Первое, что я обнаружила, проснувшись – что у меня глаза на мокром месте. Да, мне приходилось раньше слышать, что люди иногда плачут во сне, но со мной такое случилось впервые. Вот это любовь! Ее Величество Любовь – по-другому и не скажешь. Почему все так несправедливо, а точнее – так неправильно в этой жизни? Люди, способные на такую любовь, не должны умирать – они должны жить вечно. Они просто не имеют права – умирать…
С грехом пополам собрав в кучку собственные растрепанные чувства, я быстро привела себя в порядок и уселась за ноутбук, чтобы записать свой последний сон. И надо же – только закончила, поставила точку, как появился Армон. Вид у главы Совета творцов был рассеяно-задумчивым – философски-задумчивым, я бы сказала. Что-то он рано сегодня появился.
- Ну, как ты тут, Алина, не скучала?
- Когда бы я успела, если всего час назад проснулась?
- Час назад, говоришь? Наверно, уже проголодалась?
Ну, просто папочка заботливый, да и только! В итоге, все тем же магическим способом мне сварганили мой любимый завтрак – яичницу с ветчиной и помидорами. Такая уж у меня самоубийственная натура – люблю все вредное для жизни и здоровья, за исключением, пожалуй, наркотиков (сигареты – не в счет). Не знаю, может, дело в том, что я еще молода, но пока что – мое драгоценное здоровье против моих вредных привычек не возражало.
Армон, который в пище вообще-то не нуждался, видимо, не смог устоять перед искушением попробовать то, что я с таким аппетитом уплетаю, и сотворил себе точно такое же блюдо. Так что, с определенного момента, вредную для здоровья пищу за обе щеки мы с ним уписывали уже оба.
- Кстати, Алина, твоим прекрасным рыцарям я сообщил, что с тобой все в порядке, что ты к ним вернешься, и настоятельно посоветовал дождаться тебя дома, но почему-то сомневаюсь, что эти двое меня послушаются…
У меня словно гора с плеч свалилась:
- Ты видел Альдара и Амора?!
- Не то чтобы я их видел… Сама понимаешь – приблизиться к Хранителю и его близкому я не могу, но весточку от меня они получили. Хотя, скрывать не буду, посмотреть на того, чья чисто внешняя красота заставляет замирать в восхищении альфаров, которые на внешность, вообще-то, даже внимания не обращают – было бы любопытно. Смутный образ, который выдает мне мир, едва ли может сравниться с оригиналом.
Я улыбнулась:
- Ну, да, Альдар – он такой. Вполне можно получить удовольствие, просто на него глядя. И Амор, кстати, в этом смысле – ему под стать. Только он больше на человека похож.
- Я в курсе – смуглый, чернявый, черноглазый. Совсем, как Арий…
- Скажи, Армон, а где они сейчас?
Армон выдержал многозначительную паузу – по-моему, он все больше «очеловечивается» и даже не всегда сознает это:
- Вообще-то, твои красавцы уже здесь – в Синих горах. Правда, с другой стороны хребта, и если они будут прочесывать горы так же тщательно – до этих мест еще не скоро доберутся.
- Армон… а вдруг наш вседержитель не появится? Не будешь же ты меня держать здесь всю жизнь?
Глава Совета творцов лукаво улыбнулся:
- Нет, конечно. Если хочешь знать, я уже и не слишком-то надеюсь на то, что брат откликнется на мой зов. Но, в конце концов, он ведь знает, что и все мы, и Мироздание сейчас ему полностью подвластны – это просто чувствуется. Видимо, занят сейчас ваш вседержитель чем-то серьезным, глобальным так, что даже не может отвлечься, хоть на мгновение… Что же касается того, сколько времени ты здесь пробудешь… то почему бы мне и не позволить твоим героям тебя найти? Ведь это будет – так красиво, романтично… Зря они, что ли, отправились в такую даль? Ты, кстати, можешь предаваться с ними страсти, ничего не опасаясь – коль уж сумела выдержать близость с двумя творцами изначальными, пусть и во сне…
Я сознательно и целенаправленно затушила в себе все свои мысли – чтобы случайно не подумать чего лишнего. И тут же офигела: ну, ничего себе – как я теперь умею…
Армон, между тем, продолжал:
- С мужчиной альфаром, если хочешь знать, никто не сравнится на ложе страсти – он ненасытен, неутомим, чувствует женщину лучше, чем она сама себя чувствует. И что-то подсказывает мне, что эти двое до сих пор не стали твоими лишь потому, что опасаются причинить тебе вред. Так что, можешь смело разубеждать их в этом, а если будут упорствовать – привяжи к кровати и действуй. Хотя, нет, они же альфары – что им какие-то веревки?
Юморист новоиспеченный, блин! Я почувствовала настоятельную потребность съехать с этой темы:
- Скажи, Армон, а у нашего вседержителя в его земной жизни были дети?
- Были – как не быть. Трое – два сына и дочь. Правда, о том, что у него есть дочь, знали только его друг и брат. Он даже матери не рискнул об этом написать, хотя она мечтала о любимой внучке от любимого сына едва ли не больше, чем о внуке. Сама девочка, кстати, так и не узнала, что мужчина, чьи деяния вызывают у нее такое восхищение, что хочется переодеться парнем и отправиться догонять его армию, на самом деле – ее отец. И ты даже представить себе не можешь реакцию вашего вседержителя, когда он, не достигнув еще тридцатилетнего возраста, узнал, что у него имеется дочка – практически невеста на выданье. Ему было шестнадцать, когда она родилась. Подарок от первой женщины, так сказать. Просто, в тот момент, когда судьба их развела, они оба пребывали в неведении насчет ее беременности.
- И как сложились судьбы его детей?
- Лучше, чем они могли бы сложиться, учитывая, какая власть была сосредоточена в руках их отца. Преждевременной насильственной смертью умер только один его сын, да и то, лишь потому, что мать этого ребенка, жена вашего вседержителя, сделала все для того, чтобы так случилось.
Я оторопела:
- Как… это?
- Долгая, вообще-то, история, но время у нас есть, так что я вполне могу удовлетворить твое любопытство. Если все же попытаться сказать покороче… Этот ребенок, самый младший, кстати, был зачат в то время, когда ваш вседержитель уже сознательно и целенаправленно не хотел никаких детей ни от какой женщины, правда, об этом никто не знал. Даже какую-то невразумительную гадость принимал тайком от всех, чтобы женщины от него не беременели. Одним словом – со стороны отца желанным ребенок точно не был. И хотя этому отцу пришлось изображать радость на людях после того, как узнал о беременности жены, на самом деле – для него это стало очередным ударом. Среди прочего, ему казалось, что его хрупкая миниатюрная жена просто не разродится – умрет в родах. Тем более что от него рождались крупные дети. Может, из-за того, что сын этот не был для него желанным, он получился самым неудачным из всех. Нет, внешне мальчик уродился красивым – почти таким же, как отец, правда, в отличие от своих брата и сестры, внешностью пошел не в отца, а в родню матери, но вот в остальном… Короче говоря – абсолютная храбрость произвела на свет абсолютную трусость. И как это обычно бывает, абсолютной трусости сопутствовали ничем не мотивированная, неоправданная жестокость, завышенная самооценка и виртуозное умение притворяться тем, кого в нем хотели видеть.
А бывшие соратники вашего вседержителя до последнего надеялись, что сын вырастет и хоть в чем-то, хоть отчасти, заменит им отца. Что однажды наступит день, когда они вручат ему отцовское наследство, и он поведет их за собой, как вел когда-то отец, куда угодно – хоть и на край земли.
Это был тот случай, когда время так никого и не вылечило до конца – эти суровые воины от своей потери так и не оправились. Даже к мирной жизни, в которой не было их любимого вождя, не сумели адаптироваться – ведь он сам на каком-то подсознательном уровне ассоциировался у них с войной. Поэтому после его смерти они пустились во все тяжкие – ударились в бесконечные кровопролитные войны, по сути своей, бессмысленные. Потому что ваш вседержитель перед смертью, а умирал он долго и мучительно, сам разделил созданное им государство на части и каждому из тех, кто обладал талантом правителя, вручил свой надел. Он очень хорошо разбирался в людях и понимал, что более или менее успешно править этим огромным государством сможет разве что его брат, но при этом меньше всего желал брату, которого бесконечно любил и уважал – такой вот пожизненной каторги без отпусков и выходных. Брату и вручил самое для него дорогое – землю обетованную, как он называл эту страну. А когда они попытались было возразить против подобного раздела, сказал: «Разве вы у меня не заслужили, чтобы я сделал вас царями?». Правда, брат же и позаботился о том, чтобы ни современники, ни потомки не узнали об этой его последней воле. «Пусть лучше о нас подумают, что мы были тварями неблагодарными, которых ничего, кроме власти и богатства не интересовало, чем подумают о нем, что он был безумцем» - такими были его слова, и все с ним согласились.
