О том, кто похитил Алину, Альдар тоже узнал больше, чем отец. Остаточные флюиды сущности похитителя чем-то неуловимо напоминали ореол сущности представителей Дома ин Синар, но все же – недостаточно для того, чтобы сделать вывод о его принадлежности к этому Дому. Имелась у нее и еще одна странность – она походила на сущность… самого Альфаира, причем в гораздо большей степени, чем сущность любого из них. Помимо всего прочего – неизвестный был невероятно силен, и он был мужчиной. Неужели в этот мир вернулся кто-то… из Первых?

Наконец, Альдар открыл глаза, посмотрел на Амора и сказал:

- Единственное, в чем я уверен – Алину похитил не тот, благодаря кому она появилась на свет. Но тоже – невероятно сильный. Это был мужчина альфар, который не принадлежит ни к одному из Высоких Домов, вероятно – кто-то из сородичей наших Первых. Вполне возможно, что именно он перенес ее на Альфаир, хотя – утверждать не берусь. И, судя по всему – Алина сейчас находится где-то в Синих горах, Амор.

В глазах у Амора вспыхнула радость:

- Я же говорил тебе, что мы ее найдем!

Альдар слабо улыбнулся:

- Найдем, конечно – куда мы денемся?

Владыка повернулся к Мудрейшему и снял со своей головы Венец:

- Отец, придется тебе еще раз его принять, сам понимаешь – неизвестно, когда мы с Амором вернемся.

Альтамир склонил голову:

- Я готов принять Венец, служить народу Радужного Леса и благу Альфаира, в твое отсутствие, Владыка. И уповаю лишь на то, что сила Венца не лишит меня рассудка, как недостойного.

- Об этом не беспокойся, если что-то пойдет не так – я успею его с тебя снять. И пусть никто не принимал Венец дважды – все когда-нибудь бывает в первый раз, - ответил Альдар, возлагая Венец Всевластия на склоненную голову отца.

Напряженное выражение на лице Альтамира постепенно сменилось удивлением:

- Странно… ощущение такое, как будто я его и не снимал. Сила Альфаира заструилась по венам, но миром я себя почему-то не чувствую, как тогда, когда надел его впервые.

- Ничего удивительного, отец – ты ведь надел его не впервые. И кому, как не тебе знать, Венец – это всего лишь инструмент, облегчающий выполнение наших обязанностей. Удивительно другое – я себя чувствую так, словно он по-прежнему у меня на голове… Отец, поручаю тебе сообщить Ардану ин Менару, что на него временно возлагаются обязанности Вейринатиса. Мудрейшим же назначь кого-то, по своему усмотрению.

Мудрейший снова поклонился:

- Твоя воля – наша воля, Владыка. С сегодняшнего дня Ардан ин Менар приступит к выполнению своих обязанностей.

- Да, и еще… Старшим Наставником Школы Взросления пока никого не назначай.

В глазах у Альтамира отразилось безмерное молчаливое удивление.

Альдар улыбнулся:

- Ну, что ты на меня так смотришь, отец? Да, раньше альфары всегда уходили за Грань через три дня после того, как услышали Зов, но я ведь уже сказал тебе – все когда-нибудь случается впервые…

К Альдару подошла Альмина и обняла брата за талию:

- Альдар… а можно мне с вами?

Он погладил девушку по волосам:

- Алоиля тоже с собой возьмем?

- Алоиля?

- Ну, да. Или вы с ним уже утолили свою страсть и вполне можете обходиться друг без друга?

Альмина вздохнула:

- После того, как вы вернулись из Дармиры, у меня такое ощущение, что я без него больше вообще не смогу обходиться…

- Вот видишь…

В этот момент на аллее, ведущей ко входу в резиденцию Владык, показался оружейник Дома ин Шарон Реваль. Когда его взгляд задержался на Венце, украшающем голову Мудрейшего, на лице у мужчины явственно отразилась растерянность – он явно не знал, кому кланяться первому. Взгляд Альтамира стал строгим и острым, как клинок – и Реваль понял все правильно, склонившись в поклоне перед Альдаром:

- Владыка…

- Реваль, насколько я помню, у нас в оружейной должны храниться четыре клинка, изготовленные легендарным Дарником? – спросил Альдар, переплетая волосы в одну косу – толщиной с руку взрослого мужчины.

Оружейник снова поклонился:

- Истинно так, Владыка.

- Отлично. В таком случае, проверь, в каком клинки состоянии, и принеси – они нам скоро понадобятся.

Реваль поклонился еще раз и отправился выполнять поручение. Альдар повернулся к Альтамиру:

- Отец, а где сейчас мать?

- Насколько я знаю, она с самого утра отправилась в Школу Искусств – сегодня там вступительные экзамены. Ты же знаешь – Алерика у нас как никто умеет определять таланты… Позвать ее?

- Не нужно. Просто передай ей, что я… ее люблю и постараюсь вернуться, как можно скорее.

На боковой аллее появился Вертан, за которым послушно шли Азур и Старк, хайгак Амора. В следующий момент на Альдаре материализовался дорожный плащ, а еще через несколько мгновений – такой же плащ окутал фигуру Амора. Легендарные клинки Дарника альфары приняли уже сидя на своих хайгаках.

Когда же за Альдаром и Амором сомкнулось пространство, Альтамир с Альминой еще долго стояли неподвижно, пытаясь понять, что это за натянутая струна, связующая нить протянулась от них к ушедшим, и побуждает отправиться следом. Но чем бы она ни была, чувствовать это – было так пронзительно-здорово…

Глава 17 Хроники, которых никто не вел.

Девушка прижалась щекой к скульптурно вылепленной груди мужчины, вдохнула его будоражащий запах, и вдруг подумала о том, что боги могут ей позавидовать. Потому что единственное, чего она сейчас желала в своей жизни – это провести ее остаток в таком положении, лежа у него на груди.

Сильная рука воина погладила ее по волосам, а потом повелитель вдруг задал ей этот вопрос:

- Скажи… как ты относишься к моему другу?

Вопрос ее удивил, но она ответила:

- А как можно к нему относиться? Хорошо, конечно. Там, где он появляется, становится солнечно, даже если на улице пасмурно, и идет дождь.

Повелитель коснулся легким поцелуем ее виска:

- Ты это верно подметила, но я не о том спрашиваю. Скажи, он тебе нравится … как мужчина?

- Почему ты меня об этом спрашиваешь? Разве сам не знаешь, что ни одна женщина в этом мире не возжелает другого мужчину после того, как побывала в твоих объятиях?

- Я знаю другое, девочка – ни одна женщина не способна остаться равнодушной к моему другу, если она пришлась ему по душе. И пусть я нарушаю сейчас приличия, все же, настаиваю – ответь мне.

- Я… не могу…

- Почему?

- Как же ты не понимаешь – от одной только мысли, что я однажды тебя потеряю, мне… жить не хочется!

Рука повелителя успокаивающе погладила девушку по спине:

- Ты такая… восхитительная, когда злишься. И с чего ты взяла, что меня потеряешь? Нет, ну, меня могут убить, конечно, война – дело такое…

- Ты хочешь сказать, что я тебя не потеряю после того, как ты отдашь меня своему другу?

Повелитель нахмурил безупречные брови:

- Разве ты рабыня, чтобы я мог тебя кому-то отдать? Или я чего-то о тебе не знаю?

- В таком случае – я тебя не понимаю…

- Ну… меня никто не понимает, девочка, но я и не претендую на чье-либо понимание. От других мне нужно, чтобы они мне не мешали – если не желают помогать. Ладно, скажу, как есть. Недавно я заметил, что мой друг к тебе неравнодушен, и у него это… серьезно. С ним уже было такое – когда он потерял сон и аппетит, стал похож на тень себя самого и чуть не загнулся в итоге. Но дело даже не в этом. Я бы никогда не завел с тобой разговора на эту тему, если бы не заметил другое – что ты на него реагируешь, как на мужчину, - рука повелителя плавно скользнула девушке между ног, - Ты можешь отрицать это, желанная моя, но трепет и жар твоего тела свидетельствуют о том, что я прав. В общем… как ты посмотришь на то, если мы будем… втроем?

Девушка не смогла сдержать стона и выгнулась у него в руках:

- Ты… плохо знаешь своего друга. Да он скорее… сам себя оскопит, чем прикоснется ко мне.

Ее царственный возлюбленный улыбнулся: