========== Пролог ==========

«Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки…» писал Фицджеральд, пробуждая в читателе надежду на светлое будущее, веру в искреннюю и невозможную любовь. Я тешу себя мыслью, что мне тоже удастся разглядеть в Хардине тот «зеленый огонек», который подарит нам светлое будущее вместе.

Любовь обладает огромной силой, которая способна как создать нечто необыкновенное, так и причинить невыносимую боль. И эти чувства могут стать как небесным даром, так и настоящим проклятьем.

Благодаря прочитанным романам я идеализировала любовь, не представляя, насколько это трудный «способ взаимодействия» двух людей. Любовь — это ловушка, выбраться из которой достаточно болезненно.

========== Глава 1. ==========

Его зеленые глаза, тонкие губы, мятное дыхание вызывают во мне водоворот эмоций, из которого мне уже не выбраться. Я шагнула в эту бездну без права вернуться обратно до того момента, пока моя жизнь не стала такой сложной. Точка невозврата была достигнута и теперь есть лишь два пути: сгореть дотла или не познать всех красок жизни. Кажется, выбор очевиден.

— О чем ты думаешь? — его голос ровный, спокойный и даже в какой-то мере успокаивающий. Во всяком случае, так кажется, когда он лежит рядом и не устраивает бои без правил или скандал.

— Ни о чем.

— Ты не можешь ни о чем не думать, ты же Тесса, — Хардин слегка дотрагивается прохладным пальцем до кончика моего носа, — поделись со мной.

— Я думаю о нас, — робко произношу я, удобнее укладываясь на его голом торсе.

— И что именно у тебя на уме?

— Ничего, просто… глупости.

— Тесса, я же не отстану, ты же знаешь меня. Ты единственная, кто знает по-настоящему, — он произносит последнюю фразу почти шепотом, что заставляет меня непроизвольно улыбнуться.

Ведь правда, никто не знает его, как я. Для всех он является натуральным воплощением антагониста из литературы, клишированным озлобленным на весь мир персонажем, который не считается с чувствами других, который не способен любить или позволять кому-то любить его. Но не мне. Его сердце открыто для меня и только. Но часто мою голову посещает мысль, что это его сердце является для меня ничем иным как золотой клеткой. Честно говоря, эта мысль не просто не дает мне покоя, она прочно зацепилась в моем разуме, не давая вздохнуть полной грудью, как бы это банально не звучало. Ощущение удушения стало моим постоянным спутником. В принципе, как и боль. Я давно принимаю это чувство с распростертыми объятьями, как старого друга. Удручающее осознание того, что я могу на пальцах пересчитать дни, когда я бы не переживала по поводу Хардина или его очередного проступка, давит на психику.

— Неважно, о чем я думаю. Очередная глупость, — наигранное хихикаю я, стараясь перевести тему в другое русло.

— У тебя что, есть тайны от меня? — я интуитивно чувствую, как он приподнял брови от удивления.

— Тайны есть у всех, Хардин.

— Но разве смысл отношений не в том, чтобы тайн не было?

— Не тебе говорить мне о тайнах, — произношу я, в ту же секунду пожалев о сказанном. Он резко выдыхает и расслабляет ладонь, державшую меня за плечо, — я не это имела в виду.

— А что ты имела в виду, Тесса? — оттолкнув меня, он резко поднялся с кровати. Нервно поправив волосы, спадающие на лицо, Хардин устремил злобный взгляд в стену.

— Давай не будем ссориться, прошу. Я так устала.

— А я не устал? Каждый, КАЖДЫЙ гребаный раз ты напоминаешь мне об этом споре. Я чувствую себя ужасно!

— Ты чувствуешь себя ужасно? — не сдерживаюсь я и перехожу на повышенный тон.

— Да, представь себе, — Хардин начинает расхаживать по комнате явно в поисках предмета, который можно было бы разбить.

— Да что ты говоришь?! Он чувствует себя ужасно. Бедный! Это же ведь не тебя трахнули на спор за деньги, — выкрикиваю я из последних сил перед тем, как начать сглатывать подступающий к горлу предательский комок слез.

— Я не знаю, что мне ещё нужно сделать, чтобы ты перестала об этом мне напоминать! Мне нечего тебе больше сказать, я тысячу раз извинился, — в ответ кричит он, ударяя в стену кулаком. Его костяшки тут же покраснели, а глаза горели адским огнём. В момент ссоры адреналин в крови Хардина подскакивает до зашкаливающих отметок, и это всегда чревато кровью или физической болью.

— Не нужно было допускать ситуаций, из-за которых ты можешь разрушить жизнь другого человека, — всхлипываю я от обиды и пронзающей боли в груди, которая сжирает меня целиком без остатка.

— Ты действительно считаешь, что я разрушил твою жизнь? — он перешёл на шёпот, все также стоя у стены и наблюдая за мной. Я не осмеливалась поднять на него взгляд, но ощущала все то отчаяние, которое легко читалось в его глазах.

— Нет. Без тебя моя жизнь не имеет смысла.

— Как и моя без тебя. Если бы не этот спор, — он громко и нервно сглатывает, — мы бы не были вместе.

— Я понимаю. Но какой ценой это все? Я почувствовала и чувствую до сих пор себя дурой, которую просто выставили на торги.

— Ты не дура. Я вёл себя как конченый дебил. И продолжаю себя так вести и не понимаю, почему ты до сих пор со мной, — Хардин пожимает плечами и покачивает головой, когда я, наконец, смотрю на него, — я миллион раз буду тебе это повторять. Я тебя недостоин, но то, что ты для меня значишь, и значила почти с самого первого дня нашего знакомства способно сделать меня лучше. Я обещаю тебе. Поверь мне.

Я слегка киваю головой, стараясь нормализовать дыхание и не хватать воздух ртом, как рыба, выброшенная на сушу. Хардин все ещё стоит возле стены, сжимая и разжимая кулак, которым был нанесён удар по стене. Он будто оцепенел и не знает как вести себя дальше.

Будучи импульсивным человеком, Хардин зачастую не в силах совладать с той пеленой ярости, которая затуманивает ему разум. Его неконтролируемая агрессия является одним из тех пунктов, которые пугают меня и заставляют перебирать в голове все «за» и «против» в отношении нас с ним. Какое может быть будущее у данной «коммуникации»? Я ощущаю себя заложницей стокгольмского синдрома*, которая отчаянно пытается убедить себя в том, что так все и должно быть, что без боли отношений не бывает. Но разве боль должна быть постоянной?

P.S.

Стокгольмский синдром — психологический феномен, выражающийся в том, что жертва, поначалу испытывающая к агрессору страх и антипатию, впоследствии проникается к нему симпатией. Например, заложники со временем начинают сочувствовать своим захватчикам и добровольно стремятся им содействовать, даже препятствуя операции по их освобождению.

Комментарий к Глава 1.

Буду безумно благодарна за отзыв/критику/комментарий ❤️

========== Глава 2. ==========

Зарождение отношений наиболее приятный этап, который наполняет необыкновенными чувствами, будто дарит тебе глоток свежего воздуха, придавая силы для новых свершений. Окрыленный человек сияет, иногда раздражая своим блеском окружающих его людей. Благодаря воспоминаниям есть возможность пережить яркие моменты, которые обладают некой опьяняющей особенностью. Погружаясь в прошлое, транслируемое в голове, есть шанс стать чуточку счастливее. Я частенько ловлю себя на мысли, что у нас с Хардином никогда не было этого конфетно-букетного периода, мы сразу перескочили на несколько этапов вперед, поэтому мне по сути и вспоминать нечего.

Стать смыслом жизни для постороннего человека априори странно. Любовь родителей это естественно, но, когда самые теплые чувства начинает испытывать не родной для тебя человек, это удивительно. О любви написано огромное количество книг, психологи также пытаются переплюнуть друг друга в различных теориях об этом феномене, но не признавать факт существования данного явления — невозможно.