Все трое сидели по своим комнатам, выбираясь оттуда только по делам, и никто не наблюдал за другим — так что Ролан не знал о размолвке наречённых, а Волфганг понятия не имел, нарушает ли Эйлерт его запрет или нет.

Однако в конце октября, когда до осеннего турнира оставалось всего ничего, Эйлерту пришлось провести сразу две встречи.

Первым к нему подошёл Юки, и случилось это, когда Эйлерт отдыхал на своём любимом месте на берегу моря. Здесь несколько площадок, связанных узкими лесенками, террасами убегали к самой кромке воды. На каждой стояли скамейки для отдыха, но, как правило, не было никого из учеников.

Эйлерту это место напоминало дом. Ему нравилось подолгу сидеть, вслушиваясь в шум волн, иногда читая книгу, а иногда - думая о своём.

Тихий кашель вырвал его из задумчивости, и, обернувшись, он увидел подручного Волфганга.

Встреча Эйлерта, мягко говоря, напрягла. За всё время нахождения здесь, в Академии, он ни разу не видел, чтобы Юки делал что-либо сам, и уже привык считать его придатком своего жениха.

— Могу я с вами поговорить? — спросил тот.

Эйлерт поморщился.

— Что ему надо от меня? — спросил он.

Юки подошёл к нему вплотную и остановился, скрестив руки на груди.

— Если это в самом деле интересует вас, то мой… друг очень переживает о том, что произошло.

— Переживает, — фыркнул Эйлерт, — так и вижу его исполненное переживаний лицо.

— Волфганг никогда не покажет своих чувств, но это не значит, что их у него нет. Он очень одинок. И, возможно, вы могли бы стать единственным другом для него.

Эйлерт приподнял бровь.

— Разве не ты — его единственный друг?

На лице Юки не дрогнул ни единый мускул, когда он ответил:

— Не могут быть друзьями слуга и его господин. Только те, кто равен между собой.

Эйлерт вздрогнул и пристально посмотрел на него.

— Не понимаю… — сказал он, — ты так просто это признаёшь…

— Мой род проиграл войну. Тем, что моя семья ещё существует, мы обязаны Рейнхардтам.

— Рейнхардтам вы обязаны тем, что большая часть ваших миров оказалась выжжена дотла. Они втянули вас в эту войну.

— Я не хочу обсуждать это, сэр Эйлерт. Это касается только меня и моей семьи.

— Прости…

Секунда всё же потребовалась Юки, чтобы взять себя руки, а затем он продолжил:

— Известно ли вам, что в конце недели пройдёт ежегодный турнир на мечах?

Эйлерт повёл плечом.

— Ректор что-то объявлял.

— Этот турнир очень важен для чести Вольфганга и его семьи. Он хотел бы, чтобы вы, как его жених, передали ему фавор на удачу в грядущем бою.

— Фавор… — пробормотал Эйлерт. Мириться он не хотел. Но знал, что затянутая ссора пользы не принесёт никому.

Он отстегнул булавку с бриллиантовым навершием, украшавшую воротник кителя, и протянул Юки.

— Скажите, что я желаю ему удачи. И что не стоит принимать нашу ссору всерьёз.

Юки принял подарок, поклонился и двинулся прочь.

Вторая беседа застала Эйлерта в мастерской, где он всё ещё пытался починить свой эксклюзивный звездолёт. После аварии, с которой началось обучение, "Буран" так и не взлетел. Эйлерт отправлял назад уже не первый комплект деталей, заказанных в столице, но ему снова присылали не то.

Когда дверь со скрипом разъехалась, Эйлерт понадеялся было, что это очередной курьер. Сам он лежал под капотом и не мог видеть, кто вошёл.

— Поставьте у борта! — крикнул он. — Оплата была сделана через сеть.

По стальному покрытию простучали металлические подошвы, и в щель между днищем и полом Эйлерт разглядел курсантские начищенные сапоги.

«Если это Волфганг — я его убью», — со вздохом произнёс он в уме и выкатился из своего укрытия.

— Вам очень идёт эта поза, — сказал Брант, обнаружившийся напротив него.

Эйлерт откинулся назад, и не думая вставать.

— Не могу починить, — пожаловался он, — детали опять не те.

Брант улыбнулся краешком губ.

— Ролан неплохо разбирается в технике. Уверен, он мог бы вам помочь. В качестве компенсации за аварию, которая произошла по его вине.

Эйлерт сначала было хмыкнул презрительно, но потом приподнялся на локте и сказал:

— Вообще-то, я думаю, это было бы честно. Потому что это он во всём виноват.

— Уверен, он с радостью признает свою вину.

Эйлерт потянулся к тряпке и, уже поднимаясь, обтёр руки от машинного масла. Подошёл к умывальнику, располагавшемуся в углу, и дополнительно сполоснул их. И только потом накинул на плечи белоснежный китель и принялся завязывать шейный платок.

— Ролан расстроен тем, что вы покинули его, — тем временем продолжал Брант.