В свои девятнадцать Ролан себя подростком давно не считал. Негласное правило заставляло его лишь с большей яростью смотреть на Волфганга и то и дело спрашивать себя: почему есть люди, которым природой даровано всё? Разумеется, никто не спешил ему отвечать.

— Конечно, — как мог спокойно ответил он, стиснув кулак под столом.

— Хорошо. Тогда, полагаю, ты можешь на пару дней покинуть Академию? Хотелось бы видеть тебя на осеннем балу.

Ролан вскинулся. Даже на окраинах ходили слухи о балах, которые давали в фамильном поместье Аркан. Но списки гостей герцог утверждал сам, и на вечер не мог проникнуть никто из непризнанных им людей. И Волфганг наверняка не был приглашён.

— Я могу взять друга? — поражённый внезапным наитием спросил он.

— Почему бы и нет, — герцог пожал плечами, — я доверяю тебе.

— Благодарю! — на радостях Ролан даже отвесил монитору небольшой поклон. Что должно было бы обеспокоить герцога фон Крауза — но у него хватало других забот, и он не заметил ничего.

— Тогда я жду, — только и сказал он и нажал отбой.

Подобрать такой момент, когда Эйлерт останется в одиночестве, оказалось нелегко.

Ролану пришлось выслеживать его несколько часов, молча поскрипывая зубами от вида парочки, которая передвигалась между корпусами исключительно вдвоём.

Волфганг и Эйлерт вместе ходили на занятия. Вместе спускались на обед. Затем вместе отправлялись в библиотеку на двухчасовой перерыв.

И только потом разделялись ненадолго — Эйлерту нужно было готовиться к зачёту по лётному мастерству. Волфганг пару часов проводил в фехтовальном зале в подготовке к турниру.

Ролан достаточно хорошо знал это расписание. Сам он свободное время проводил в разных местах — то засиживался в библиотеке, сравнивая местные книги по истории с теми, которые находились в их семейной библиотеке. Различий обнаруживалось немало.

То занимался с клинком — и в такие дни видел Волфганга, в одиночестве отрабатывавшего стойки. То брал боевой звездолёт и наворачивал круги и спирали под куполом лётного комплекса — сдавать ему ничего не было нужно, он просто любил скорость и крутые манёвры.

Поняв, что раньше этого времени ему Эйлерта не поймать, он попросил Бранта проследить, чтобы Волфганг ненароком не прервал свою тренировку, а сам отправился под купол.

Брать истребитель он не стал. Вместо этого отыскал двухместный «Вихрь», на котором тренировался Эйлерт, и, забравшись на место второго пилота — два кресла в узком корпусе корабля располагались друг за другом — задраил «купол», накрывавший пилотские места сверху.

Эйлерт появился минут через пятнадцать — он что-то насвистывал про себя, на лице его читались усталость и облегчение, причин которым Ролан не знал.

Эйлерт так рад был остаться наконец в одиночестве и добраться до любимого звездолёта, что, откидывая купол кабины и забираясь внутрь, даже не заглянул в салон.

— Привет.

Эйлерт громко вскрикнул, мысленно проклиная себя за рассеянность и обзывая идиотом.

— Как ты сюда попал?! — выдохнул он.

— Я хотел поговорить с тобой.

Эйлерт сделал глубокий вдох, восстанавливая самообладание.

— Для этого есть публичные места, нет?

— В публичных местах ты вечно с «ним», — последнее слово прозвучало из уст Ролана мрачно, как первый раскат грома перед дождём. — Я сдержал своё слово, как положено фон Краузу. А что насчёт тебя, Эйлерт Коскинен?

Эйлерт открыл было рот, чтобы отшить его, но замер, глядя перед собой. Ролан понял, что попал в яблочко, хотя и не знал до конца, что именно так взволновало его визави.

— Что ты хочешь от меня? — спросил Эйлерт. Вопрос этот прозвучал так буднично и спокойно… Он произнёс его ровно тем же тоном, каким говорил с Волфгангом за чашечкой кофе, и в сердце Ролана всколыхнулась злость. Он хотел вышибить это проклятое самообладание из них обоих, и из Эйлерта — особенно. Заставить его смеяться и плакать, как это делают все.

И ещё он хотел знать — насколько далеко Эйлерт готов зайти.

Наклонившись, он протянул руку вперёд, через спинку кресла Эйлерта, и провёл по его плечу.

Сквозь китель было не почувствовать ничего — только как дрожит плечо Эйлерта под его рукой. И это бессилие прикоснуться разозлило Ролана ещё сильней.

Он провёл пальцами к шее Эйлерта и проник в разрез кителя, медленно лаская ключицу. От этого ощущения нежной кожи и тонкой косточки Ролана накрыла такая волна жара, какой он не мог представить себе до сих пор. Кончики пальцев подрагивали, в висках стучала кровь.

— Ты обещал — «ничего позорного», — хрипло произнёс Эйлерт, и Ролан с трудом расслышал его слова за биением собственного пульса.

— А ты бы согласился? — спросил он так же хрипло.

Эйлерт молчал.

Ролан убрал руку и поднёс собственные пальцы к глазам — они всё ещё пылали огнём.

— Я хочу, чтобы ты полетел со мной на Аркан, — немного справившись с собой, произнёс наконец он.

— Что?

Ролан сделал вывод, что Эйлерта накрыло так же, как и его, и эта мысль внезапно до безумия обрадовала его.

— В конце недели дед даёт бал Хризантем, — уже веселее сказал он и откинулся назад, но пальцы от лица так и не убрал. — Ты должен об этом знать.