником» лечебных веществ в мой организм. Мне удалось отдернуть ладонь прежде, чем он смог взять ее в свою. Это явно задело его, но он не постарался взять руку снова, а лишь скрестил их на груди.

— Уже ничего между нами не будет. Грань, которую ты перешёл… я не смогу тебя простить. У меня не осталось никаких сил на это. Совсем.

— Я сделаю все, чтобы исправить это.

— Господи, да сколько можно?! — закричала я, сама не ожидая от себя такой тональности, — ты твердишь одно и то же, Боже! Ты психопат! Настоящий маньяк. Тебе не место рядом со мной. Я страдаю, Хардин, страдаю! Мне надоело. Ты все время твердишь мне, что недостоин меня. Так и зачем ты дальше пытаешься добиваться чего-то? Ты и правда недостоин. Оставь меня в покое, наконец. Дай мне воздуха, мне нужно начать жить так, как-то было до встречи с тобой, а именно спокойно.

Он молча слушал то, как я на него кричу. Ни одна мускула не дрогнула на лице зеленоглазого парня. Я ощущала, как меня начинает трясти. Чувство собственной беспомощности одно из самых изматывающих, заставляющих тебя возненавидеть не только того, на кого направленна твоя злость, но и самого себя.

— Ты излишне эмоциональна. Мы это переживём.

— Ты вообще понимаешь, что я говорю тебе? Никаких «мы» больше нет и не будет. Я не хочу быть с тобой. Я не люблю тебя, — кричу что есть сил сквозь душераздирающую обиду и пелену слез на глазах. Так надо. Я убеждаю себя в этом. Это необходимо не только мне, но и ему. Пора понять, что невозможно постоянно испытывать стресс от отношений. Наши напоминают каторгу, невыносимую и жестокую. Эти эмоциональные американские горки слишком сильно изматывают, превращая нервную систему в прах.

— Ты бросаешь меня? — раздался дрожащий мужской голос.

— Пора все это закончить, Хардин.

— Ты не можешь так со мной поступить.

— Мне жаль, но вина лежит не на мне.

— Это все из-за Зэда? Из-за этого ублюдка? — закричал Хардин, сжав руки в кулаки.

— Да нет же! Почему ты во всем винишь кого-то другого, а не себя? Пора уже научиться брать на себя ответственность за поступки! Ты понимаешь, что из-за твоего гнева, я чуть не лишилась ребёнка?! Ты чуть не потерял ребёнка! — по щекам начинают катиться соленые капли из глаз, а пульс подскочил, о чем свидетельствовали приборы, подключённые ко мне. Хардин стоит, уставившись на меня глазами, полными отчаяния, и не может вымолвить ни слова.

— Это и правда конец?

— Да. Правда.

— Я не верю. Мы прошли через столько. Нам судьбой велено быть вместе.

— Нет, Хардин. Я верю в то, что судьбой мне предначертано быть счастливой, а для этого мне необходимо освободиться от тебя. Отпусти меня, наконец.

— Я отец ребёнка. И я люблю тебя больше всего на свете.

— Разлюби.

Последнее сказанное мной слово проходится по Хардину будто бульдозер. Он сейчас похож на водителя мини купера, на которого несётся на полной скорости грузовик. Его сердце, как и мое, разорвано в клочья. Я люблю его, но чтобы элементарно выжить, мне необходимо держаться подальше от Хардина Скотта. Во благо ребенка. Нашего ребенка.

Комментарий к Глава 7

Буду очень рада комментариям, «пальцам вверх» и другой активности)

========== Глава 8 ==========

Чуть больше двух недель я провалялась на больничной койке, успев перечитать почти все произведения, которые когда-то затронули мое сердце. Начиная от «гордости и предубеждения» до «ста лет одиночества». Проникая в мир героев и становясь сторонним зрителем в этом «театре», я черпаю силы для нового дня. Ошибки, которые совершают литературные персонажи, иногда так похожи на мои собственные, и это помогает мне взглянуть на ситуации под другим углом. Хардин бы снова сказал, какая я зануда.

После нашего разговора… разрыва, так будет точнее, Хардин больше не навещал меня. Лэндон, который проводил со мной по несколько часов в день, сказал, что его сводный брат почти не выходит из больницы, разговаривая и доставая врачей. Но ко мне он не заходит. Это и к лучшему, как мне кажется.

Я все ещё люблю его, но ко мне пришло осознание того, что я способна подавить в себе это глубокое чувство ради своего же спокойствия и безопасности ребёнка. Уверенность в своих силах это то, чего у меня не отнять никому. Я знаю себя и знаю предел своих возможностей. Рациональность. Сдержанность. Уверенность. Эти три слова будут отныне моим девизом. Во всяком случае, при встречах с Хардином.

***

— Ты, надеюсь, шутишь, мам, — раздраженно закатив глаза, сказала я, глядя на женщину, стоящую напротив кровати.

— Прости, Тесса, но это необходимо. Я не могу отказаться, от этого зависит моя работа.

— Боже, и где мне жить теперь?

— Я поговорила с Лэндоном…

— Я не перееду в дом Хардина! — закричала в ужасе я, перебирая в голове всевозможные варианты развития событий.

— Это на время. Я уверена, Хардин не будет появляться дома часто. Вы не будете пересекаться, — произнесла моя мама, натянув легкую улыбку на лицо.

— Я могу одна пожить дома. Я не маленькая девочка.

— Зато внутри тебя растёт маленький человек, которому нужна забота. А ты, позволь напомнить, уже два раза оказывалась в больнице.

— Мам, я не буду жить в доме Хардина.

— Тесса, прекрати пререкаться! Я же сказала, это на время. Максимум два дня. Может, три.

— Ну, маааам, — протягиваю я, слегка ударяя кулаками по кровати.

— Не веди себя, как капризный ребёнок.

Это будут долгие два дня. Дурацкая работа и дурацкая командировка моей мамы могут на корню обрубить все мои устои.

***

— Тесса, — закричала Карен, увидев меня в дверях, и ринулась ко мне с распростертыми объятиями, — Я так рада, что ты здесь!

— Я тоже рада вас видеть, — искренне произнесла я, оказавшись между рук женщины, прижимающей меня, как родную дочь.

— Ты голодная? Уверена, что да. После больничной еды пора подкрепиться по-настоящему. Особенно, в твоём положении, — Карен понеслась на кухню, из которой доносились дурманящие ароматы вкусной еды. Она явно приготовила маковый пирог с яблоками. Я этот запах узнаю из тысячи других.

— Я отнесу твои вещи в комнату для гостей, — схватив сумку, произнёс Лэндон, и двинулся в сторону лестницы на второй этаж.

В машине мой друг сказал, что Хардин почти не появляется дома, либо делает это ночью, когда все спят.